Управляющий всеми ресторанами Петербурга и частью заведений общепита в других городах дождался, когда Берд пойдёт прочь, «нацепил» на лицо улыбку и пошёл обхаживать изобретателей.
*………….*…………*
Париж
26 мая 1798 года
Восседая на белоснежном коне, подаренном благодарным народом Ирландии, в сопровождении верного соратника Мюрата, дивизионный генерал Наполеон Бонапарт являл собой некое воплощение старины глубокой. Той старины, когда Париж был Лютецией, а решения принимались там, куда рвутся русские, в Риме. Триумф, как это было в Древнем Риме — вот чего желал генерал. Но Бонапарт, как человек, желал куда как большего.
Два дня назад Бонапарт сошёл с палубы брига на французскую землю в порту Бреста и сделал это максимально непримечательно. Мало того, что корабль был явно не под стать великому победителю англичан и национальному герою Ирландской Республики, так и одет Наполеон был неказисто, в потрёпанный капральский мундир.
Но были и демаскирующие явления. Это багаж. Шестьдесят три коробки багажа не могут принадлежать капралу, как и два кольца с большими бриллиантами на руке, а ещё шпага… она была золотая. Между тем, во всём городе Бресте был переполох, и никто не обращал внимание на генерала Бонапарта или на человека, который явно не соответствует тому, во что одет.
А в стороне, на центральных причалах порта, разгружались уже два линейных корабля, пять транспортных, ещё и три фрегата. Это были воины, которые не просто отличились в боях за Ирландию, а теперь лично преданы Наполеону. Да весь Ирландский корпус нынче предан корсиканцу. Но всех взять не получалось. Это целая большая операция. Да и такой десант может очень сильно всполошить разные политические силы, даже те, которые сейчас за Наполеона.
В Ирландии он сделал уже всё, что нужно, но на все запросы и возражении лишь один ответ: оставаться на месте. Между тем, Белфаст был взят, как и все остальные города Ирландии. Теперь идут политические игры среди появившихся ирландских элит. Бонапарт не стал в это вмешиваться. Он почти уверен, что ирландцы не договорятся между собой, и тогда сами запросят к себе «варягов». Быть во главе Ирландии? Нет, Наполеон уже хотел большего.
До отбытия в Брест генерал смотрел на море, называемое Ирландским. Какое расстояние по прямой от Дублина до Ливерпуля? Двести километров? Чуть больше? В Северном проливе почти нет английских кораблей, можно было обогнуть Ирландию и почти безболезненно подойти к Ливерпулю, промышленному и важнейшему английскому центру. Да если разрушить предприятия в этом английском городе, путь и не захватывая его, можно нанести Великобритании такой ущерб, что они завоют и согласятся хоть бы и своего короля казнить, да республику построить. Правда, чести ради следует сказать, что в последнее время англичане что-то затевали на море именно в районе Ливерпуля. Но есть же французский флот, пора уже бить бриттов и в морских сражениях.
Но нет, Директория отказала в кораблях. Мало того, отзывался и тот флот, на который периодически опирался Наполеон при захвате-освобождении прибрежных городов. Скорее, флот не отзывался, иногда даже появлялся в зоне видимости у берегов Ирландии, но флотские не шли на контакт, они всё больше искали англичан для морского сражения.
Таким образом, французский корпус оказывался почти что без снабжения. По провизии там всё в порядке: что-то захватили у англичан, немало получили в ходе реквизиций в английские латифундии, сами ирландцы привозят еду. А вот вооружение… С порохом туго.
Слал ли Бонапарт письма в Париж? Каждодневно, настолько часто, что уже скоро считал себя униженным ответным молчанием со стороны директоров. Вот и наступила точка кипения. Прибыл генерал без приказа во Францию, получается, что он преступник, дезертир.
— Что происходит в городе? — поинтересовался Наполеон у одного из грузчиков в порту Бреста.
— Говорят, что собаки собрались атаковать город, — сказал полуголый мужик, весь измазанный в грязи, словно специально в ней катался.
