— Пусть говорит, — я пожал плечами. — У меня есть задокументированные доказательства и признание снайпера. Что есть у Петра? Только сплетни и домыслы.
— Он очень настойчив, — Михаил покачал головой. — И, к сожалению, его поддерживают многие влиятельные придворные.
— Многие, но не все, — заметил я. — И поддерживают они его лишь до тех пор, пока это выгодно. Как только чаша весов качнется в другую сторону, они мгновенно переметнутся.
— Ты слишком циничен, брат, — Михаил улыбнулся.
— Я реалист, — возразил я. — Кстати, тебе бы тоже не помешало немного цинизма. Особенно в отношениях с придворными.
Мы дошли до перекрестка коридоров, и Михаил остановился.
— Мне нужно к отцу с докладом о военных учениях. Не забудь о нашем уговоре — держи меня в курсе.
— Непременно, — я кивнул. — И, Михаил… спасибо за поддержку.
Он лишь махнул рукой и направился к кабинету императора, а я пошел другим коридором, обдумывая дальнейшие действия.
На следующий день произошло то, чего я и ожидал, и боялся. Император сообщил, что литовские власти отказались выдать посредника, сославшись на отсутствие достаточных оснований. Очевидно, британские дипломаты успели оказать давление на местное правительство.
Особенно меня разозлило то, что отец, казалось, смирился с таким положением дел.
— Мы направим официальную ноту протеста, — устало сказал он, когда я пришел к нему за разъяснениями. — Но на большее я не могу пойти. У нас и так хватает проблем с Пруссией и Османской империей.
— Значит, они просто уйдут от ответственности?
— Дипломатия — это искусство возможного, Максим, — император вздохнул. — Иногда приходится отступать, чтобы позже нанести удар сильнее.
Я не стал спорить с отцом. Он был прав со своей точки зрения. Но я знал, что не смогу просто отступить. Не в этот раз. Не когда под угрозой была Варвара.
Покинув кабинет императора, я направился к Михаилу. У меня созрел план, и мне нужно было его содействие.
К моему удивлению, брат выслушал меня без возражений. Более того, он, казалось, ожидал чего-то подобного.
— Я могу предложить тебе командование небольшой ударной группой, — сказал он, когда я закончил излагать свои мысли. — Формально — для отработки логистических связей с Прибалтикой. На деле — делай, что посчитаешь нужным. Я прикрою.
— Ты понимаешь, что это может иметь последствия? — я внимательно посмотрел на него. — В том числе лично для тебя?
— Я второй принц Российской империи, — Михаил усмехнулся. — Мой долг — защищать её интересы. То, что ты предлагаешь, может вызвать дипломатические осложнения, но они будут ничем по сравнению с прецедентом, который мы создадим, если позволим иностранным агентам безнаказанно совершать покушения на наших людей.
— Спасибо, брат, — я пожал его руку. — Я буду действовать максимально аккуратно.
— Но эффективно, — добавил он с усмешкой.
— Разумеется.
* * *
Вернувшись домой, я позволил себе расслабиться, но только на короткое мгновение. Благо Василиса снова порадовала меня очередным невероятным рецептом чая. Порой мне казалось, что она больше не сможет меня удивить, но, кажется, ее запас рецептов был бесконечным.
— Это «Сонная заводь», господин, — она поставила передо мной изящный фарфоровый чайник, украшенный ручной росписью. — Мой особый сбор для тяжелых дней. Мелисса с нашего сада, липовый цвет, чуточка лаванды и веточка вишни. А секрет в том, — она понизила голос до заговорщического шепота, — что я добавляю три капли горного меда из Кавказских гор и щепотку ягод можжевельника.
Аромат, исходящий от чайника, был поистине божественным — сладковатый, с легкой цветочной нотой и едва уловимой горчинкой. Первый же глоток растекся по языку удивительным бархатистым теплом. Вкус был насыщенным, но не приторным, с легкой кислинкой от вишни и неожиданным послевкусием можжевельника, придававшим напитку особую глубину.
— Благодарю, Василиса. Твой чай стоит дороже любых заморских вин, — искренне сказал я.
