Наперекор судьбе. Озарение (СИ) - Лебединский Вячеслав

   – Вельмол, мне неудобно спросить об этом, но больше не у кого. Пойми меня правильно только, снять девушку на один раз это одно, а найти "ту самую" это другое, верно?.. – попытался начать внезапно Ронэмил, раздобрев от такой еды.

   – Очень верно дружище, и кстати – я давно ждал, когда ты поднимешь эту тему. Меня уж давно беспокоит твоё одиночество, да и тебя, должно быть, тоже. Продолжай говорить, дам дельный совет.

   – Девушки такие странные, хоть и красивые, хорошенькие и тому подобное... Я не могу найти нужный ключ для тактики с ними, понимаешь? В бою я бесподобен, а в этом вопросе затрудняюсь и на первом шаге. Мне, за всё это время, где-то не больше десятка понравилось – исход был один и тот же... – загрустил Ронэмил, и даже перестал есть и смотреть на еду.

   – Это, хе-хе, как бы не звучало смешно и даже глупо – слегка другие создания. Впрочем, как и мы для них. Но в этом нет ничего плохого и согласись с тем, что тебя тянет именно к ним – к неизвестному, но желанному?

   – Меня к ним тянет, а их ко мне – нет, в том-то и проблема. Ох, если бы не было этой тяготы, сладкой и томной, как вот... допустим этот пирог, – он указал на окружность, покрытую кремом и разнообразными сладкими травами, – Мне жилось бы легче – честно. Я устал от всеобъемлющего одиночества, замучался от тяжёлых дум и дурного настроения по пустякам.

   – Не горюй. Так уж воссоздано, что они порой непонятны нам, но заманчивы. Ты – ищешь свою единственную среди них всех, и хочу заметить, ищешь ты весьма отборно и выборочно. Это означает, что ты точно знаешь, что тебе нужно, и в конце концов ты найдёшь свою спутницу, я в этом уверен. Ронэмил, друг, может даже пройти десяток лет, но главное дождаться достойную и истинно любимую тобой. Ты почувствуешь. Ту, с которой ты возжелаешь разделить счастливую жизни.

   – Видишь полку с книгами? Больше половины прочитал, а толку, можно сказать, нет – туп как пень.

   – Да, с девушками сложно в начале, и даже очень. Но потом ты поймёшь, что такое жизнь и смысл её.

   – Так что же получается? Это нормально, когда сложно?

   – А ты, что, с первого дня научился блестяще биться копьём? Нет, в том то и дело. Скажу по-честному, я тоже не сразу проникся доверием к Филити. Отнесись к той, в ком уверен, так же серьёзно, как воспринимаешь свои каждодневные тренировки. Главное не упусти эту скользкую рыбку. Поверь, она может достаться в этот же день другому, более хитрому и начитанному. Лично я рекомендую пытаться разговаривать с ними с уважением, с приправкой юмора после серьёзного диалога для того, чтобы всё это разбавить в интересную для них беседу, которая непременно запомнится – и в этом-то и будет твоя начальная победа. Ты, конечно же мужественный, опрятный и следящий за своим внешним видом в меру. В тебе присутствует честь перед врагами, но ты порой срываешься... Но это не важно... И более того, я уверен, что сам ты честный и не жадный. Но вот отсутствие глаза конечно же не понравится девушкам. Им не понять, что такое война и подготовка к ней с возможными последствиями. И будь у тебя хоть три или четыре глаза, я всё равно в тебя верю, Ронэмил. Продолжай поиски с попытками – и не сдавайся.

   Оба помолчали, думая над сказанным, и в комнате как будто бы стало чуть теснее. Одноглазый принял для себя слова своего друга как нечто истинное – и действительно не собирался сдаваться ни при каких условиях.

   «Юмор? – подумал он скоротечно, – Я, что, похож на шутника? Да будь проклят этот глаз старыми богами... Хах, может даже его отсутствие в будущем кому-то понравится».

   – Ну а на самом деле – конечно же, я не просто так зашёл. Дело есть, и очень важное. Я хотел бы, чтобы ты не перебивал меня, пока я буду говорить свою речь, договорились? – более твёрдо сказал Вельмол, а Ронэмил же слегка насторожился.

   – Ну... да, хорошо.

   – Мы знаем друг друга два десятка лет, я помогал тебе, ты как мог – мне. Мы прошли через многое для этого периода и не стоит сейчас углубляться в воинственные истории прошлого, но, я думаю, ты понимаешь, к чему я клоню. Ты моя опора в необходимый момент, а я твоя – разве не так? Прерви меня, если я в чём-то не прав. На кого мне ещё можно положиться, если не на тебя? Я на тебя очень рассчитываю, особенно на твой разум и логику. Слушай дальше.

