И всё же я немного волновался, ведь мало ли что, верно?
Я бросил взгляд на Ушастую. Та сидела напротив окошка с перчатками на ушах. Под шапку не спрячешь, так как ей больно, сильно придавливает, а на холоде не оставишь, из-за чего ей приходилось вот так их надевать.
Заметив мой взгляд, она нахмурилась.
— Что?
— Да вот, думаю, надо подарить тебе на уши что-нибудь, чтобы не мёрзли.
— Мне и в перчатках неплохо, — потрогала она уши.
Я не стал говорить, что она выглядит как сбежавшая из цирка или дурдома.
— Думаю, если сшить тебе на уши что-нибудь более подходящее. Наушники какие-нибудь.
— Науши?
— Наушники. Чтобы можно было их натянуть на твои уши, и они не выглядели как… эм…
— Как что? — прищурилась она.
— Так странно, — поправил я себя.
— Нет-нет, вы продолжайте, — недобро улыбнулась Ушастая. — Как что?
— Говорю же, так странно.
— Ага. Я тут за вами ухаживаю, лечу, чтобы вы через несколько дней скакали по лесу в снегу, а вы меня тут с чем-то обидным сравниваете, так получается? — начала она злиться.
— Да остынь ты, — отмахнулся я.
— Вообще никакой благодарности, — рыкнула Ушастая недовольно.
— Наушники тебе куплю, чтобы уши не морозила — вот моя благодарность.
— Ага, пытайтесь откупиться теперь…
— Какой откупиться? Я тебе ещё до этого предложил наушники, неблагодарная эльфятина, — недовольно возразил я.
— Как вы меня назвали?!— аж покраснела она.
— Эльфятина, — прохрипел я, оскалившись.
— Да вы… вы… — она аж задохнулась от злости.
Вот так мы и коротали время, шёпотом переругиваясь, пока непогода набирала обороты. Скоро даже дома нельзя будет разглядеть, что значило наш выход. Точно так же, как и забрались, мы вылезли с чердака и полуприсядом направились к поместью главы их безопасности.
Буря действительно выдалась нешуточная. Ветер иногда набирал такие обороты, что снегом залеплял лицо, а то и вовсе опрокидывал на землю. Правда, не меня, а Ушастую. Но мы добрались до забора всё равно без каких-либо приключений. Не сговариваясь, я сразу же поставил ей ступеньку руками, после чего, когда она встала, подбросил вверх.
И уже начал залезать, когда она неожиданно упала прямо на меня.
Вдвоём мы рухнули в снег.
— Какого… — приподнялся я, отплёвываясь. — Ушастая, что такое?
— В туманах пропади всё... — выругалась она, лёжа в снегу и оглядывая руки. — Руки, я порезала их.
— Что?
Я подполз поближе к лежащей Ушастой. Обратные стороны рукавов её куртки были порезаны в нескольких местах, словно ножом. Блин…
— Снимай быстро, — сказал я, доставая бинты.
Все предплечья у неё были порезаны в нескольких местах, предположу, осколками стекла. Не ожидал, если честно. Вещь-то очень эффективная, но просто ещё не приходилось встречать подобного в этом мире, поэтому как-то даже не подумал об этом.
Я быстро перевязал руки. Не могу сказать, насколько сильно она порезала себе предплечья, но кровили знатно.
— Стрелять сможешь? — сразу спросил я.
— Смогу, но… — она оглядела свои руки. — Кровь. Унюхают же.
— Кто? Собаки? — я бросил взгляд на несущиеся мимо хлопья снега. — С них дует сейчас, так что не унюхают. Вставай.
Я помог её подняться, после чего уже сам первый полез наверх.
Теперь уже она меня подсадила, чтобы я смог забраться наверх. Вся верхняя часть действительно была густо усыпана битым стеклом. Я бы сказал, что его от души разбросали, практически не оставив свободного места. Не удивительно, что она порезалась.
Осторожно зацепившись за край, я подтянулся, но сразу наступил подошвой ботинка. Подтянул Ушастую и помог ей встать на верхушку стены, после чего перемахнуть на ту сторону. Огляделся и сам спрыгнул на территорию поместья.
Поместья из-за такой метели видно не было, но…
Я и сказать ничего не успел, когда Ушастая уже уложила сначала собаку, а потом и охранника, который не успел понять даже того, что его четвероногий друг уже мёртв.
