– Жди меня! – велела она Гавру и пошла к помещению.
Ворота были закрыты, но сбоку отыскалась небольшая дверь, через которую конюхи ходят сами и выводят лошадей, когда у них нет желания возиться с воротами, выстуживая помещение.
Прислушалась. Да, лошади тут. Сомнений нет. А вот на месте ли сторож? Доставая из чемоданчика закладку, Рина внезапно осознала, что цель у нее размытая. Точнее, вообще нет цели. Выпустить лошадей из конюшни – это да. Но как она одна сможет угнать огромный табун, что будет с ним делать и куда потом его денет, она понятия не имела.
Рина коснулась двери закладкой. Напряглась, ожидая искр или вспышки, но окованная железом дверь уступила ее руке, точно была голограммой. Правда, пропустила она только руку. Лоб Рины и ее плечо остались с внешней стороны. Сил протиснуться у Рины не было, хотя она и ощущала, что дверь не совсем затвердела.
«И что дальше? Как я ее открою?» – растерялась Рина, бестолково шаря в воздухе.
Чьи-то пальцы цепко сгребли ее за запястье. И вопрос, что делать дальше, решился сам собой. Понимая, что если закладку сейчас отнимут, то дверь мгновенно отвердеет и она останется без руки, Рина вцепилась в камень мертвой хваткой. Кто-то выкручивал Рине руку, ногтями раздирая кожу, а потом ее грубо продернули внутрь. Рина ощутила холодную липкость расступившегося металла.
Она лежала на грязной соломе вниз лицом. Потом рывком села. Закладка валялась у двери. Рина уронила ее во время падения. Нерпи на руке больше не было. Ее сдернули, бесцеремонно обрезав шнуровку. Укороченная нерпь перекочевала к Младе, чьи длинные ногти оставили след и на руке. В конюшне горело несколько электрических ламп. В полутьме покачивались лошадиные морды.
Рядом с Младой Рина разглядела Владу и Белдо. Дионисий Тигранович был укутан, как маленький мальчик: в перчатках, шапочке, двух курточках и с шарфиком. Птах сидел на перевернутом ведре, поблескивая золотой серьгой в ухе. Его красное, будто испеченное лицо говорило, что, поскольку руля поблизости нет, лично он ни во что вмешиваться не собирается.
– Именно та курочка, которую мы ждали! Было послано всего одно письмо – и идеально попало в цель. Самый адресный спам в мире! Ну разве я не гений? И ведь никто, никто не признает! – довольно кудахтал Белдо.
Рина стала шарить глазами, вспоминая, где у нее шнеппер, и сообразила: в рюкзаке. Рюкзак остался снаружи, рядом с пустым чемоданом. Дионисий Тигранович забрал у Млады укороченную нерпь и умиленно зацокал языком, разглядывая гепарда.
– Ах-ах-ах! Какая редкостная удача! Ах-а-ах! Не совсем, значит, я прогневил небеса! Младочка, Владочка, полюбуйтесь, какое чудо!
Рина бросилась на Белдо, но ее перехватили Млада и Влада, сильные, как две ведьмы. Впрочем, почему «как»? Все, что Рина смогла, пнуть одну из них по голени тяжелым ботинком. Влада взвыла, запрыгала на нетронутой ноге и, шипя, кольнула Рину каблуком-шпилькой. Однако тяжелые ботинки всегда дадут шпилькам фору, и Влада убедилась в этом уже после второго удара.
Видя, что поединок затягивается, Белдо обернулся и негромко окликнул кого-то.
Сквозь низенькую дверь, ведущую в служебные помещения конюшни, вошел Тилль. Его сопровождали два берсерка и красавец юноша Евгений Гамов. Млада и Влада отскочили, перепоручая Рину берсеркам. Тех пинать бесполезно. Рина перестала лягаться, чтобы ей не проломили топорищем череп. На джентльменское отношение к пленным надеяться было глупо. Ул утверждал, что у берсерков на весь коллектив один гуманизЬм, да и тот они давно променяли на псиос.
– Младочка, Владочка! Я вам не говорил? А вот и новый собственник земли! – с умилением представил Дионисий Тигранович.
Тилль с интересом уставился на Рину. Складка кожи на жирном лбу сомкнулась и сразу разгладилась.
