Любимая девушка изменила. Слуга оказался отравителем. Родной брат предал Отечество и теперь готовится к тому, чтобы выйти против него на смертельный поединок.
Риордан потер спиральную татуировку на своей щеке. Теперь-то он точно знал, что отметина Богов — это проклятье. Печать безжалостного рока, который гнал его по дороге Судьбы и не позволял ступить с нее и шагу.
Он задрал голову и вперил взгляд в потолок. Где-то там наверху, с облачных долин, Боги надзирали за родом людским.
— Значит, вот как все должно закончиться? — прошептал Риордан. — Так вы решили?
Пять шагов до двери. Поворот. Скрип половиц. Пять шагов до окна. Он думал. Он напряженно искал выход. Собственная смерть его не пугала. Среди поединщиков не бывает трусов. Он страшился ее бессмысленности. А поэтому думал, перебирал варианты в поисках верного решения.
Когда начало светать, Риордан в накинутом на плечи камзоле сбежал по ступенькам крыльца Академии и дошагал до поста охраны.
— Сладкой погибели, Мастер, — поприветствовал его один стражников. — Рановато для прогулки. Сейчас самый знобкий час. До костей пробирает.
— Я тепло одет, — отмахнулся Мастер войны. — Выпускайте меня.
— Далеко собрались?
— К Золотым воротам.
Стражник кинул тревожный взгляд на безлюдную площадь и озабоченно почесал у себя за ухом.
— Хотите, выделю провожатого? Все ж таки не стоит вам бродить по улицам в одиночку.
Риордан хлопнул себя по ремню, на котором висела боевая шпага.
— Не волнуйся. В такой тишине звуки шагов разносятся далеко. Так что незаметно ко мне никто не подкрадется. Отпирай калитку.
Через двадцать минут прогулки Риордан был у Золотых ворот. На желтых пластинах блестели капельки утренней росы. Ворота были наглухо закрыты, как и положено. Их тяжелые ставни распахнуться через три недели, чтобы пропустить десять человек. Эти десятеро выйдут из ворот под оглушительный рев толпы. Их мягкие сапоги коснуться отполированной брусчатки каменного моста, который возвышается над крепостным рвом. У моста низкий бордюр, через который легко упасть. Выше его делать нельзя — все, что будет происходить на каменном мосту, должно быть доступно взглядам десятков тысяч зрителей. Потому что название этого моста — Парапет Доблести. На нем выигрываются войны. На нем слава и смерть переплетаются воедино. Его история будоражит умы. А зрелище того, что на нем свершается — самое желанное для людей всего мира.
Вокруг Парапета, куда хватает глаз, раскинулось пространство Ярмарочного поля. Риордан знал, что сейчас там пусто, но уже через неделю застучат топоры плотников. Станут возводиться подмостки для бродячих театров, раскинутся шатры харчевен. По окружности Ярмарочного поля выстроятся бесконечные по длине торговые ряды. Весь Овергор съедется посмотреть на войну. Прибудет великое множество гостей из Крайоны. Чуть меньше овергорцев и крайонцев будет туристов из Фоллса, Меркии, Хашема, Ильсингара и прочих формаций.
Ряды повозок образуют собой десятки вагенбургов. Тысячи разноцветных палаток покроют собой изумрудную траву. Будут песни, танцы, рекой потечет вино. Во время войн подписываются сотни торговых соглашений, заключаются брачные союзы. Стражники будут день и ночь наблюдать, как веселится народ и контролировать, чтобы веселье не перетекало через рубежи дозволенного.
Война приносит людям праздник, который вспоминается годами. И фоне всеобщего веселья на Парапете Доблести сойдутся в смертельных поединках лучшие бойцы двух воюющих держав. Таково устройство мира. Несовершенное, но все же лучше так, чем по-иному.
Лестницу, что вела на крепостную стену, закрывала калитка с замком. Все из-за ребятишек. Те пробирались наверх, несмотря на стражу, и играли там в догонялки. И, бывает, что срывались вниз, ломая себе ноги.
Верх калитки был украшен декоративными коваными лепестками, из которых, словно наконечники стрел, торчали железные прутья.
Риордан взялся обоими руками за два из них, упер носок своего сапога в кованую решетку и легко перебросил свое тело на другую сторону. Через минуту он уже был на крепостной стене.
