Рудольф лежал рядом, его лицо было страшным. Каменным. Только глаза горели холодным адским пламенем. Он смотрел не на Изабеллу, а на командира. Запоминал каждую черту, каждый блеск доспеха.
— Он умрет, — проговорил дворецкий тихо, без интонаций. Как констатацию факта. — Медленно. Будет молить о смерти. Но это потом. Сейчас… Что мы можем, Видар? — он повернул ко мне свое бледное лицо. — Ты говорил о путях через тени. О силе. Есть ли она у тебя сейчас? Хоть капля? Чтобы… отвлечь? Ослепить? Хоть что-то?
Я закрыл глаза, ныряя в себя. В ту пустоту, где раньше клокотала мощь серого источника. Остатки. Жалкие крохи. Пыль от костра. Хватит ли на что-то большее, чем испугать птиц? На создание иллюзии? Туман? Шум? Но риск… Если я выдохнусь полностью здесь, путь для троих станет невозможен. Навь не прощает слабости.
Открыл глаза. Вивиан смотрела на меня. Не с надеждой. С отчаянием. С мольбой. Изабеллу уже поволокли в сторону от пленных, к коновязям. Командир вытирал лицо, отдавая приказы. Собирались уходить? Увозить добычу?
Я вдохнул. Воздух пах дымом и… безнадежностью. Но сдаваться было нельзя. Не сейчас.
— Попробую, — проскрежетал я, чувствуя, как ненависть к Альберту, к этой империи гнили, подпитывает последние искры во мне. — Но будь готов, Рудольф. Когда начнется… нам придется бежать. Не оглядываясь. Найти свободное место. Портал открывается не мгновенно — мне нужно будет время, понимаешь?
Дворецкий кивнул, его рука уже лежала на эфесе меча.
— Бежать. Но запомнить. Всех.
Вивиан молча сжала мою руку. Ее пальцы были ледяными.
Я снова закрыл глаза, отсекая крики, запах гари, страх. Искал внутри ту холодную, древнюю связь с миром за гранью. Тихо звал Тени. Не на бой. Не на убийство. На обман. На миг. Прося, моля, заклиная последними крупицами силы.
«Хотя бы туман… — пронеслось в голове. — Хотя бы шум в лесу… Отвлеките их…»
Из последних сил, вытягивая из себя все до капли, я начал плести паутину иллюзии, обращаясь к холодным духам Нави, что всегда витают рядом с местами горя и смерти, вестникам Мораны. Их здесь, над пепелищем и страданием, было в избытке. Осталось только до них достучаться. И услышал мир давно забытую молитву. Молитву злую, на крови замешанную. Призывал я на помощь стражей Нави, дабы покарать недостойных. С мой распоротой руки капала кровь на землю, из рта вырывались слова, древние как сам мир…
Мара-Морена, Владычица Тайной Нави!
Темная Мать, Зимняя Царица, Пряха Смертных Нитей!
Склоняю главу пред Твоей Непостижимой Силой,
Пред Вечным Покоем, что за Твоей Гранью.
Не страхом взываю, но нуждою великою,
Бедою, что грозит Роду нашему, детям твоим.
Мара-Морена! Хранительница Холода и врат Смерти!
Внемли мольбе моей, услышь зов сердца!
Не о смерти взываю, но о Защите Живых,
О силе Твоей, что границы стережет.
Молю Тебя, Мать Суровая:
Дай силу Охранникам Твоим, Стражам Твердынь Навьих,
Духам Предков могучим, что у Трона Твоего стоят!
Пусть их тень встанет щитом между нами и злом лютым,
Пусть их древняя мощь устрашит супостата.
Не для нападения их зову,
Но для защиты верящих в тебя!
Да обернутся они тучей вороньей, мглой непроглядною,
Стужей леденящей, что волю врагу сковывает.
Да шепчут они страх в уши недругам,
Да отвратят стрелы их и мечи от нас.
Мара-Морена! Прими молитву сию,
Как дань Тебе, Властительнице Тайн.
Не нарушу я Покоя Твоего Царства,
Лишь о Защите Жизни в час смертной нужды молю.
Да будет Воля Твоя! Слава Маре-Морене!
Слава Духам Предков и Стражам Навьим!
