Гимн шута 16 (СИ) - Федотов Антон Сергеевич

Некоторое время Долгорукий молчал. За эти пару минут собеседники дошли до баскетбольной площадки, где несколько парней азартно, но не слишком умело играли в одно кольцо.

— Мне это не нравится, — наконец обозначил свою позицию Константин Дмитриевич.

В этом разговоре многословность была бы лишней. Павел и так прекрасно «достраивал» то, о чем не сказал сюзерен.

А потому и сам ограничился лишь вежливым кивком. Мол, линию партии понял. Готов соответствовать. Знать бы чему именно.

Впрочем, догадаться было несложно. Стоило лишь глянуть на сжавшийся до белизны кулак собеседника.

— Они забыли, что такое страх, — негромко прокомментировал Долгорукий.

Секунда понадобилась Павлу на осознание. Затем его брови удивлённо взлетели к волосам. Он помнил, КАК нынешний император наводил порядок в особо «расшалившихся» точках на карте страны. Да, тогда сам он был совсем маленьким. Но историю знал прекрасно.

Спустя пятнадцать лет сын самодержца решил, что стоило бы кое-кому напомнить о том, кто определяет правила игры в империи.

Однако рот открыть, чтобы уточнить, Волконский не решился. Не тот момент.

— ХА-А-А-А-А!!! — раздался дружный рев с площадки.

Один из игроков готовился забить в кольцо со второй линии.

— У-У-У-У!.. — сменился крик воем разочарования.

Долговязый худющий детина умудрился промазать под издевательский гогот соперников.

Один из противников тут же завладел мячом и, обойдя двух защитников как стоящих, пробился под щит. Бросок…

— У-у-у-у!..

— Хм, — негромко прокомментировал цесаревич, чей взгляд невольно проследил за отскочившим от щита мячом.

Павел почувствовал, что вот сейчас невеселые думы Долгорукого можно и вклиниться.

— Расследование нападения продолжается, — начал было он.

— Само нападение меня не интересует, — отрезал Константин Дмитриевич, отрывая взгляд от площадки. — После доложишь в рабочем порядке.

Волконский кивнул. Что-то подобное он и предполагал. И даже начал догадываться, какой именно приказ отдаст сейчас будущий император.

— Куда больше меня волнует царящая в регионе вольница.

Клановец кивнул. Мысленно. Контрабанда, казнокрадство и парады неповиновения могут быть разными. Одно дело, когда все это происходить аккуратно и тихо «все мы где-нибудь и как-нибудь». И совершенно иное — «непослушание» открытое. Демонстративное. В стиле «мы здесь власть». Такого ни один нормальный правитель не допустит.

— Завтра император подпишет указ, — негромко объявил сын самодержца. — Регион получить статус «особой зоны».

И вновь Павел сдержался. Удивленно присвистнул, конечно. Но мысленно. Это называется индульгенция. На очень и очень многие вещи. Почти как «бумажка» от кардинала Ришелье: «Все, что сделано подателем сего, сделано по моему приказу и для блага Франции».

Волконский размышлял. Долгорукий не мешал, позволив опричнику самому осознать, что именно он услышал.

Бум!

Негромко звякнули цепи сетки баскетбольной корзины.

— Тц-ц-ц… — прокомментировал бросок Долгорукий.

Мяч опять ударился в кольцо, отлетев в щит.

— Что скажешь? — сухо спросил он.

Вопрос был куда глубже, чем могло показаться на первый взгляд. Отчего-то клановец был уверен, что планируй нечто подобное цесаревич заранее, и никаким Волконским в Приуралье даже и не пахло бы. Однако сложилось как сложилось. И теперь Константину Дмитриевичу приходилось заново оценивать: а справится ли совсем еще молодой человек? Не наломает ли дров, получив в руки такие полномочия? И менять-то его на кого-то другого времени нет…

Павел прекрасно осознавал, что место воеводы он занял исключительно благодаря цепочке случайностей и попытке Архиповых сбросить опасный актив в виде виры. Переиграть все, конечно, можно. Но это время на подготовку «посланника», легендирование, передачу активов… То есть, история на несколько месяцев. Минимум.

— Я могу топить корабли, — негромко, но вполне твердо, заявил клановец.

Долгорукий обернулся и внимательно уставился на собеседника. Да, тот получит в руки серьезную власть. Но и «удавка» на шее будет под стать. Ошибиться в подобной ситуации… можно. Но вот любое проявление неадекватности будет тем самым расстрельным промахом. Уж лучше «несчастный случай», чем последствия «самодурства» будущего воеводы.

