— Да-да, я бы тоже послушала, — Шарабарина поставила ногу на диван и уперла руку в колено. Ее джинсовые шорты все еще были мокрыми, она даже не переодевалась. — Что-то мне подсказывает, Проша-пороша, что это ты все устроил, а на Крамского свалил.
— Так вы же сами сказали, что я с Крамским разговаривал! Я не мог ничего поджечь!
— Только в отличие от Крамского, у тебя как раз могут быть сообщники, — Шарабарина начала накручивать на палец прядь еще влажных светлых волос.
— Шарабарина, ты вообще что ли?!
— Ой, Прохоров, это ты вообще! Или рассказывай, что там произошло, или…
— Так, всем тихо! — прикрикнул Прохоров, и все действительно замолчали. — Устроили тут балаган.
— А ты не ори на нас! Председатель совета отряда — это не король!
— Да помолчите вы! Сначала послушайте! — Прохоров бросил взгляд в сторону вожатской. Елену Евгеньевну я не видел, вроде бы она не заходила в корпус после купания. А вот Анна Сергеевна точно в своей комнате.
Прохоров поманил всех ближе с заговорщическим видом.
— В общем, я узнал, что готовили третий и четвертый отряды на открытие, — вполголоса заговорил Прохоров. — Там такие песни и пляски, что мы бы со своими шутеечками от Марчукова просто опозорились бы! В третьем отряде настоящая балерина свой балетный костюм привезла. И танец с ними тренировала. А в четвертом…
— Это ты мой сценарий шутеечками назвал? — Марчуков протолкнулся поближе к Прохорову. — Чего бы это мы с ним опозорились?
— Да потому что ты не видел, что там у них!
— Да мне все равно, что там у них! Я придумал классную сценку, а ты, получается, все нам запорол, только чтобы балерины какие-то там ногами не подрыгали?
— Марчуков, ты выражения-то выбирай, он все-таки председатель совета отряда…
— Да он, получается, террорист, а не председатель!
— Почему это он террорист?!
— Самцова, вот ты тупая! Ты что, не слышала, что он нам тут рассказал?
— Получается, это ты все устроил, а Проша-пороша?
— Вы не понимаете, я для нашего же блага старался! Нельзя нам было выступать, мы бы опозорились там! Я председатель совета отряда, я должен обо всех нас думать!
— Председатель? — сладким голосом сказала Шарабарина. — Боюсь, что нет, Прохоров…
— Ты устроил в зале фейерверк с дымовухами, а вину свалил на Крамского? — Мамонов выглядел ошалевшим. — Даже я бы до такого не додумался…
— Ну это же было логично и очевидно, — начал объяснять Прохоров. — Мы с вами вместе уже не первый год, а Крамского не знаем совсем. Совет дружины пошумел бы и забыл, как всегда бывает. Ничего бы с ним не случилось, с Крамским вашим.
Цицерона протиснулась сквозь толпу ребят и со всего маху влепила Прохорову пощечину. Потом развернулась и стремительно вышла из корпуса. Даже спина ее выглядела возмущенной.
— Ребята, это же ужасный позор для отряда, если мы расскажем, то… Ой, мамочки…
— Я же говорю, надо просто оставить все, как есть!
— Как есть — это Крамской виноват, потому что ты ему шашки подбросил… Кстати, а кто поджигал? И подбрасывал?
— Да неважно это! Надо рассказать, что Крамской не виноват!
— Да нельзя этого рассказывать!
— Я вообще ничего не понял… А Крамскому-то мы за что бойкот объявили?
Все заорали одновременно. Шарабарина кричала, что нужно немедленно переизбрать ее вместо Прохорова. Кто-то объяснял тем, кто не понял, что именно произошло. Кому-то просто хотелось повозмущаться и поорать. Я в это веселье не вмешивался, потому что все сложилось неплохо и без моих громких заявлений. В общем-то, так даже лучше. Если бы я взялся доказывать всем, что разговаривал с Прохоровым, то мои слова не факт, что приняли бы на веру. А из Прохорова признание пришлось клещами практически вытаскивать.
Самое странное в этой ситуации было то, что кто-то считал позицию Прохорова правильной. Ничего себе! Получается, он устроил дымовой теракт, потом свалил вину на случайного человека, но поскольку он действовал в интересах отряда, то вроде бы благородно и смело.