— Пройди по кругу, — негромко прохрипел я, беря в руки арбалет. — Я встречу тебя у конюшен, у самого входа, поняла?
— Да.
И она скрылась во мгле. Оставалось надеяться., что она знает правила зачистки в такое время. Двигаешься так, чтобы ветер всегда дул в твою сторону, а не от тебя, чтобы не дай бог какой пёс случайно не унюхал.
Я же осторожно двинулся в сторону конюшен. Добрался без каких-либо проблем, но у самых ворот наткнулся на охрану из собаки и двух бедняг, которые о чём-то говорили.
Я даже не задумывался.
В тот момент, когда собака что-то почувствовала, я уже нажал на курок, и тяжёлый болт не оставил собаке шансов, пробив ей череп. Бросился вперёд к парням, перезаряжая арбалет, и выстрелил в тот самый момент, когда они оба опустили головы к собаке, которая неожиданно свалилась в снег.
Стрела пробила охраннику череп. Второй отшатнулся, потянувшись за ружьём, но в этот самый момент получил арбалетом, который я кинул сразу после выстрела в него, в голову. Пошатнулся и больше ничего не успел сделать — я оказался рядом и просто добил его ножом.
Оттолкнул, спрятав нож обратно в ножны, после чего поднял арбалет, дослал стрелу и огляделся.
Никого.
Присел, внимательно вглядываясь в белую мглу и ожидая эльфийку. Но вместо неё дождался охранника, который вышел из-за ворот. И уже третий труп упал рядом со входом в конюшни.
Ушастая появилась через три минуты, вся облепленная снегом.
— Как? — хрипнул я.
— Вокруг дома чисто. Всех убрала.
— Я тоже, — кивнул я на тела, которые уже заметало снегом. — Теперь соблюдаем тишину.
Под этим я подразумевал, что общаемся только знаками.
Медленно мы вошли в конюшни: приоткрыли дверь, после чего туда скользнула сначала Ушастая, а потом и я. Огляделись внимательно, особенно второй этаж, где хранили сено.
Было чисто, если не считать лошадей, которых наше появление не слишком смутило. Переглянувшись, мы медленно направились вглубь конюшен, внимательно озираясь. Единственное, что мне бросилось в глаза — небольшая телега, которая была похожа на полностью закрытый фургон из толстых досок. Просто, учитывая, кем являлся хозяин дома, такое неказистое средство передвижения выглядело странно. Я даже не поленился заглянуть в него, но внутри, кроме лавок, ничего не было.
«Чисто», — отчитался я Ушастой и кивнул на дверь, которая вела в поместье.
Вот здесь мы старались действовать осторожно. В конце концов, внутри могли быть и обычные служанки, убийство которых не входило в наши планы. Поэтому у нас была определённая договорённость с Ушастой. Если будет возможность — просто усыпим. Не будет — значит, им не повезло. Операция была на первом месте.
Я медленно приоткрыл дверь, впустив сразу внутрь Ушастую с луком наготове, и лишь за ней скользнув следом сам. Да только дверь вела совсем не в поместье, как я предполагал, а на лестницу. Каменная, освещённая дрожащими на сквозняке факелами, она уходила под дом и вела в его, как понимаю, подвал.
Мы переглянулись и кивнули, после чего медленно начали спускаться. Оказавшись внизу, мы попали…
Я не сразу понял, где мы. Лишь мгновением позже пришла догадка, что это что-то типа раздевалки. Нет, ни лавок, ни шкафчиков здесь не было, но стояли коробки, в которые были свалены вещи: от рубашек и платьев до ботинок. Ушастая вопросительно посмотрела на меня, но я уже знал, что мы увидим дальше.
«Будь наготове».
Она кивнула, и мы продолжили своё путешествие. За следующей дверью, как я и предполагал, оказался коридор. Причём не просто коридор: по обеим сторонам шли небольшие комнаты, отделённые от него решёткой, или, проще говоря, тюремные камеры.
Собственно, именно об этом я и подумал, когда увидел разные вещи в раздевалке. Тюрьма, вернее, её вариация, чтобы держать или допрашивать неугодных. И почему наверху стоит фургон, тоже стало ясно.
Как я понимаю, сюда просто свозили людей, неугодных Рандомьерами. Привозили в конюшню, откуда спускали сразу в подвал. Сначала в раздевалку, а потом и в коридор с тюремными камерами.
