— Марк? — из своей комнаты выглянула Кристина. — Что происходит? В общем чате пишут, что ты скачешь по коридорам как горный козёл, да ещё и в одних трусах.
— Нет времени объяснять! Возьми в моей комнате штаны, футболку и кроссовки и вынеси мне в коридор. Можешь взломать замок магией. Встретимся на первом этаже, у стойки! А я пока продолжу развлекать публику!
— Хорошо, — вздохнула Кристина. Ей явно хотелось узнать подробности, но она сообразила, что возможности нормально поговорить нет. Я выскочил из общежития и трусцой побежал к главному входу — в фойе. Боковым зрением я заметил Психотроника, который следовал за мной, держась у стены. Никто его, кроме меня, не видел. Виктория, сильно нервничая, стояла у лестницы и заламывала руки. Чтобы никто не упустил моего триумфального появления, я принялся распевать песни — не в ноты, подвывая, с чрезмерной артистичностью. Мне повезло, что Психотроник не успел позвать своих коллег — втроём или вчетвером они бы без проблем ввели в гипноз всех студентов, которые сейчас были в фойе. Но в одиночку он такое не провернёт, не справится. На улице была поздняя осень, в фойе попадал холодный воздух, из-за чего я немного замёрз. Так что начал ещё и приплясывать. Выступление пользовалось успехом, мне даже хлопали, но пришлось его прекратить — спустилась Кристина, которая принесла мою одежду. Я быстро надел штаны и кроссовки и, натягивая на ходу футболку, крикнул:
— Спасибо, ты меня очень выручила!
Охрана, стоящая на воротах, ещё не получила приказа меня задержать, поэтому я спокойно покинул территорию Академии и за минут десять добрался до духовочного центра. Несколько неприятных секунд, когда всё тело расщепляет, скручивает и собирает обратно — и я в особняке, на озере Северных Гребешков. Только сейчас я позволил себе расслабиться. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, я настроился на предстоящий ритуал и вышел из особняка. При взгляде на деревню у меня перехватило дыхание — разрушенные дома, в небо поднимается дым, на пыльной дороге краснеет кровь. Много крови. И никого живого. Я вызвал Теней и приказал им обследовать каждый уголок Северных Гребешков. Также я включил сканирование, но никого не обнаружил. Пока Виктория Столыпина организовала глупейшее похищение, кто-то заявился в мою деревню и уничтожил её! Но что хуже — кажется, не пощадил никого из её жителей. Неужели никто не спасся?
* * *
— Давай познакомимся. Меня зовут Лера, — девушка улыбнулась и протянула руку.
— А меня — не твоё собачье дело, — хихикнула Додола, крепко схватила Леру за ладонь и дёрнула, отрывая ей руку.
Старики, которые копались в клумбе, обернулись и испуганно закричали, а вот Лера молчала — у неё был шок. В первые мгновения она даже не поняла, что произошло, и не чувствовала боли — с неестественным отупением пялилась на собственную оторванную руку, которая валялась в траве, и молчала. Часть её сознания не могла поверить, что это сделал маленький безобидный мальчик, а другая часть визжала от страха и умоляла бежать от этого монстра — спасаться, прятаться, бросить стариков ему на поедание. Они всё равно уже пожили, им нечего терять, а ей ведь всего двадцать четыре года… Когда боль ошпарила обрубок, Лера покачнулась и чуть не упала, но восстановила равновесие. Иинстинкт самосохранения бунтовал. Однако она понимала, что не сможет бросить жителей деревни. Нет, она должна защитить их. Отвлечь, дать им время спрятаться…
— Тц-тц-тц, — осуждающе цокнула языком Додола. — Я вижу тебя насквозь. Решила погеройствовать перед смертью? Так избито… Знаешь, человеческая натура — это сплошной заурядный повтор. Все ваши эмоции я видела сотни раз. Даже больше — я их чувствовала! Ничего нового, раз за разом. Если бы не любовь, если бы не эта глупая искренность, которая зачастую никому не нужна… — она отбросила Леру магическим импульсом, и та, врезавшись в дерево, беспомощно сползла на землю. Ей перебило позвоночник, она не могла двигаться. — Вы ничем не отличаетесь от муравьёв. Так что… Думаю, я не совершу ничего плохого, если уничтожу эту ничтожную деревню и убью всех её жителей. Просто поворошу палкой в муравейнике, а потом его подожгу.
