Игнат остановился. “А на самом деле, чем я рисковал? Федор вынужден был бежать, Василий Иванович чуть не поплатился жизнью. Если кто‑то так стремится сохранить секреты секты, то, может быть, и я рисковал не просто исключением из секты, может, я рисковал жизнью?” Игнат поежился – показалось, что затылка коснулось чье‑то ледяное дыхание.
“Но, с другой стороны, слова Черемушкина о маниакальной скрытности сектантов не вяжутся с той легкостью, с которой я проник на якобы секретный третий этаж и выведал кучу секретов. Как будто некто, имея мощную, непобедимую армию, умышленно пускает в лагерь шпионов, чтобы они посмотрели и донесли своим хозяевам, что сопротивляться бесполезно. Или, быть может, через меня пытались передать ложные сведения?! Может, секта провоцировала нас на шумную статью, чтобы потом уличить во лжи и разом уничтожить? Ведь Черемушкин имеет гораздо больше опыта в подобных делах. И информация к Нему поступает не от одного меня. Так что не стоит тебе, Игнат, так опрометчиво обижаться на умного человека. Лучше продолжим выполнять свои обязанности. И впредь будем умнее и разборчивее в донесениях. Нужно учитывать и такую возможность, что все это дезинформация”.
Утешившись такими размышлениями, Игнат направился к телефону. Не стоит бросать в беде товарища, нужно поподробнее разузнать, как там дела у Василия Ивановича и когда можно будет его навестить.
А вечером фортуна преподнесла неожиданный сюрприз.
Игнат пришел домой после посещения Василия Ивановича. Тот действительно оказался в норме, уже сам ходил и пребывал в бодром расположении духа. В случившемся злого умысла не видел.
Игнат задумчиво поднялся по лестнице, на верхней площадке остановился. Свободного места стало еще меньше: приспосабливая давешнюю коробку из‑под холодильника, бабушка выставила сюда коробки помельче. Они высились на площадке неприступной кучей, отчего до выключателя теперь не добраться. Игнат зашарил в кармане в поисках ключа.
Замок щелкнул, и дверь открылась – перед Игнатом стояла Оксана. Игнат удивленно улыбнулся ей – прямо как в старые добрые времена. Дожабиковые. Лицо Оксаны было тревожно. Игнат насторожился, тревога пробежала по коже ледяным дыханием.
– Что случилось? – спросил он.
– Жабик… – пролепетала Оксана.
– Что с Жабиком?! – Игнат почувствовал в груди пустоту. Только сейчас осознал, насколько привык к этому человечку за два неполных дня.
– Жабик скорешился с Иваном. Он уже два часа от него не выходит! – Оксана почти плакала.
– Фу‑ты господи! – воскликнул Игнат. – Я думал, что‑то серьезное случилось…
Он прислушался. Из‑за дверей Ивановой комнаты доносилось бренчание гитары и голоса.
– Постой‑ка! Говоришь, два часа не выходит? – Игнат повернулся к Оксане. На лице его появилась коварная улыбка.
– Да. Сделай же что‑нибудь!
– Тсс, – приложил палец к губам Игнат. – Не спугни…
На цыпочках он подкрался к двери Ивана и прислушался.
– …А еще есть ростоманы. Они живут на Ямайке. Это острова такие в океане. Далеко отсюда! Там всегда тепло и море! Представляешь?
– Прекрасно, наверно! – квакнул Жабик. – А кто эти ростоманы?
– Они поют! Импровизируют и поют!
– А чем мы хуже? Давай тоже попробуем! Зазвучали гитарные аккорды, Жабик запел противным тонким голоском:
– Я сижу‑у‑у! И пою‑у‑у‑у! Ростоманы где‑то рядом!..
Они восторженно захихикали.
– По‑моему, классно получается. Давай еще!
Удары в стенку.
– Сколько можно уже! Я старый, больной человек! Хотела вздремнуть после ужина, а вы все орете и орете!
Игнат вздрогнул и отступил на шаг. Сзади едва слышно пискнула Оксана, – наверное, наступил на ногу.
– Извини! Похоже, бабка уже освоилась со своим новым умением говорить, – прошептал Игнат.
