– Взять их!
Знакомое дело.
Ариэлль прохрипела что-то из-под соплей, и я подумал, что она храбрая – вступила в бой, а ведь не знает ничего толком. Про то, что с соплеметами или без оных Деспотат все равно падет. Потому что там, над низким небом, уже разворачивается боевое крыло.
Щек, Кий, Хорив.
Они пропороли облака и стали ввинчиваться в воздух с ревом полуторатонных бомб. Белые-белые молнии. А потом, как у них водится, резко остановились. Расправили крылья и зависли, страшные и великие. Белые морды, белые зубы, красные пасти, когти, хвосты, глаза, почерневшие в уголь от перегрузки.
Ударила воздушная волна. Застенкеровский спецназ дрогнул. Мало кто из деспотатцев видел живого горына. Даже, пожалуй, никто. Последний горын, насколько я знал, погиб уже давно. Эльфы тоже испугались и забарахтались на земле сильнее.
А я смотрел вверх и знал, что случится сейчас.
Троица плюнула. С удивительной синхронностью. Вполвыдоха – не для того, чтобы сжечь, а для того, чтобы напугать. Огонь прошелся по крышам, лопнула черепица, полетели брызги.
Спецназ рассыпался. Именно рассыпался – щиты продолжали медленно падать, а бойцы уже удирали, многие даже соплеметы свои пороняли. Один только Застенкер не убежал. Так оно и должно быть – капитан последним сваливает с корабля. К тому же позорно драпать ему не позволяли амбиции.
Застенкер стоял. Горыны начали медленно опускаться. Это было довольно сложно сделать – деревянные крыши занялись хорошо, и горынам приходилось буквально падать между домами, беречь крылья. Но они хорошо справились. Все три проулка, выходящие на площадь, оказались перекрыты. Застенкер был окружен.
А потом из-за Кия показался Перец. Он шел, отмахиваясь от самых крупных искр мечом, перешагивая через брошенные щиты, соплеметы. Выглядел чем-то недовольным, левой рукой держал каравай, откусывал от него куски и жевал. В своем духе.
Застенкер увидел Перца и на секунду растерялся. Но только на секунду. Почти сразу же взял себя в руки и тоже вытащил меч. Не такой классический, как у Перца, а какой-то модерновой конструкции – довольно короткий, треугольной формы. Не знаю, наверное, сам его выдумал и сделал.
Застенкер не стал ничего говорить. Ни просить не стал, ни объяснять, просто вытащил меч. Тоже правильно. Он ведь наверняка понимал, кто перед ним, и понимал, что договориться с ним нельзя, бесполезно даже пытаться.
Перец приблизился, швырнул каравай за спину, и Кий поймал его, сжевал в один прием. Перец тоже не собирался разговаривать.
Перец напал. Нет, это нельзя было назвать схваткой, у Перца не было настроения ни драться, ни играться. Он сделал несколько быстрых движений клинком, и Застенкер уронил свой меч, схватился за предплечье. Перец приложил лезвие к горлу поверженного и недовольно поморщился.
Я думал, что-то сейчас скажет, стихи какие прочитает к случаю, но он ничего не сказал, начал медленно поднимать меч. Мне вдруг показалось, что ухо-то Перец этому Застенкеру точно отрубит. Нет, просто хлопнул его лезвием по лбу. Застенкер свалился.
Перец воткнул меч в землю, опустился на колено, взял Застенкера за волосы, долго смотрел ему в лицо, а потом зачем-то стал разглядывать голову. Будто вшей в застенкеровской башке искал. Потом отпустил.
– Так я и знал, – сказал он негромко. – Так и знал, полиморф, так их всех за митохондрии…
Перец плюнул и направился ко мне. Застенкер тут же поднялся. Огляделся, кувыркнулся, и за спиной у Великого Персиваля Безжалостного возник волк. Кий предупреждающе фыркнул, я тоже попытался предостерегающе промычать, но Перец не оглянулся.
Волк Застенкер прыгнул.
Выглядело это здорово. Пока Застенкер в полете направлялся на Перца, метя в шею, тот лениво и медленно ушел чуть в сторону и перехватил летящего волка за верхнюю челюсть. После чего, держа за челюсть, свернул зверя на спину и шмякнул об землю.
Прижал, настучал железной перчаткой по морде, смотал с рукава веревку, связал лапы, а в пасть засунул попавшуюся под руку палку. Все, готов.
