— А с чего ты взял, что я буду тебя слушать? Ты мне не начальство. И вообще, я не воин, а слуга. Моя задача…
— Твоя задача сдохнуть ради хозяйки с улыбкой на губах.
— А какие еще две? — не выдержал Брандт.
— А? Ну да. Я могу там пройти и защитить еще двоих от эманаций тьмы. Поэтому пойдем втроем. И вторая — если выдержите, станете сильней в плане магии. Источник в подобной аномалии укрепляться и расти быстро будет.
— А Мюллер…
— Если мы его оставим тут, его сожрут. Если пойдет с нами, то сдохнет, но не сразу. Даже небольшой шанс выжить есть. Я очень гуманный, если кто не знал.
— Я туда не пойду! — тут же включил Мюллер голову. — И здесь один не останусь. Пусть сам идет!!!
— Нет, мы должны, — герцогиня покачала головой. — Иначе все смерти будут напрасными. Но мы немного изменим план — я останусь, а вы идите вместе с Видаром. Сильный маг вроде меня имеет все шансы выжить.
— Так не пойдет, — помотал я головой. — Моя помощь строго индивидуальна и предназначена ровно тем, кому я ее предложил. Принимаете — прекрасно. Нет — ну, тогда я пошел один.
— Но так нельзя, — Вивиан явно расстроилась. — Вы должны…
— Стоп. Я никому и ничего не должен. Свои условия озвучил. У вас есть полчаса, чтобы принять решение, а потом я ухожу — с вами или без. Хотелось бы, конечно, первый вариант, но второй меня тоже устроит. Впрочем, нет — вы, Вивиан, в любом случае выживете. За Брандта, если он решит остаться тут, такого сказать не могу.
— Как решит госпожа, так и будет, — равнодушно отозвался он.
Хороший мужик. Надеюсь, они сделают правильный выбор, и он не помрет.
В общем, они отошли в сторону и стали шушукаться, решая, кто из них гарантированно умрет. Но все это бесполезно — какой бы выбор они ни сделали, он не имеет абсолютно никакого значения, потому как Я уже выбрал. И да, реально я мог накрыть серой пеленой лишь двоих. Третий уже будет сильно отвлекать мое внимание, а его там понадобится слишком много, потому как я уверен — легко не будет.
Ох, что-то мне этого дрыща стало даже немного жаль — может, всё-таки спасти? А чего? Засуну в нишу, накрою пологом, да и все. Пусть спит. Если вернемся, заберем, а не вернемся — так сожрут во сне. Он даже не почувствует боли. Наверное. Да плевать, если честно — я обиделся. Отказать голодному мне в еде — непрощаемый поступок, смываемый лишь кровью. Ну, или хорошо накрытой поляной со всякими яствами и изысками.
— Брандт остается, а я иду с тобой, -озвучила герцогиня интересное решение. То есть, мы с ней вдвоем, в темноте, при свете легкого ледяного пламени… Романтика же! А вот Брандт…
— Принимается, — кивнул я. — Но что бы вы обо мне ни подумали, я не зверь какой. Служивый, вот тебе амулет заветный, на сон заговоренный, -протянул я ему наспех состряпанную одноразовую фигню, сделанную из пуговицы, что я оторвал от рубашки. — Когда станет совсем туго, прижмитесь к стене и бросьте ее на пол. Желательно вон там, — показал я на другой конец пещеры, где стена выглядела наиболее целой.
— А зачем нам спать? — не понял он.
— А затем, что, погрузившись в сон, вы перестанете излучать эфир, и местные монстры вас потеряют. К тому этот амулет активирует круг отражения, что скроет вас.
— А где этот круг?
— Сейчас нарисую. Не могу же я оставить на смерть лютую воина доброго.
— Говоришь прямо как герой из сказки, — чуть дернул губами он.
