Свежайший воздух, роскошные сосны, покой и умиротворение…
Не знаю, сколько я шёл, но чем выше поднимался, тем легче становилось на душе.
По возвращению нужно будет найти Алексея Ивановича и сказать ему спасибо. Ведь он своим предложением заставил меня вспомнить о своей мечте.
И я уверен, что Илюха поймет.
Ведь я уйду не к конкуренту, а создавать свою собственную финансовую империю. Пусть и с нуля.
Стоп! Я что, действительно не просто отказываюсь от крутого предложения, но и ухожу со своей работы?
Я прислушался к себе, пытаясь понять, не является ли только что принятое решение минутным помутнением сознания?
Но нет, внутри было столько счастья, столько энергии, столько веры, что у меня все получится, что я невольно рассмеялся.
Энергия требовала выхода, и я сам не заметил, как взбежал на зависший над лесом валун.
Замерев на самом краю, я почувствовал, как внутри закипает адреналин и неожиданно для себя издал нечто похожее на боевой клич.
— Решено! — громогласно объявил я горам и лесу. — С завтрашнего дня увольняюсь и начинаю свое дело!
Не зря говорят, хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах на завтра.
Левая нога скользнула вбок, и я, не удержав равновесия, полетел головой вниз.
Прямо на покрытые зеленью и мхом камни.
Последнее, что я увидел перед тем, как потерять сознание — появившуюся прямо подо мной золотистую воронку.
* * *
*рабочка — так в армии называется любой вид рабочей деятельности
*АРБ — армейский рукопашный бой
*хантить — переманивать работников из другой компании
Глава 3
Мне снова снилось, что я ныряю в бассейн с золотом.
В реальной жизни после такого прыжка я бы переломал себе все кости, а вот во сне… Во сне я с удовольствием погрузился в золотые монеты, чувствуя исходящее от них тепло.
Я сделал несколько мощных гребков, наслаждаясь разливающейся по телу силой, и всплыл на поверхность, где и остался, раскинув в стороны руки и ноги.
Так и лежал, покачиваясь на волнах тепла, и всеми фибрами души впитывал в себя приятное чувство непоколебимой уверенности.
Когда бассейн превратился в золотистый свет, я не заметил.
Спохватился только тогда, когда приятное покачивание на волнах тепла сменилось ощущением свободного падения.
Такого в моих снах ещё не было.
Обычно, стоило мне начать падать, как я тут же просыпался, но в этот раз сон оказался слишком реальным.
И чем дальше я летел, тем больше захватывало дух, и захлестывала паника.
Ну а когда сквозь золотое свечение показался стремительно приближающийся пол, я заорал от страха.
Заорал и… очнулся за мгновение до встречи с каменным полом.
* * *
Сколько себя помню, раз в месяц я стабильно просыпаюсь посреди ночи из-за того, что вздрагиваю всем телом.
Обычно в этот момент мне снится, что я откуда-то падаю, вот только за секунду до того, как разбиться, я просыпаюсь у себя в кровати.
Психолог, к которому я ходил на пару сеансов, уверял меня, что это обычное дело, и ничего страшного в этом нет.
Моя бывшая девушка, с которой я встречался целых полгода, утверждала, что это моя душа летает во время сна и резко возвращается в тело.
А школьный друг, с которым мы играли в Доту, заверял меня, что это не что иное, как попытка моего сознания пробиться в параллельные миры. Попаданцы, магия и всякое такое.
Никого из них я до недавнего времени всерьез не воспринимал. Особенно бред про попаданцев.
Вот только увиденное после пробуждения заставило меня кардинально изменить свою точку зрения.
Первые несколько секунд я тупо смотрел перед собой, не понимая, где я и как здесь оказался. А потом меня накрыло.
Я вспомнил беседу с Илюхой и его дядей, свою спонтанную прогулку в горы, падение с валуна, золотую воронку и странный сон, закончившийся не менее странным пробуждением.
А ещё, я точно помнил, что после попадания в воронку, у меня скрутило кишки. Причем, почему-то, дважды.