Никогда не думал, что с волком можно так. Как со щенком.
Да уж, просто так с Перцем не справиться. Могуч, зараза. Как вампир – чем дольше живет, тем сильнее становится. Плюс генетические особенности. Опасный противник, с таким надо думать.
Застенкер рычал, ворочался, стараясь понять, что с ним случилось.
Перец с удовольствием наступил волку на хвост, поглядел, как тот бесится. Успокоился, подошел ко мне. Ворчливо спросил:
– И что за вами за всеми присматривать надо? Ничего без меня не можете сделать…
Я пожал плечами. Как мог.
– Впрочем, все прошло удачно. – Перец достал нож и принялся пилить силикон. – Деспотат рухнул, как я и планировал. Они только гномов тиранить могут, жалкое государство…
И Перец опять плюнул.
А я подумал, что не такое уж жалкое на самом деле. Если бы не горыны… Если бы не горыны, все могло закончиться весьма и весьма плачевно. Мы недооценили противника. Недооценили Застенкера. Он превратил Деспотат в настоящую ловушку. В западню. И мы в нее чрезвычайно легко угодили. И, судя по всему, руку тут приложил не только Застенкер, но и господин Ван Холл.
Да уж, если бы не горыны…
– Деспотат рухнул, как сгнивший курятник, – с удовольствием повторил Перец. – Кое-кто, конечно, на пердолетах сдриснул, но это мелочь. Верхушка, – Перец указал на Застенкера, – обезглавлена. Ляжки, правда, не видно, но он как настоящий деспот, наверное, еще за неделю неладное почуял и сделал ноги… Ну и пусть.
Перец высвободил мою правую руку, я дотянулся до ножа и дальше уже освободился сам. Не без труда. Да, славно Дрюпин сопли усовершенствовал, крепкие стали. Точно, выбью ему два зуба.
– Надо его допросить. – Перец задумчиво указал на волка. – Я его хочу допросить… но потом, когда вернется в человеческий вид… Ты его покрепче свяжи.
Перец тряхнул головой и тут же пришел в свое обычное бодро-идиотское состояние.
– Чего эти тут разлеглись? – Он кивнул на засопливленных эльфов. – Давай доставай их и вперед – работы полно. Надо разогнать все гнездо, оружие собрать…
Он вдруг уставился на щиты и соплеметы. Будто впервые их увидел, честное слово.
– Да, оружие собрать! И ловите всех гадских застенкеровцев, сгоняйте их на пустырь за стеной, будем с ними разбираться. Приказ понятен?
– Понятен, – кивнул я.
– Ну, я пошел. А вы, – Перец повернулся к горынам, – отправляйтесь патрулировать небесное пространство. Брысь!
Горыны, подняв с крыш огненный смерч, прыгнули в небо.
– Сходи направо, – посоветовал я вдогонку. – Тут за углом берлога этого… Там много интересного. Было…
Перец кивнул. Я остался на площади почти один и принялся освобождать от силикона эльфов. Сначала, конечно, Ариэлль, ей, бедняжке, больше всего досталось. Остальных они просто по рукам-ногам повязали, а ее закутали почти в кокон. В таком легко можно задохнуться.
Поэтому я для начала прорезал дырочку для воздуха, а затем уже стал бережно срезать силикон с конечностей.
Освободил. Ариэлль села.
– Что это было? – спросила она, осоловело оглядываясь.
– Сопли Цеденбала, – брякнул я первое, что пришло в голову.
– Кого?
Не, не отбить в нашем человеке страсть к оригинальничанью. И я здесь первый.
– Сверхмобильный силикон, – поправился я. – Один мой приятель изобрел.
– Талантливый парень. – Ариэлль с отвращением стряхивала с себя липкие остатки.
– Точно. Ты тут давай остальных освободи, а я на этого погляжу…
Я направился к Застенкеру.
Волк лежал смирно, не дергался. Понятливый. Я подошел к нему. Зверь недружественно скосился. Я наклонился. Он лежал неудобно, и мне пришлось перевернуть его на бок.
Шерсть на башке волка была перепачкана в земле и в крови, всклокочена. Но я-то заметил. Заметил, что именно разглядывал Перец на голове неудачливого оборотня.
Почти через всю голову, от затылка до правого уха, шел глубокий, заросший, но явно не очень старый шрам.