Стуки и вопли бабушки привели Жабика в восторг:
– Точно! Нам не хватает барабанов! – Это было бы здорово!
– Ну‑ка! – Жабик щелкнул пальцами, подстраиваясь к под стук бабушки.
– А я сижу‑у‑у! И пою‑у‑у‑у! – выдал Жабик. Бум, бум, бум! – отозвалась бабкина стенка, – Слушай, а хорошо выходит! Милли молодец, стучит как заправский барабанщик!
– Я немного не успел вступить с гитарой! Давай еще раз!.. – Грубый голос соседа.
– Я больной человек! У меня ордена есть! Неужели не будет мне покоя! – раздались из‑за стенки причитания бабушки, тут же подкрепленные стуком.
Жабик с Иваном прыснули.
– Вступаем?
Жабик вновь отбил ритм. Сосед ударил по струнам гитары.
– Я сижу‑у‑у! И пою‑у‑у! – Бум‑бум‑бум, звуки гитары.
– Ироды окаянные! Да сколько можно!
– Слушай, а славный речитатив у бабки! Ей тексты не ты пишешь?!
Игнат осторожно отступил от комнаты Ивана, увлекая за собой Оксану.
– Игнат, нужно что‑то делать! – воскликнула она. Он шикнул, затащил ее в комнату. Оксана услышала, как лязгнула задвижка, щелкнул закрывающийся замок.
– Игнат, ты что делаешь? – спросила она. Глаза ее насмешливо блестели, губы тронула понимающая улыбка.
– Ты же сама сказала, нужно что‑то делать! – повернулся к ней Игнат с заговорщической улыбкой.
– Игнат! – отступила на шажок Оксана. – Не сейчас. Жабику помощь нужна!
– Не‑эт, – проговорил Игнат, шагнув к Оксане. – Жабику сейчас хорошо. А я тоже хочу… чтобы хорошо…
Он обнял сопротивляющуюся Оксану, их губы встретились. Игнат больше не мог сдерживаться. Его руки поспешно принялись срывать одежду.
– Ну Игнат! Нехорошо как‑то.
– Хорошо. Еще как хорошо. Давай, пока они заняты друг другом.
– Но он может вернуться!
– Это наш шанс! Когда он выпадет в следующий раз? Оксана! Иди ко мне!
– А если он вернется?
– Он не вернется. – Звуки поцелуев и шуршание одежды. – Он занят музыкой!
– Да!.. Давай!.. Еще!..
– Привет, Оксанка!
– Добрый вечер…
Оксана не успела договорить, Игнат коварно чмокнул ее прямо в губы.
– Ты чего, помаду размажешь!
– Да ладно, ты уже почти дома… – Он обнял Оксану и поцеловал уже по‑настоящему.
Они встретились у подъезда. Игнат только что вернулся, Оксана уже успела побывать дома.
– А этот дома?! – приглушил голос Игнат.
– Нет. Он еще не приходил. – В глазах Оксаны появилось неодобрение. – И вообще, что еще за “этот”! У Жабика, между прочим, есть имя! А если тебя начнут называть “этот”!
– Тихо, успокойся! – примирительно поднял руки Игнат. – Меня куда больше волнует другой вопрос – что за дела у него в городе?
– Какой ты бесчувственный! – топнула ножкой Оксана. – Тебе на него плевать!
– А ты вдумайся. Между прочим, Жабик очень подозрительный тип. Появился из ниоткуда, втерся к нам в доверие. Ты сейчас и дня без него не мыслишь!
– Но он же такой славный! – воскликнула Оксана.
– Славный, – не стал спорить Игнат. Он понизил голос: – Но согласись, что все это очень подозрительно.
Оксана хотела возражать, но он остановил ее торопливым жестом:
– Постой, послушай меня! Я не собираюсь его ругать и выгонять. Он славный малый, и, пока не найдет жилье, пусть живет у нас. Но прошу тебя, не позволяй твоим восторгам ослепить тебя! Приглядывайся к нему более трезво! Если увидишь что‑нибудь странное, сразу говори мне! Хорошо?
