— Вообще я была против назначения Руслана на пост капитана. Я вообще считаю, что раз наша вологодская команда в большинстве, в этой пятерке, то и капитана нужно выбирать из нас… Я считаю, что Александр… — она указала на молодого человека справа от нее, — …куда больше подходит на роль капитана.
— Да, мы все услышали, — жизнерадостно сказал Сенсей. — Далее, следующий в команде…
Руслан слушал, да не просто слушал, он впитывал каждую каплю информации. Вот это именно то, что он давно хотел знать. Здесь и сейчас происходило то, чему никто другой никогда не научит. То, что происходило, настолько разительно отличалось от других курсов, уроков и лекций, что становилось не по себе. Как будто в тебя знания впихивают. Нет, не так, просто внутри тебя был огромный, ничем не заполненный карман, в который сейчас что-то вкладывают. И даже такое впечатление что ты оружие, просто не осознавал этого, и кто-то очень уверенно взял это, и придирчиво осматривает, заряжает, чистит от ненужного.
Меж тем, Сенсей последовательно выслушал все восемь мнений «рядовых», и, снова потирая руки, начал:
— В общем так, товарищи. Ваши мнения, конечно, очень интересны, — он выждал паузу. — Но никакого значения уже не имеют. Вы выбрали командира. Того, кому готовы подчинятся. Вы, совершенно добровольно, даже голосуя против, передали ему власть. И теперь он, — палец Сенсея уперся в Руслана. — Ваш командир. Он имеет право отдавать приказы. И вы обязаны их исполнять. Это было не задание. Это был тест. Вы, как бойцы Революции, должны поступать именно как бойцы, как рядовые под началом командира. Некоторые из вас показали сейчас, что они не доверяют своему командиру. Командиру Революции.
Сенсей снова выдержал паузу в тишине.
— Более того, товарищ Белка, это относится к тебе, если ты в команде, и тебе нравится…, - Сенсей выделил слово «нравится», — …другой капитан, то это тоже не очень хорошо. Ты действовала на основании чувств, хотя аргументировала их.
— Ты… — голос Сенсея приобрел железную твердость — Ты — боец. Ты держишь ответственность за собственное мнение. Не за мнение товарища Александра. Только за собственное. Ты можешь предложить и настаивать на своей кандидатуре. Но в ограниченных условиях, например по времени, ты обязана подчиниться мнению большинства, в которое, кстати, входит и мнение «товарища Александра».
— Товарищ Александр из Вологды, — голос Сенсея потерял стальную твердость звенящего железа, и стал шутливым. — Ты в курсе, что выбрал позывной Фиделя Кастро?
— Ладно, — оборвал Сенсей намечающиеся улыбки. — Дальше. Следующее задание. Представьте, что каждая из ваших команд находится на гигантском контейнеровозе. Вы идете по океану. Там, на вашем контейнеровозе, есть — всё. Реально — всё, с двумя точками над буквой «ё». Но вот беда — ваш корабль — тонет. Безвозвратно, вариантов нет. У вас есть только баркас, на котором можно спастись. Вы ровно посередине…, - Сенсей как будто задумался, — …посередине Индийского океана. До ближайшей суши в виде острова — тысячи километров. У вас есть две минуты, чтобы предоставить мне список предметов, которые вы возьмете с собой. Время пошло!
— Я не подведу, — вдруг сказал Руслан, глядя прямо в глаза Белки. — Ты… ты комплектуешь список продуктов. Ты, — скомандовал Руслан обращаясь к соседу справа. — Все что необходимо баркасу в плавании. Ты, — теперь уже сосед слева, — что необходимо для связи и безопасности. Десять предметов. Ты, Александр, — медицинские средства, средства для удобства и техническая поддержка. Поехали!
— Сало. Сухари в пакетах. Картошка. Консервы, мясные в основном, рыбу наловим, — скороговоркой начала говорить Белка.
— Записывай, — рявкнул Руслан.
— Ракетница, флаг, рация, батарейки, генератор, аккумуляторы, оружие, — это сосед слева.
— Дымовые шашки, фонарик, патроны, веревка, бинты, лекарства, — бубнило справа.
— Записывайте!
— Одежда, резина, клей, сварочный аппарат, спаскруг, пиво и вода в герметике…
— Записывайте!
— Время, — поставил точку Сенсей.