И услышана была молитва моя, мой зов. И встала тень за моей спиной. И потянуло ледяным холодом. И открылись врата Нави. И дрогнула живая земля от поступи мертвых…
Глава 5
И услышана была молитва моя, мой зов. И встала тень за моей спиной. И потянуло ледяным холодом. И открылись врата Нави. И дрогнула живая земля от поступи мертвых. И тогда… мир содрогнулся.
Не было грома и молний. Тишина. Внезапная, гнетущая, как удар по барабанным перепонкам. Оборвался крик офицера, его кулак, занесенный над Изабеллой, замер в воздухе, не достигнув цели. Пламя, охватившее дома, будто застыло на миг, языки его обратились в черный лед. Воздух сгустился, стал вязким, тягучим, пропитанным запахом вечного инея и старой кости.
Над полем боя, над клубами дыма ползла ночь. Не та, что приходит с закатом. Иная. Густая, непроницаемая, поглощающая последние отсветы пожара. И в этой тьме задышал холод.
Ледяной ветер, которого не было ещё мгновение назад, рванул с севера, завывая в разбитых шлемах, срывая плащи, заставляя солдат ежиться и оглядываться в первобытном ужасе. Он выл голосами замерзших в степи, скрипел, как кости под тяжестью веков.
И они пришли.
Не из леса. Не из дыма. Они выступили из самой тьмы, как из открытой двери. Стражи Врат. Их было трое. Высокие, неестественно худые, закутанные в струящиеся, чернее ночи одеяния, что колыхались без ветра. Лиц не было видно — лишь бездонные провалы капюшонов, где мерцали две точки холодного, синеватого света. Ни рук, ни ног — лишь ощущение скользящего движения, будто они плыли над землей. Вокруг них воздух трещал, покрываясь инеем. Трава ломалась с хрустальным звоном под невидимыми стопами.
Первый крик ужаса разорвал застывшую тишину. Солдат, стоявший ближе всех к одному из Стражей, просто… рассыпался. Его доспехи, кожа, плоть — все обратилось в мелкую, сухую пыль, унесенную ледяным вихрем. Там, где он стоял, остался лишь контур, выжженный инеем на земле.
Начался ад.
Не бой — бойня. Ядро воинов Норфолка, только что уверенных в своей силе, бросилось на пришельцев. Мечи взметнулись, аркебузы выстрелили. И все напрасно. Сталь проходила сквозь струящиеся тени, не встречая сопротивления, лишь покрываясь толстым слоем мгновенно нарастающего льда. Магические пули замерзали в воздухе и падали, разбиваясь.
А синеватые взгляды Стражей скользили по живым, и где они останавливались — там жизнь гасла. Человек падал, не успев вскрикнуть, покрываясь изнутри бахромой инея, лицо застывало в вечном крике. Кровь, брызнувшая из разорванной артерии, застывала в воздухе рубиновыми сосульками.
Хаос. Паника. Безумие. Солдаты метались, давя друг друга, вопя, теряя оружие. Офицер, тот самый, что хотел ударить Изабеллу, орал приказы, которые никто не слышал. Его конь взвился на дыбы, замер в неестественной позе и рухнул, превратившись в ледяную статую.
— Сидите тише смерти, — прошипел я Вивиан и Рудольфу, не глядя на них.
Я и так знал, что в их глазах застыл немой ужас. Даже дворецкий был бледен как полотно. Но это был наш шанс. Единственный. Пока Стражи сеяли ледяную смерть среди солдат, пока все внимание было приковано к этому кошмару, я пополз.
Не вставая. Пластом. Используя кусты, колеи, тела уже замерзших лошадей как укрытие. Холод Стражей обжигал кожу даже на расстоянии, пробирал до костей. Дыхание вырывалось изо рта белыми клубами, тут же замерзавшими на губах.
Я видел, как солдат, пытавшийся поджечь одного из Стражей факелом, сам вспыхнул синеватым холодным пламенем и рассыпался в ледяную крошку. Крики ужаса сливались с воем ветра в жуткую симфонию смерти.
Цель была видна — большая походная палатка, стоявшая чуть в стороне. Туда в момент появления Стражей два солдата втащили Изабеллу. Туда же теперь метнулся перепуганный офицер, видимо, надеясь укрыться или использовать пленницу как щит.
Я полз, игнорируя боль в мышцах, ледяное жжение в легких. Магия? Она опять была на нуле — призыв сожрал все. Только адреналин, ярость и холодная, как взгляд Мораны, решимость. Я молил богов только об одном — чтобы Стражи продолжали свое дело. Чтобы хаос длился дольше.