Интересная логика.
— Второй отряд, внимание! — Шарабарина забралась на стол и похлопала в ладоши, привлекая к себе внимание. — Предлагаю проголосовать за то, чтобы устроить перевыборы председателя совета отряда!
— Что здесь такое происходит? — спросила Елена Евгеньевна, остановившись рядом со мной. Я даже не успел заметить, когда она пришла.
Глава 18
Немая сцена затянулась. Вожатая переводила взгляд с одного лица на другое. Потом посмотрела на меня.
— Шарабарина, быстро со стола слезла! — прикрикнул Прохоров.
— Нет, сначала голосование! — девушка тряхнула головой, и ее платиновые волосы волной рассыпались по спине. Вот уж кто умел пользоваться своей внешностью, так это она. Я снова подумал про Самцову. И даже глянул в ее сторону. Интересно… Вот две почти одинаковые девушки. Обе светлоглазые блондинки, стройные, со всеми полагающимися девушкам округлостями в нужных местах. Но одна выглядит ослепительной красавицей, а вторая — бестолковым недоразумением.
— Менять председателя не принято!
— У тех, кто это говорит, просто Прохорова не было!
Снова поднялся гвалт. Каждый орал что-то свое, никто никого не слушал.
— А ну-ка немедленно все замолчали! — раздался поверх шума грозный голос Анны Сергеевны. — Шарабарина, слезь со стола! Прохоров, строй отряд на ужин, вы что горна не слышали?!
— Анна Сергеевна, но Прохоров же…
— Тебе, Чичерина, особое приглашение надо? Быстро все на ужин строиться! Елена Евгеньевна, зайдите ко мне.
— Что за шум, а драки нет? — раздался от входа веселый голос. — Анна Сергеевна, не тратьте свой прекрасный голос! Надо наорать, обращайтесь ко мне, и я так гаркну, что они и хором не перекричат!
— Игорь!!! — второй отряд немедленно пришел в движение. Шарабарина одним прыжком соскочила со стола и бросилась ему на шею. Остальные тоже повисли на вошедшем парне так быстро, что я даже толком рассмотреть его не успел. Только что у него темные волосы, торчащий «дельфинчиком» нос и смеющиеся глаза.
Елена Евгеньевна поджала губы и отвернулась. Анна Сергеевна… Интересное выражение на ее лице появилось, когда вошел этот новый персонаж. Злорадство? Или как еще можно было интерпретировать эту неожиданную загадочную улыбочку?
Тем временем Игорь поволок кучу-малу из второго отряда к выходу. Вожатая тоже хотела выйти, но Анна поманила ее к себе, и та осталась.
Казалось, что напряжение и склоки моментально были забыты. Ну, если не считать некоторого вакуума, только теперь уже вокруг Прохорова, а не вокруг меня. Игорь перетянул все внимание отряда на себя, балагурил, таскал на руках девчонок, жал руки парням. Хохотал заразительно. Обнимался. В общем, стало немного понятно, почему второй отряд так строптиво воспринял Елену Евгеньевну. Может, она еще себя покажет, конечно, но пока ни в какое сравнение с тем, как органично этот загадочный Игорь вписывается в подростковый коллектив.
После ужина была как будто забыта тема спрятанных в моем рюкзаке серных шашек, дымового теракта и прочих удивительных способов сохранить честь отряда. Игорь сидел в холле и травил байки про археологию. Рассказывал про скелеты в золотых украшениях, про свистящие наконечники для стрел, про приготовленных на совковой лопате прудовых улиток, и какая это несусветная гадость.
Создавалось впечатление, что он вполне сознательно уводил разговор от неприятной темы. Шарабарина пыталась снова поднять вопрос о переизбрании Прохорова, но Игорь как-то очень вовремя вспомнил анекдот, все посмеялись и снова как будто бы забыли.
Елена Евгеньевна появилась уже почти перед самым отбоем. После беседы с Анной Сергеевной вид у нее был потерянный. Она, как и все ребята, слушала, как Игорь балагурит, как подтрунивает над своими бывшими питомцами и травит байки. Она старательно смеялась вместе со всеми в положенных местах, но не сказал бы, что делала это искренне. Хм, даже любопытно, что там такое произошло за кадром…