— Ну так я и есть сказочный долб… герой. Про Ивана Дур… Царевича читали? Так вот я и есть он. Меня даже Баба Яга и Змей Горыныч за своего приняли, а Кощей лично в гости приглашал. Говорит, пошел-ка ты на ху… в гости, в смысле. Заходи, когда хочешь. Так что я добрый и весь положительный, аж самому противно. Ладно, не отвлекайте меня. А то не там закорючку поставлю, и будет вам вместо круга отражения любовный треугольник. А это такое дело… В общем, не советую.
Оставив их, я пошел рисовать. Но перед этим подумать, потому как такой круг я мог сделать из света, а он тут не работает. А если из тьмы, то там совсем другой принцип. И подобное я еще не делал. Но все когда-нибудь происходит впервые, да? А если не получится — что ж, я помолюсь за них Переругу. Эх, придется прибегать к ритуальной магии, а я ее еще с прошлой жизни не любил. Но раз надо, значит, надо.
Холодный камень пещеры дрожал в свете трех восковых свечей. Я сжал горсть освященной соли — белая струйка заструилась меж пальцев, вырисовывая на скальном полу мерцающую окружность. Шепот заклинаний, древних и острых, как сталактит, висел в сыром воздухе. Каждое слово отдавалось эхом в граните, вплетаясь в соляную линию:
Чернобог!
Владыка Теней, Господин Запределья!
Отец Искажений, чьи зеркала лгут, искажая правду!
К Тебе взываю в этой каменной утробе.
Взгляни!
Круг соляной — граница меж миром и не-миром.
Круг отражений — щит из лжи, спасающий жизни.
Дай ему Силу Твоей Тьмы!
Наполни его мраком бездны!
Сплети завесу из тысячи обманных ликов!
Пусть взгляд вражий скользит по нему, как по черному льду,
Пусть мысль вражья разбивается о его кривое стекло!
Пусть видит лишь скалу пустую, тень бегущую, мираж, что Ты даровал!
Да станет сие место —
Не местом, а отзвуком места!
Не убежищем, а призраком пещеры!
Пусть Истина, что внутри, утонет в Твоем Отражении,
Как камень в черных водах Нави.
Укрепи Круг, Владыка Мертвого Царства!
Дай силу отраженью — силе Твоей!
Да будет так!
Последняя крупинка упала. Круг вспыхнул — не пламенем, а искажением. Воздух внутри него заструился, как ртуть, искривился, словно отражение в разбитом зеркале. Очертания пещеры за границей круга поплыли, стали неясными, ускользающими. Я коснулся пальцем края сияния — энергия жужжала, как натянутая тетива, готовая сорваться.
Отражение. Любая угроза, любой взгляд, брошенный в это место, увидит лишь пустую скалу, искаженный мираж, бегущие тени. Истина — двое людей, затаившихся внутри мерцающего кольца, — останется скрытой за непроницаемой завесой искривленного света. Убежище было готово. Тишина пещеры сгустилась, охраняемая теперь незримым щитом из соли, воли и магии.
— Так, красавцы, заходите в круг и чтоб ни ногой из него. Один раз выйдете и вернуться не сможете. А мы пошли — нас ждут великие дела.
Куртуазно подставив локоть герцогине, я повел ее к лиловому пролому…
Глава 24
— Кстати, Вивиан, вы замужем? — задал я нескромный, но очень важный вопрос, пока мы шли к лиловой херне. Но мы вроде как уже почти сблизились и подружились. А меж друзьями какие могут быть тайны?
— Нет, — чуть дернула рукой она. — Ну, не совсем.
— Это как? Жених в критический момент не выдержал такого счастья и сбежал? — озадачился я.
— Это не так, — мило покраснела она. — Я помолвлена с сыном герцога Клевского, Герхардом фон Марком.
— Я его не знаю, но уже ненавижу.
— Нельзя сразу плохо относиться к человеку, не узнав его, — попеняла она мне. — Впрочем, это не имеет сейчас никакого значения. Все равно мы умрем.
Безысходность в ее голосе заставила меня поморщиться.
— Как-то грустно это прозвучало. А если нет? Если вдруг раз — и не умерли? Что тогда?
— А что тогда?
— Ну, я могу после этого рассчитывать на ваше расположение?
— Вы его уже получили. Я полностью доверилась вам — чего же больше?
