— Рука, — раттатанка указала на левое плечо, вывернутое под неестественным углом. — Не могу вправить сама.
Стараясь не обращать внимания на обнаженное тело девушки, клон бережно приобнял ее, усадив на койке.
— Будет больно, — честно предупредил он, глядя в заплаканные женские глаза.
— Думаю, я справлюсь, — улыбка получилась у нее неискренней. Она закрыла глаза, сцепила зубы, готовясь к неминуемому взрыву болезненных ощущений. — Давай на счет «три», хорошо?
— Конечно. — пообещал он. — Можешь сама вести отсчет.
— Раз, — медленно, явно оттягивая неизбежное, произнесла девушка.
— Три, — объявил Антон, вправляя плечевую кость в сустав.
Реакция в виде крика, который отбросил его на противоположную стену, была ожидаема. Но от этого менее больно в затылке, которым он приложился, не становилось.
Поднявшись на ноги, он вернулся к койке, посмотрев на рухнувшую на постель девушку. Единственное, что было на ней — медальон датомирский ведьмы-метаморфа, которую Асажж выследила и уничтожила в свое первое появление на Лесистом спутнике Эндора — поблескивал в лучах искусственного света, маня своей тайной и неестественной силой.
С помощью этой штуки Вентресс могла обратиться в птицу и наблюдать за всем происходящем с высоты полета. Или сидя на ветке какого-нибудь дерева или крыше дома. Идеальный разведчик, если б не вот такие вот казусы обратного превращения из птицы в разумного.
— Ты должна прекращать использовать эту штуку, — он провел рукой по коротким волосам, отросшим на некогда лысой голове девушки. — С каждым разом все сложнее вернуться в тело без проблем.
— Мне просто…, - она закрыла глаза, смахнув здоровой рукой слезинки, — нужно больше практиковаться.
— Однажды это будет не плечо, а позвоночник, что ссыплется тебе в малый таз, — заметил он. — Нельзя пользоваться чем-то, чего ты полностью не понимаешь. Тебе нужен… Как вы это называете?
— Учитель, — улыбнулась она, погладив своими пальцами, ледяными на ощупь, его руку. — Загвоздка есть. Последняя, кто умела пользоваться этим медальоном правильно, пала от моих мечей.
— Значит нужно поискать еще кого-нибудь! — не унимался Антон, одновременно с этим подавая ей стакан с теплым кафом и трубочкой: в таком состоянии Вентресс была столь обессилена, что с трудом могла что-то удержать в руках. Даже лежа. — Думаю, среди твоих датомирских подружек точно найдется хоть одна, что знает об этом.
— Обещаю, — девушка с благодарностью потянула теплое питье через соломинку. — Как закончим на Нал-Хатте, попрошу отпуск. Поищу кого-нибудь, кто может помочь.
— Если не получится — обещай прекратить пользоваться медальоном, — попросил Антон, понимая, что требовать от нее что-то бесполезно. Это сейчас, когда она обессилена и разбита, Вентресс похожа на обычную женщину (насколько Антон имел о них представления). А когда вернет себе силу и самообладание — вернется и независимый характер, и едкая манера общения.
— Могу пообещать, что мы вернемся к этому разговору, — улыбнулась она, давая понять, что не собирается отказываться от артефакта, который давал неоспоримое тактическое преимущество. — Нет в городе никаких рабов. И пленников тоже нет.
— Ты уверена? — нахмурился он.
— Я несколько дней была птицей и клевала гребанное зерно, — скривилась Вентресс. — Конечно уверена. Там одни лишь боеспособные солдаты или наемники «Коллектива Теней». Не миллионы, конечно, но тысяч четыреста наберется.
— Штурмовать этот город бессмысленно, — покачал головой клон маршал-коммандер. — Мы положим людей и технику еще на минных полях, а они пройдутся по нашим трупам и вырвутся на оперативный простор.
— Разбомби к хаттам этот город, — попросила Вентресс. — Будем мы еще время и бойцов напрасно тратить на бесполезный штурм. Кстати. Генератор дефлекторного поля расположен во дворце хатта Нем’ро — древнем сооружении еще времен Холодной войны между Империей ситов и старой Республики. Монументальное сооружение, настоящая крепость. Стены крепкие, армированный дюрабетон. Пробить их будет очень нелегко, но…
— Если мы уничтожим их основную защиту, возможно они начнут переговоры, — подхватил мысль Антон. — Или сдадутся. Не скажу, что мне эта идея нравится, но если выгорит — поможет сэкономить время. Мы и без того задерживаемся в этой системе дольше необходимого.