Девушка зарделась от похвалы и, сделав неглубокий реверанс, удалилась, оставив меня наедине с чудесным напитком и собственными мыслями. А были они непростыми, потому что настало время дать ответ Альберику. Видимо, мне придется все же посетить Вечный Город. Правда, чуть позже. Но если этот эмиссар говорит правду и полукровки, действительно, ценны, то, думаю, пару недель подождать они точно смогут. Мне нужно чуть больше времени.
Глава 11
Рассвет в Петербурге всегда имел особое очарование. Было в этих солнечных лучах, скользящих по глади Невы, что-то потустороннее, словно сама река делилась своими древними тайнами с просыпающимся городом. Я стоял на набережной, наблюдая за этим зрелищем и поглядывая на часы. Мой юный гость не заставил себя ждать.
Альберик появился бесшумно, будто соткался из утреннего тумана в один миг. На сей раз он не играл роль ребенка — передо мной стоял молодой мужчина аристократической наружности, с явственной печатью нечеловеческой красоты. Впрочем, смена внешности меня не удивила.
— Я ценю пунктуальность, Максим, — произнес он своим мелодичным голосом. — Особенно в тех, кто ценит собственное время.
— Время, — я усмехнулся, — такая забавная концепция. Особенно для тех, кто собирается «перезаписать» целый мир.
— Вижу, мой бывший ученик был весьма откровенен с вами, — Альберик покачал головой, но быстро вернул себе самообладание. — Что ж, тем лучше. Нет нужды тратить слова на объяснения. Каков ваш ответ?
Я не спешил произносить его вслух, наслаждаясь редким моментом — видеть, как представитель древней расы ждет решения «смертного».
— Сперва я хочу прояснить один момент, — сказал я, повернувшись к реке. — Ты мог бы просто принудить меня. По словам Эдварда, твоя сила несравнима с моей. Но вместо этого предлагаешь сделку. Почему?
Альберик улыбнулся, и в этой улыбке было нечто, действительно, древнее.
— Скажем так… полукровки представляют особый интерес для Вечного Города. И качество образца напрямую зависит от добровольности сотрудничества, — он сделал паузу. — К тому же, ваша мать заслужила определенное… уважение, даже будучи беглянкой. Было бы неуважительно применять силу к ее сыну.
— Как благородно, — я не смог сдержать сарказма. — Что ж, я согласен на твое предложение. С двумя условиями.
— Я слушаю.
— Первое: мне нужно время, чтобы разобраться с покушением на Варвару. Это дело личное и очень важное, и я не оставлю его незавершенным.
Альберик нетерпеливо взмахнул рукой.
— Эти меры кажутся мне бессмысленными. Все смертные, включая вашу леди-артефактора — лишь временные фигуры на доске. Но если для вас это важно… — он сделал расчётливую паузу. — Сколько времени вам потребуется?
— Месяц, может, немного больше.
— Приемлемо. А второе условие?
— Аврора Сергеевна должна понести наказание, а не быть уничтоженной. Никаких убийств, — твердо произнес я. — Я не хочу, чтобы она стала мученицей и героиней. Её деяния должны быть раскрыты, а сама она — лишена возможности причинять дальнейший вред.
Альберик задумчиво потер подбородок.
— Это делает задачу несколько сложнее, но не существенно. Я согласен. Ваша тетушка будет обезврежена без физического устранения.
— Тогда сделка заключена, — я протянул руку, любопытствуя, примет ли он этот человеческий жест.
К моему удивлению, Альберик без колебаний пожал мою ладонь. Его кожа была неестественно гладкой и теплой, словно нагретый солнцем мрамор.
— Сделка заключена. Действуйте быстро — время не на нашей стороне. Когда завершите свои дела, я найду вас.
С этими словами он развернулся и пошел прочь, его фигура, словно таяла в утреннем свете. Я остался один на набережной, размышляя о том, во что только что ввязался. Но времени на рефлексию не было — нужно действовать.
* * *
Альберик Серентийский шел по оживающему Петербургу, наслаждаясь его странной, грубоватой красотой. Эти смертные, создавали удивительные вещи, несмотря на свою примитивность и кратковременность существования. В этом была своеобразная печаль, которую он редко признавал даже перед самим собой.