Потом он взял оба списка, взвесил их на руках.
— Ну что, товарищи. Объясняю смысл данного теста. Как вы понимаете — задача идиотская — я заставил вас побыть в нереальной, причем сильно критической ситуации.
— Но! — Сенсей поднял указательный палец вверх. — Каждая команда должна была показать, сколько выходов у нее есть из данной ситуации, и сколько ресурсов и вариантов они готовы для этого привлечь. Говоря человеческим языком — чем больше список на бумажке — тем более продуктивна команда на варианты действий, потому что каждый предмет — это предполагаемое действие.
Сенсей потряс в воздухе двумя листками бумаги. На одном из листочков было написано едва ли пять-шесть слов. На втором — несколько десятков.
— Надеюсь, вы сделали какие-то выводы из того, что сейчас произошло, — сказал Сенсей. — Теперь, когда вы попытались фактически создать команду — вы должны понимать кое-какиефакторы. Которые необходимо учитывать для создания и существования вашей будущей команды. И я надеюсь, вам это поможет, в будущем…
* * *
Занятие по риторике вел «товарищ Кандидат». Он был бывшим полицейским, получил академическое образование и двадцать пять лет тянул лямку обычного участкового в захолустье. У него были определенные принципы, он и в «органы» то шел, чтобы служить обществу, оберегать закон и порядок. И эти «органы», общество, закон и порядок за время его службы несколько раз менялись, причем кардинально, иногда — в полном разрезе с его устойчивыми жизненными принципами.
Он долго смотрел на каждого из них, а потом начал:
— Каждый из вас всю жизнь учился говорить. Сначала вас учили родители. Потом вас учила школа. Что-то добавила улица. Некоторые из вас прошли специальные курсы. Вы всю жизнь слышите слова. Всю жизнь говорите слова. А говорить так и не научились. Вас не слушают. Вас не хотят слушать. Вы никому не интересны. Священники говорят одни и те же слова, сотни раз, иногда не отступая ни на йоту от Писания. Говорят непонятно. Но их слушают. А вас — нет. Почему? Кто-нибудь может мне сказать, почему вас, носителей передового учения — никто не слушает?
Один из ижевцев взял слово:
— Во-первых, у наших товарищей очень слабая теоретическая подготовка. Некоторые не владеют даже базисами. Нет понимания технических, обывательских моментов, слабые знания предмета, о котором он говорит…
— Во время последней революции огромная масса большевиков вообще была безграмотна, и не читали не то что Ленина-Сталина, но и Маркса. Некоторые из них всю жизнь дальше своего завода не были. Однако они приезжали, приходили, говорили, и люди их слушали. Они брали власть над броненосцами, над командой, в которой были десятки и даже сотни офицеров, специально подготовленных людей, которых учили командовать чуть ли не с пеленок. А вы, неужели кто-то думает что священника слушают, потому что он знает и постиг все тайны Священных книг, и стал величайшим специалистом в религиозной области?
— Никто не учит современных марксистов, все на самообучении, — продолжал ижевец.
— Нельзя научить, можно научится. Можно прочитать инструкцию, и поняв основные принципы — тренироваться, тренироваться и тренироваться, как завещал Ленин, то есть учиться, учиться и учиться. И, уже научившись, можно применять свою речь как самое мощное оружие убеждения. Почему современные революционеры вместо того, чтобы учится пользоваться оружием — продолжают разбирать и оспаривать преимущества и недостатки автоматов? Продолжают спорить что лучше — АК-47 или АК-74, вместо того чтобы пользоваться ими, этими передовыми достижениями огнестрельной техники?
Руслан почувствовал, что возражать ему не хочется. Просто не хочется — и все. Было нечто такое в словах Кандидата. Убеждение? Превосходство? Нет, говорил он ровно и спокойно.
— Мы с вами узнаем сейчас основные принципы революционной речи. Их, честно говоря, всего три штуки. А если совсем честно, то всего один. Попрошу это усвоить. По сути, мы сейчас научимся выступать. Все услышали это слово — «выступать»? И выступать вы будете много, часто, со сцены, с трибуны, с броневика… Но так или иначе ваше слово должно быть ценней всех остальных слов. Вы не разговариваете. Вы не обсуждаете проблемы. Вы стучитесь в сердца и заполняете разум. Вы поете…