— По личному согласованию со мной, — веско произнес цесаревич.

— Несомненно, — как можно убедительнее ответил Павел, склонив голову.

Бум!

И вновь мяч отлетел от деревянного щита.

— Ну кто так бросает, — в сердцах прокомментировал Константин Дмитриевич.

Чуть громче, чем стоило бы.

— Эй, пиджак! — крикнул «длинный» с площадки.

Павел внезапно представил, как заплясали пальцы стрелков на спусковых крючках. Фигурально, конечно. В «контур» Долгорукого отбирали лучших. Вряд ли кто позволит эмоциям взять верх над разумом. Но вот жизнь баскетболиста сейчас действительно висела на очень тонком волоске.

— Че там подтявкиваешь, а⁈ — продолжал веселиться смертник. — Иди сюда и покажи как надо, раз такой умный!

Долгорукий прикрыл глаза. Ненадолго. Секунды на две.

— Как же все это достало, — устало протянул он так, чтобы слышать его мог лишь опричник.

Вот только комментировать это Волконский не стал. Молча ждал решения руководителя одной из самых серьезных служб империи.

— Павел Анатольевич, — негромко протянул властитель кабинета, развязывая галстук. — Не желаешь ли размяться?..

Павел хмыкнул. Иногда и самым серьезным людям империи нужно сбрасывать напряжение. Иначе перегорят.

И вновь клановец не ответил ничего. Вслух. Просто потянул пиджак с плеч.

Его игра началась. И в прямом и переносном смысле. Молодой человек прекрасно понял, ЧТО ему сказал сюзерен. Равно и как и пределы, за которые выходить не стоит.

Глава 8

Глава 8

Тело Павла, затянутое в черный гидрокостюм, стремительно скользило по поверхности воды. Скупые и отточенные движения, отработанные часами тренировок в практически олимпийском бассейне высотки Волконских, бесшумно разрезали воду…

Слева раздался резкий окрик.

Павел только отметил направление, но присматриваться не стал. Заняты люди. Не один он тут. Нечего мешать работать…

Клановец нырнул, плавно заскользив под поверхностью воды.

Неожиданно гармоничный ровны бой сердца дал сбой. Пловец всем «услышал» приближающийся гул подвесного мотора. Не ушами. Всем телом. Под водой играет роль костная проводимость — колебания передаются напрямую на кости черепа, минуя барабанную перепонку.

Павел застыл, по инерции скользя вперед. Направление он определил практически сразу и развернул лицо к цели, «чтобы лучше слышать тебя». Шуршаще-шипящее обрамление смолкло. Винт практически остановился, шум кавитации исчез.

Легкая лодка прошла над Волконским. Парень всем телом почувствовал шорох обтекания корпуса.

«Стерва!» — только и подумал он.

Казалось бы, винт встал, а легкая надувная лодка инструкторского штаба — вовсе не тяжелый катер, но все равно пришлось приложить усилия, чтобы сдержать страх, когда над головой «проплыло» пластиковое днище… Да, клановец прекрасно знал, что валькирия дистанцию просчитала идеально. Серьезной опасности не было. Но древние рефлексы в моменте оказались сильнее разума. И возращение контроля потребовало известных усилий. Особенно в непривычной среде мутной воды.

Через несколько секунд тело содрогнулась от шума «провернувшегося» винта. Лодка резко сменила курс и замедлилась.

Павел же оттолкнулся от толщи воды руками и ногами, выныривая на поверхность.

— Какого хрена, Тишь! — буквально заорал он.

Сердечко-то действительно екнуло.

Накинувшая поверх сарафана теплую флисовую кофту культуристка лишь улыбнулась.

— Тренировка, Шут! — крикнула она весело.

На объектах «смежников» они обращались друг к другу исключительно по позывным. Сегодня приют им дала одна из баз ВМФ. Большинство «массовиков-затейников» прибыли сюда еще неделю назад и уже принялись отрабатывать будущую шалость. Волконский же прилетел практически сразу после разговора с цесаревичем. Каких-то три часа, за которые Павел получил невероятное удовольствие от спокойной и нудной работы, он был уже на подскальной базе северного моря. Внешне она выглядела заброшенным комплексом. Самое интересное начиналось внутри, где располагался высокотехнологичный центр, где проходила подготовка элиты спецназа ВМФ. Вокруг царил стерильный холод, запах озона, хлора и морской воды.