— Так, Макс, надо мыслить логически, — я аккуратно поднялся на ноги и огляделся вокруг. — Это не может быть другой мир, потому что такого не может быть никогда. А значит… я просто провалился в пещеру.
Вот только на пещеру то место, где я оказался, походило меньше всего на свете.
Гладкие каменные стены, с вырезанными на них золотыми символами, которые тускло светились в темноте…
Две стоящие у ближайшей стены мраморные статуи — левая поменьше, правая побольше…
Идеально ровный пол, разукрашенный золотыми письменами и рельефный золотой круг, в центре которого я очнулся…
Больше всего это место походило на древний подземный храм. И сколько бы я ни вглядывался в нависшую надо мной тьму, разглядеть потолок я так и не смог.
Хорошо хоть многочисленные золотые орнаменты, бегущие по полу и стенам, излучали мягкое сияние, освещая часть… храма?
— Спокойно, Макс, — прошептал я себе под нос. — Ты упал с валуна, и тебе повезло провалиться в яму. Вот так ты сюда и попал. А сейчас ты не видишь этой ямы, потому что на улице ночь.
Умом я понимал, что несу полный бред.
Во-первых, я точно помню, что под валуном не было никакой ямы. Только покрытые мхом камни.
Во-вторых, до потолка, которого я даже не видел, было навскидку метров пять, и если бы там была яма, то её было бы видно.
В-третьих, упади я с такой высоты, то точно что-нибудь бы себе сломал. Я же был в полном порядке.
Да и остатки золотистого тепла, в котором я нежился во сне, как будто бы до сих пор были со мной.
И благодаря им, я воспринимал происходящее со мной как-то равнодушно, что ли?
— Не придумывай, Макс, какой, к чертям, храм? — мозг упорно цеплялся за привычные паттерны, отказываясь признавать очевидное: я каким-то образом оказался Бог знает где. — Тебе надо осмотреться и найти выход наружу. Точно! Нужно всего лишь найти выход наружу!
Ухватившись за спасительную идею, я постарался выкинуть из головы мысли о том, как я здесь очутился, и шагнул к ближайшей стене.
Именно здесь, в окружении двух статуй, золотые символы светились ярче всего.
Не сказать, что я боялся темноты, но какое-никакое освещение было однозначно хорошим подспорьем в поиске выхода.
Увы, но стоило мне выйти из золотого круга, в котором я оказался после пробуждения и на который даже не обратил особого внимания, как все мгновенно пошло не по плану.
— Приветствую тебя, кандидат! — глаза левой статуи вспыхнули огнем. — Ты готов вступить на Путь?
Сказать, что я перепугался — ничего не сказать. Даже несмотря на приятный женский голос!
Ей Богу, не будь вокруг так темно, я бы драпанул от статуи со всех ног! Но бросаться в темноту было ещё страшнее. Поэтому все, что я сделал — отскочил назад и принял бойцовскую стойку.
Глупо, конечно — не драться же мне с ними! — но тело действовало само по себе.
— Приветствую тебя, кандидат! — глаза правой статуи вспыхнули льдом, а по залу прокатился низкий бас. — Ты готов вступить на Путь?
Сердце бешено колотилось в груди, по спине пробежала струйка ледяного пота, но я, каким-то чудом остался на месте и даже умудрился рассмотреть статуи.
У стены, на расстоянии в три-четыре метра стояли хрупкая девушка со скипетром в руке и массивный воин с клинком на поясе.
Стояли так, будто что-то охраняли…
Девушка была облачена в легкую тунику и жутко походила на античную статую Ники Самофракийской. Только её голова была на месте, а вместо крыльев были вполне себе человеческие руки.
Судя по лицу, ей было лет шестнадцать, но пролегшая через лоб складка говорила о непростой жизни или о каком-то сложном решении, которое ей пришлось принять.
Несмотря на свой рост и внешнюю хрупкость, если, конечно, так можно сказать о мраморной скульптуре, она излучала уверенность и силу.