— Согласна с последним, — Асажж зевнула, демонстрируя, что готова отдаться во власть сну. Антон сдернул с креплений плед, укрыл им девушку, задраил иллюминатор, через который та проникла внутрь в обличье птицы. — Но, если начнут тянуть время — просто сожги это место к ситам, хорошо?
— Без проблем, — заверил ее командир 11-го штурмового корпуса.
* * *
— Найдется еще местечко? — поинтересовался я, когда за моей спиной закрылась дверь, ведущая в отсек восемьдесят четыре дробь пятнадцать. Приличных размеров помещение, заполненное стеллажами с различного рода оборудованием, деталями, запчастями. Диагностическими инструментами и парочкой скафандров, предназначенных для работы в условиях открытого космоса.
И посреди всего этого буйства техники, от одного взгляда на который любой представитель Адептус Механикус из вселенной, где правят убеждения, что бензопила — лучший вариант оружия для ближнего боя, отдал бы последние остатки своей плоти — детали турболазера — разобранный ствол, станок, казенная часть. На последнем как раз-таки и расположилась Эйла. Спиной ко входу, с опущенными плечами, в расстроенных чувствах, если верить Силе.
И хорошенько поддатая — это если принюхаться к алкогольным парам.
— Делай, что хочешь, — девушка указала рукой, держащей за ручку полимерную бутыль с надписью «Противооткатная жидкость для артиллерийской установки», на участок пола, заваленный каким-то тряпьем. Похоже на лежанку, обустроенную в укромном месте выпивохой, начинающим свой долгий и увлекательный путь на самое дно алкогольного трипа.
— Ты в курсе, что от этой штуки слепнут? — поинтересовался я, отбирая у нее емкость с технической жидкостью.
— Там уже целую неделю кореллианский виски, — пояснила она практически трезвым голосом. Почему практически? Ну, потому что глаза еще алкогольные пары не резали, а вот амбре у нее уже знатное. Да и глазки уже поблескивают. — Чего тебе, Рик?
— Я пришел договориться…
— Можешь пойти в задницу, — посоветовала мне синекожая девушка, прикладываясь к бутылке. — Можешь даже в задницу Реннакс. Или Виизлы. Или еще кого — кто там у тебя на этой неделе любимица?
— Тебе говорили, что ревнуют только те, кто не уверен в себе? — поинтересовался я, отнимая у нее бутылку и делая глоток. Хм, а ведь точно, виски.
— Тебе не говорили, чтобы ты шел нахрен? — она отобрала бутылку, приложившись к ней.
— Малыш, — Секура отбила мою руку, которой я пытался погладить ее по лекку, сделав предупреждающий жест. — Мне очень жаль, что я не знал о том, что тебе пришлось пережить…
— С какой стати тебе вообще есть дело до того, что у меня в жизни происходит? — поинтересовалась тви’лечка.
— Один не самый мудрый человек, переиначивая слова великолепного писателя с моей родной планеты, сказал: «Мы в ответе за тех дам, что нам дрочили», — произнес я. — Так что, веришь, нет, но мне твоя судьба не безразлична. Как и судьбы других девушек в гареме.
— А как звучала оригинальная фраза? — полюбопытствовала Эйла.
— «Мы в ответе за тех, кого приручили», — процитировал я крылатую фразу из «Маленького принца», детской книги, за авторством Антуана де Сент-Экзюпери.
— Так звучит гораздо лучше, — Эйла сделала еще один глоток. — Проваливай, Рик. Дай мне нажраться в одиночку.
— Не могу, — признался я. — Вина перед тобой не дает…
— Ну хоть кто-то тебе не дает, — хмыкнула девушка. — Нет, в самом деле, иди. Я напьюсь, отосплюсь, и когда тебе снова потребуется твоя боевая тви’лечка, я буду там, куда ты меня пошлешь.
— В моей гостиной ты сказала иное, — напомнил я.
— Чего только не ляпнешь в горячке трезвости. — с горечь произнесла она, делая новый глоток. — Сам посуди, куда ж я денусь с «Бисмарка»? Ни одна из других сторон меня не прельщает, ну, а спокойно дожить свой век, ты мне не позволишь. Вот и сижу, пью, думаю, чем буду заниматься, когда ты меня прогонишь.
