Марлин прерывает мои мечты, в которых я пробиваю стену тараном и спасаю Теодора.
— Ведите, — говорит он, — к вашему кораблю. Возьмём оттуда след.
И мы спускаемся к морю.
Глава 19. Спутников пропавших мы хотим найти
Когда мы оказываемся на берегу, Марлин впадает в сильное беспокойство. Он бросает сумку на траву и шагает к кораблю по каменистому дну, не снимая ботинок. Мне уже было показалось, он собирается плыть, но нет, ему хватает здравого смысла остановиться на мелководье. Он качает головой, глядя на сломанные мачты и обгоревшую каюту, улыбается при виде надписи и делает странные движения руками, как будто гладит борт на расстоянии.
— Чего это он? — удивляюсь я. — Может быть, пойти за ним?
— Не надо, — Гилберт берёт меня за плечо. — Подождём.
Наконец Марлин оборачивается к нам. Его очки сползли на кончик носа, и я впервые вижу, какие у него глаза — настолько светлого карего оттенка, что на солнечном свету кажутся золотыми. На мгновение мне показалось, что в них блестят слёзы.
— Я люблю корабли, — сообщает он дрогнувшим голосом.
Впрочем, насчёт слёз я могу и ошибаться, поскольку колдун почти сразу надвигает очки на нос.
Выбравшись обратно на берег, он ворчит. Когда он проходит мимо меня, чтобы поднять сумку, я слышу что-то вроде: «…корабли он любит! А ходить в мокрых ботинках он тоже любит?».
Вот странный человек.
— Смотрите, они проходили здесь, — Гилберт указывает на примятую траву. — Остался след.
— Не лезь вперёд, — раздражённым тоном произносит Марлин, отодвигая его. — Много ты понимаешь в следах? Вот трава примята, значит, они проходили здесь. Тогда и мы пойдём этим путём.
— А я что сказал? — в недоумении разводит руками мой друг.
Колдун не утруждает себя ответом. Он закидывает сумку на плечо и направляется в сторону леса широким шагом. Мы следуем за ним.
Трава в этих местах высокая, ноги путаются в ней, но зато хорошо видно, где проходили Бартоломео и Брадан. Далеко впереди тёмной стеной возвышается лес.
— Марлин! — окликаю я. — Почему лес зовётся Клыкастым?
— Потому, что там живут клыкастые, — коротко отвечает колдун.
Похоже, у него отчего-то испортилось настроение. Он не оглядывается на нас.
— Я узнавал у Теванны, — вполголоса говорит мне Гилберт. — Похоже, не все жители острова были согласны жить в Городе…
— Что ты там шепчешь? — оборачивается наш проводник, зелёные стёкла блестят. — Будто ты что-то знаешь! А даже если кого и спросил, этим знаниям грош цена. Никто не знает эти места лучше меня и Леона. Если уж кто и должен рассказывать, то это я. Ладно, слушайте.
Он умолкает, чтобы набрать воздуха.
— Итак, всё началось с того, — важным голосом произносит колдун, — что в мире стали появляться люди, не похожие на других. Каждый из нас особенный, это верно, но с теми была отдельная история. Им трудно жилось, их зачастую не принимали и подвергали гонениям. И люди взмолились.
«Если существуют боги, способные нас услышать, — просили они, — пусть эти боги дадут нам убежище. Ведь это по их, богов, воле мы такие, как есть, им и отвечать».
И боги услышали, и появились Беспечные Острова.
— А сколько всего островов? — интересуюсь я.
— Один.
— Как это, а почему тогда говорится «острова»?
— Так не зря они зовутся Беспечными. Тут никому нет дела до того, чтобы считать, сколько всего островов, или поправлять название. Люди просто живут и радуются жизни.
— Не все радуются, — подаёт голос Гилберт.
Марлин резко останавливается и разворачивается к нам.
— Я вот не радуюсь, когда меня перебивают! — свирепо рычит он, взмахивая руками. — В остальное время я вполне счастлив. Так давайте не будем меня огорчать? Я и так из-за вас иду на поводу у Теодора, у этого… да такого не было вообще никогда!
— Всё, мы молчим, молчим, — говорит мой друг.
— Так вот, — продолжает Марлин, успокаиваясь, — появились Беспечные Острова, а с ними Леон. Я думаю, он от них неотделим. Острова блуждали в море, то подходя к каким-то берегам, то удаляясь. Так Леон собирал людей, что нуждались в убежище. Но идиллии не получилось — некоторые отказывались трудиться, они считали, что заслуживают прийти на всё готовое, а здесь, как оказалось, нужно было самим возводить дома, возделывать поля. К тому же в те времена нередко налетали бури, было мало тёплых дней. И часть народа откололась и ушла в леса, чтобы питаться плодами диких растений и мясом зверей, обитающих там. Им казалось, так жить проще.