   Вельмол взял паузу, чтобы собраться с мыслями. Он говорил истину, Ронэмил это понимал, но чувствовал так же, что далее будет что-то не менее странное.

   – Может, уже продолжишь? – этот момент молчания был для него невыносим.

   – Я не могу закрывать глаза на то, что творится не только в Горбри, но и за его пределами. Сам посуди, война, которая длится триста лет, если не больше, это ужасно, если призадуматься. Ты же сам был на полях битв и видел прекрасно, что творится неправильное, разве нет? Я прекрасно понимаю, что тебе нравится участвовать в боях, но это нужно прекращать. Невинные люди почти каждый день гибнут. Я уверен – потаённо они не хотят этой войны, им её навязали. Я сейчас не буду говорить о последствиях войны и тем более о том, что в ней действительно нет смысла как такового. Я чувствую, что один не справлюсь, и хочу собрать единомышленников, желательно из надёжных людей, чтобы мы совершили... переосмысление? Нет, переворот! Чтобы с обеих воюющих сторон наступил мир. Пока мы плыли в Горбри, я подумал вот над чем: корона явно не одобрит моих намерений, но, я пойду на всё и добьюсь своего. Знаю, что ты уже прослушав всё это скорее против этой затеи, но ты ещё недослушал до конца. За все эти годы я от тебя не отвернулся ни на миг, ты для меня самый надёжный друг, на кого же я ещё могу положиться-то? Ты, ясное дело, первый кому я открыл свой замысел, и я очень надеюсь на твою поддержку и понимание.

   Ронэмил ожидал многого, но только не таких звучных слов, которые въелись в его мозг. Втягивать его в такое, было как минимум глупо; их двое, а против них весь мир. Больше к еде его не тянуло. Он раздумывал сказанное Вельмолом со всей сосредоточенностью, не веря услышанному, но понимая, что это всё – правда, а не сон.

   – Проклятье, лучше бы ты не приходил... – ответил он ослабшим голосом. Ронэмил схватился за голову обеими руками и бессильно поник.

   – Что, сдрейфил, и не поддержишь меня? – нажал Вельмол.

   Ронэмила взяла ярость, и одновременно запутанный случай не давал выпустить злость. Он кто угодно, но только не трус. Может быть в прошлом, но только не сейчас. Он со всей силы ударил по столу рукой, чтобы побороть потаённый страх. Остатки еды с посудой полетели на пол, Вельмол всё также сидел без эмоций, выжидая, когда его лучший друг сломается, и выскажет своё мнение.

   – Как?! Мы, вдвоём, против всех?! – закричал тот, ошарашено глядя в непоколебимые глаза Вельмола.

   – У меня на примете есть ещё один, тот, кто скорее всего согласиться сотрудничать. После этого, я надеюсь, найдутся и другие, разделяющие и принимающие... справедливость! Я, Ронэмил, продумал многое, все плюсы и минусы, возможные препятствия и сложности – мы их просто будем обходить – иначе нас для главного не хватит. Мы постараемся быстро это правое дело завершить победой. Но задуманного не добиться чистым путём, придётся пойти против короны, в этом я точно уверен, и надеюсь, что тебя это не устрашит, так же, как и меня. Верь мне, мы совершим лучшее деяние, что только можно дать народу двух воюющих держав.

   – Да ты сам послушай что говоришь! – яростно кричал Ронэмил, расхаживая по комнате широкими шагами. – Это сказано слишком самоуверенно! Корона уж точно не одобрит твоих замыслов, они избавляются от людей с «такими» мыслями! Зачем тебе жертвовать собой ради других? – он грозно указал на него пальцем. – Думаешь, ты чем-то обязан тем, кто вряд ли тебе хоть как-то поможет в жизни? Они и куска подгнившего хлеба тебе не протянут! Очнись, давно уже прошли те времена, когда люди, именно люди – а не то, что сейчас бесцельно бродит по городу, без выгоды совершали ради другого человека поступки. Вдумайся в эти слова! И так малоимущие не хотят терять своё последнее, понимаешь? Я читал историю Горбри от начала до сих пор, я чувствую этих... людей, и знаю, как они мыслят! Люди были незащищены от жестокого произвола, не смогли дать отпор ранее, во времена правления Первого императора, ну а теперь-то подавно... Люди поняли и приняли как норму свою незащищённость и безысходность своего положения. Проще говоря – опустили руки как безвольные рабы. Они не хотят ничего менять, они боятся стражей порядка, им достаточно мизерных подачек! Подумай сам, это же лишено всякого смысла.