Додола злобно рассмеялась и отвернулась от Леры — девчонка была ей больше не интересна, она быстро теряла кровь и вот-вот отправится в Изнанку. Старики-цветоводы не спешили уносить свои морщинистые задницы — они, очевидно, боялись Додолу до дрожи, но всё равно пересилили себя и подошли к Лере, зажали страшную рану, попытались остановить кровь. Болваны. Додола включила Ускорение и моментально перенеслась к ним — стариканы вздрогнули и шарахнулись в сторону. Она ухмыльнулась, схватила одного из них за седую бороду и притянула.
— Зря ты не сбежал. Я ведь могу снять кожу с твоей головы, просто потянув за куцую козлиную бородку.
Другой старик, который прятал правую руку за спиной, замахнулся и попытался врезать ей по лбу тяпкой. Лишь слегка пошевелив пальцами, Додола сломала ему руку в девяти местах.
— Ты пожалеешь, — прошептал старик с куцей бородкой.
— Запомни, угрозы — это то, что ты можешь выполнить, — наставительным тоном произнесла Додола. — Всё остальное — курам на смех. С тем же успехом ты можешь сказать, что за три дня прокопаешь тоннель до центра Земли и останешься там жить. Чушь. Ты не прокопаешь тоннель. Ты не заставишь меня пожалеть.
— Не я, — буркнул старик и посмотрел ей за плечо. Додола решила, что это глупая уловка, и не обернулась, но внезапно почувствовала порыв прохладного вонючего воздуха. Однажды Додола приняла облик девушки, у которой была собака — здоровенный лохматый сенбернар. Вот у пса точно так же несло из пасти. Додола развернулась и ушла перекатом в сторону — там, где она стояла секунду назад, опустилась огромная когтистая лапа. Василиск — ящерица-многоножка — высотой с пятиэтажное здание навис над нею и злобно зарычал, обнажив четыре ряда острейших зубов. Додола с неверием ущипнула себя за руку — настолько больших Василисков не существует в природе! Да и если эта тварь обитает где-то поблизости, то почему она не сожрала все Северные Гребешки⁈ Додола создала сотню ледяных кольев и выстрелила ими в живот озверевшей ящерицы — слабое место всех Василисков. Там шкура была очень тонкой. Василиск понял, что она задумала, и упал на брюхо, защищаясь. Однако несколько кольев всё-таки попали в цель. Брызнула кровь. Василиск взревел и прыгнул на Додолу, размахивая шипастым хвостом.
— К ноге, пёсик, — она подпрыгнула высоко в небо и спикировала ему на голову. Её пятка врезалась ему в висок, раздался громкий треск. Василиск завалился набок, задёргал лапами, но не смог встать. Он был полностью дезориентирован. Додола создала две воздушные руки, схватила его голову и пропела: — Плохих пёсиков усыпляют — сворачивают их шеи.
ХРЯСЬ!
Из кустов вылез железный крысиный скелет — Кащей — и вгрызся ей в бедро, откусил кусок мяса почти до кости. Додола взбешённо взвыла и ослабила хватку. Оклемавшийся Василиск вырвался и отполз в сторону, туда, где она его не могла бы достать. Тем временем Кащей безостановочно нападал на Додолу — он был быстрым и ловким, и она с огромным трудом от него отбивалась. На её теле расцветали новые и новые раны. Да что в этой деревне происходит⁈ Почему здесь живут монстры⁈ Почему они нападают на неё, но не трогают деревенских жителей⁈ Додола уже по-настоящему разозлилась — она планировала закончить с Северными Гребешками за пятнадцать минут, но всё это грозило растянуться. Она увеличила расстояние между собой и Кащеем — в ближнем бою ей не выстоять — и создала огненный шар.
— Я тебя превращу в лужу расплавленного металла! — прошипела Додола и ударила в Кащея огнём. Пламенный столб взвился до облаков и начал стремительно распространяться по сухой траве и деревьям — скоро огонь перекинулся на ближайшие дома. Из-за дыма ухудшилась видимость, Додола оглянулась, выискивая Кащея взглядом. Подволакивая переднюю лапу, он отступил к Василиску, и теперь монстры стояли бок о бок, прикрывая раны друг друга. Додола расхохоталась: — Думаете, сможете со мной справиться? Я — божественное создание! Я — слуга Перуна! Меня не смогут победить грязные шавки вроде вас!