Ушедшие были крепкими, но не очень умными людьми, и с каждым поколением всё больше вырождались. Около двух-трёх десятков лет назад их видели в последний раз — тогда они напали на Город. Когда я появился на этих берегах, часть домов лежала в руинах, а уцелевшие люди жили в тревоге и боялись выходить из укрытий. Нам с Леоном удалось навести порядок и поставить защитные барьеры над Островами и Городом. Благодаря этому здесь почти всегда хорошая погода, нет проблем с урожаем, а обитатели Города могут больше не бояться нападений клыкастых.
Марлин замолкает и, похоже, считает свою историю оконченной.
— Так какие они всё же, эти клыкастые? — спрашиваю я. — Знать бы, с чем столкнёмся. Мы ведь даже без оружия.
— На что оружие двум колдунам? — фыркает Марлин. — Хотя, конечно, я не знаю, на что способен твой друг…
— Я не знаю боевых заклинаний, — признаётся Гилберт.
— Что значит «не знаю»? — возмущается наш собеседник. — Так придумай! У тебя есть главное — сила, которая воплотит слова в жизнь.
— С заклинаниями нельзя обращаться так неосторожно, — упрямо говорит мой друг. — Можно причинить огромный вред…
— А-а, молчи, — машет на него рукой Марлин. — Расскажешь мне об этом, когда нам будет грозить смертельная опасность.
— Так что из себя всё-таки представляют клыкастые? — я не выдерживаю и повышаю голос. — Ответит мне кто-нибудь наконец? Люди говорят, что Теодор нередко ходит в лес, значит, не так всё плохо. А ты говоришь — смертельная опасность.
— Вспомни самых пугающих обитателей Города, — раздражённо говорит колдун. — Рогатых, зубастых, с шипами, с когтями. Представь, что они родили детей, а те дети — ещё детей, и в конце получились существа, обладающие всеми этими прекрасными особенностями. Да ещё и не очень умные, почти как вы. Их-то мы и найдём в лесу. Проклятый Теодор, во что он меня втравил.
Я гляжу на лес, который теперь кажется мне ещё ближе и страшнее. Если Теодор чувствует себя здесь как рыба в воде, то почему Марлин не взял его с нами?
— Гилберт, — шепчу я, — может быть, придумаем какие-то заклинания на всякий случай?
— Какие? — не понимает он.
— Ну вот, к примеру… «Два ночных кошмара, шкурка пирога — огненный мой шарик, ты убей врага». Неплохо для начала, да?
— Ох, Сильвер, — качает головой мой друг, — как хорошо, что у тебя нет колдовских способностей.
— Это значит, тебе не нравится моё заклинание?
— Это значит, мне не нравится сама идея. Я не собираюсь ничего выдумывать, ясно тебе?
— А если это будет вопрос жизни и смерти?
— От таких заклинаний можно умереть скорее, чем от чего-нибудь другого. Возьмём, к примеру, Неро…
— Возьми, к примеру, Марлина! У него-то всё получается.
— Это очень плохой пример, которому не стоит следовать. При таком неразумном использовании сил могут возникнуть осложнения, от которых…
— Так, всё! — обернувшись, рычит наш спутник. — Вы, парни, меня доконали. Голова от вас болит. Ещё одно слово, и я вас отправлю обратно к Дугальду. Ещё одно слово ПРО МЕНЯ — и я… не придумал, что, но я придумаю, и вы пожалеете. Ясно вам?
Во мне растёт гнев. Это хорошо, конечно, что он согласился отправиться на поиски Бартоломео и Брадана (хотя мне теперь кажется, что мы найдём в лучшем случае их кости), но с какой стати мы не имеем права даже слово сказать?
— Знаешь что? — говорю я, поднимая подбородок. — Может быть, нам и будет лучше у Дугальда. Мы идём в лес, полный смертельных опасностей, о которых ты нас даже не спешил предупреждать… Гилберт, отвяжись… не дал вооружиться, не взял больше никого для защиты… Да хватит меня дёргать! Я просто пытаюсь придумать хоть что-то, чтобы остаться в живых! Почему с нами вообще идёшь ты, а не Теодор? В отличие от тебя, он знает лес и эти люди ему дороги. И нам тоже нужен он, а не ты.