В планах Бонапарта был быстрый марш к Парижу, чтобы кавалеристы славного Мюрата скакали во все города по дороге и там выкрикивали, что сам Наполеон, победитель англичан, едет через их селения. Мало того, специальные люди брата Наполеона, Люсьена Бонапарта, председателя Совета Пятисот, уже подготовили воззвания к народу и армии, которые начнут читаться в Париже, Нанте и других городах, как только Наполеон войдёт в столицу Франции. Директория не понимала, что творится. О прибытии Наполеона знали только два директора: Эммануэль Сьейес и Пьер Роже Дюко. Они уже как месяц вели переписку с Бонапартом и решали многие вопросы с его братом Люсьеном. Эти два директора, как только станет известно о приближении Наполеона, должны были подать в отставку, а в обязанности Люсьена Бонапарта входило всяческое препятствование быстрым решениям Совета Пятисот. В планах было ещё принудить подать в отставку Барраса, и это будет сделано, как только часть офицеров Бонапарта прибудет в Париж. Ещё были розданы офицерам-заговорщикам адреса и имена тех членов Совета Пятисот, кто слишком печётся за республиканский порядок. Вот их и объявят главарями несуществующего якобинского заговора.
— Может вам, генерал, нужно было остаться в Бресте и возглавить оборону города? — найдя удобный момент, когда Наполеон пребывал в радостном настроении, спросил Мюрат.
— Нет, мой будущий маршал, нет, — жёстко и решительно ответил Бонапарт.
Как бы это странно не звучало, но некоторое поражение французов под Брестом только помогло бы Наполеону. Это дало бы ещё один весомый аргумент в пользу того, что Франция ослабла и сильна только им, генералом Наполеоном Бонапартом, стремящимся стать Первым Консулом Франции. Шерер, эта бездарность и конъюнктурщик, проиграл русским важнейшее сражение, Венецию сдали русскому десанту. Сами венецианцы ждали русских дикарей, которые прибыли только лишь на конях и получили миллион отступных, чтобы не грабить город. На фоне никак не решаемых продовольственных задач, Бонапарт становится героем и спасителем Франции.
— Но они… — решил настоять Мюрат.
— Город не возьмут, нет у них столько сил, чтобы брать Брест. А флот… Тут и я бы не помог ничем, — нехотя сказал Наполеон и потребовал от Мюрата этой темы более не касаться, а сконцентрироваться на одной задаче — взятии власти во Франции в его, Наполеона, руки.
Генерал Бонапарт сознательно жертвовал частью кораблей, да и городом, который, скорее всего, подвергнется бомбардировке. На фоне событий в Бресте, которые, судя по всему, вот-вот произойдут, позиции генерала будут только улучшаться по мере ухудшения положения Бреста.
— Париж, — констатировал Мюрат.
— Мой народ, — величественно произнёс Наполеон, наблюдая, как толпы людей рассыпались вдоль дороги в самом начале городских построек. Его уже приветствовали, как героя, как человека, которому сейчас можно всё.
— Кто это? — всполошился уже считающий себя маршалом Мюрат.
Навстречу Наполеону и тем кавалеристам, которые его сопровождали, скакали не менее ста всадников, а впереди всех директор Лазар Николя Маргерит Карно. Бонапарт знал этого директора, встречался с ним уже в Генуе, и тогда они чуть не поубивали друг друга. Карно имел характер и решимость, этого не отнять, потому и Бонапарт приготовился противостоять Лазару Николя, пусть даже и вооружённым способом. Преимущество в силе на стороне Наполеона. Хотя, о чём это он? Если начнёт вот здесь и сейчас сражение, то запланированный государственный переворот может и не состояться.
— Гражданин Бонапарт, от имени Республики, я требую остановиться. Спешьтесь и проследуйте за мной! Вы нарушили приказ, самовольно оставили расположение войск… — распылялся Лазар Карно, также готовый проливать кровь.
— Офицер, ваше имя! — игнорируя Карно, обратился Наполеон к полковнику, который сопровождал директора, наверняка он же и командовал кирасирами.
— Жак Ло Ксавье Авартен Леже Режье, — скороговоркой выпалил офицер.