Над Ярмарочным полем стлались белые клочья тумана, так что с места, где стоял Риордан виден был лишь Парапет Доблести и немного пространства на его другой стороне. Поверхность Парапета была мокрой от утренней росы. Перед поединками ее вытирают насухо и, если необходимо, посыпают песком, чтобы ноги бойцов не скользили.
Иногда принимающая сторона прибегает к различным ухищрениям, чтобы добыть себе преимущество. Когда встречаются равные по силе противники, достаточно любой мелочи, чтобы склонить чашу весов в ту или иную сторону. Например, одну из плит Парапета можно специально расшатать, чтобы нога ступившего на нее поединщика поехала в сторону, и его соперник мог в этот момент нанести решающий удар.
Никогда Овергор не прибегал к подобным фокусам. Воин, выходя на Парапет, будет рассчитывать на ловушку, и это изменит его тактику на бой. А вдруг ничего не получится? Неудача может обескуражить бойца, и скрытое преимущество обратится против него.
Риордан вспомнил меркийскую кампанию, когда манипуляции с Парапетом перешли все мыслимые границы. Накануне поединков они со Скиндаром проверили качество покрытия и остались им удовлетворены. Но за ночь его натерли до зеркального блеска, а кроме того, было использовано масло. Как выяснилось потом, на подошвах бойцов меркийской десятки были специальные стальные набойки, обеспечивающие сцепление со скользкими от масла камнями.
Риордан тогда открывал войну и провел весь поединок, почти не сходя с места. Он работал только на контратаках и так преуспел, что противник едва не истек кровью. В результате меч просто выпал из его ослабевшей руки, а через прислугу Риордан передал Мастеру войны Меркии, что ни один боец овергорской десятки не ступит на Парапет, пока его не засыплют толстым слоем песка.
— Вы хотите позора? — такими были слова Мастера войны Овергора. — Весь мир узнает о вашем коварстве. Меркия будет обесчещена.
Через час поединки возобновились. На Парапете теперь было по щиколотку рыхлого песка. Сапоги меркийских поединщиков вязли в нем. Овергор взял семь побед в оставшихся девяти боях и закончил кампанию без финального раунда.
Мастер войны Меркии тогда преклонил колено, извиняясь перед Риорданом. По его словам, прислуга Парапета сделала все без его ведома и виновных немедленно вздернут на крепостной стене. Риордан принял извинения, но попросил никого не казнить. Он слишком хорошо помнил, как цокали по камням сапоги его противника.
Клочья тумана ползли по Ярмарочному полю, обнажая те или иные его участки. Риордан рассмотрел на противоположной стороне Парапета вешки, которыми плотники очертили контуры шатров. Там будет разбита временная база крайонцев, откуда их воины с оружием в руках выйдут на ристалище. Всего по традиции возводили четыре шатра: что-то типа штаба для Мастера войны, аналог казармы для поединщиков, оружейный склад и госпиталь. В последнем перевязывали и врачевали только легкие раны. Пострадавших серьезно сразу же отправляли в лечебницу богини Скельды, где их будут ждать лучшие доктора Овергора.
Четыре столбика сбоку от госпиталя были предназначены еще для одного маленького помещения. Там не будет предусмотрено окон. Там не будет ничего, кроме брикетов льда. Туда, в холодную комнату станут оттаскивать тех, кто нашел на Парапете свою смерть.
Риордан какое-то время пристальным разглядывал именно будущую мертвецкую, затем усмехнулся и начал спускаться с крепостной стены.
В Академию он вернулся к началу утренней разминки. Риордан на ходу бросил Тамуру, что быстро переоденется и присоединится к общей группе, но на лестнице его перехватил Скиндар.
Капрал пытливо заглянул в глаза Мастеру войны.
— Совсем не спал? — не то спросил, не то сделал вывод начальник учебной части.
— Нет.
— То-то я гляжу — белки красные, как у вурдалака.
В этот момент у Риордана в голове наконец-то полностью сложилась идея, которая пришла ему на ум в момент, когда он стоял на крепостной стене. Риордан даже прищелкнул пальцами от удовольствия, а его губы изогнулись в жестокой усмешке.