– О! Мир тесен? – удивленно произнес он.
– Мир не тесен. Это ты слишком широк, Ингвар!.. – хватая его за руку, торопливо залепетал Белдо. На старческих губах взрывались младенческие пузыри.
Тилль понимающе ухмыльнулся.
– Где нерпь?
Дионисий Тигранович уклончиво заулыбался. Нерпь он еще раньше сунул Птаху.
– Да что там нерпь? Сколько у нас этих нерпей! Взгляни-ка лучше на закладку! – сказал он самым естественным голосом.
Тилль кивнул одному из берсерков – невысокому крепышу с залысинами. Тот взял закладку сперва щипцами, а потом, немного посомневавшись, голой рукой. И – ровным счетом ничего не произошло. Бахвалясь, берсерк подбросил закладку на ладони. Рина смотрела на него, затаив дыхание. Если бы ее не держали, она бросилась бы на берсерка в тщетной надежде отобрать у него закладку.
Как он сумел это сделать? Нет, понятно, что он берсерк, а берсерков эли не опекают. Кровь не идет у них из ушей при приближении к зарядной закладке, как это случилось бы с любым из форта магов. Но все же? Ведь на точку «Запад» ни один ведьмарь не мог проникнуть? Так? Однако Гавр тоже нес закладку на спине и остался цел.
Последние сомнения отпали. Закладка обретала охранную силу только на территории точки «Запад». А она, Рина, вынесла ее оттуда! Нарушила уникальность защиты ШНыра! Открыла ведьмарям доступ к периметру, охраняемому четырьмя точками.
Она ощутила себя мерзко. Так мерзко, что если бы можно было отмотать время назад для того только, чтобы дать самой себе в лоб, она бы это, не раздумывая, сделала.
– Проверь ее! – велел Тилль.
Берсерк просунул руку с закладкой сквозь стену. Рина услышала его восхищенный выдох.
– Любой сейф теперь наш!
Тилль молча забрал у него закладку. Рина подумала, что «наш» можно смело заменить на «мой». И еще почувствовала, что Евгений Гамов внимательно смотрит на нее, покусывая соломинку. Черные кудри шевелились от сквозняка. Закладка его не интересовала.
Тилль, переглянувшись с Белдо, достал телефон и отошел к воротам. Самого разговора Рина не слышала, только отдельные слова. Потом вернулся к Белдо.
– Командировка закончилась. Нас ждут в Москве, – сообщил он, прикусывая крупными зубами сигарету.
– А ее? Берем с собой? – Дионисий Тигранович посмотрел на Рину.
Тилль мотнул головой:
– А зачем? Она больше не нужна… Вы двое! Когда мы уедем… э-э… уберете девчонку.
Тилль умел подбирать кадры. Крепыш с залысинами деловито кивнул. Другой берсерк, гигант с глуповатым лицом, осклабился.
– А что делать с конюшней? – спросил крепыш у Белдо.
Дионисий Тигранович кокетливо махнул ручкой:
– А я откуда знаю? Это пусть владелец решает. Он же тут вроде свинок хотел разводить.
Судьбу конюшни Тилль решал дольше, чем судьбу Рины. Все-таки в нее были вложены деньги. Рина же досталась им бесплатно.
– Конюшня застрахована. Поджигай!
– И лошадей? – уточнил крепыш.
– Лошади тоже застрахованы, – владелец уже шел к выходу.
За ним гуськом последовали Млада, Влада и водитель Птах. Белдо немного замешкался, посмотрел на Евгения Гамова и коснулся его плечика тонкими пальчиками.
– Женечка! Я тебя умоляю: проследи, чтобы ей было небольно! Ведь все-таки девушка. Живой человек! – попросил он, точно об одолжении, и, ойкая, торопливо убежал.
Евгений Гамов выплюнул соломинку. Вскоре Рина услышала звук работающих моторов. Прежде машины были укрыты под летним навесом для кормов, поэтому Рина и не заметила их сверху.
Громадный берсерк подтолкнул Рину.
– Ну пошли, что ли… Чего тут пачкать? – сказал он с жалостливой брезгливостью.
Рина смертельно устала, замерзла, шарф обледенел. Чувства выцвели и съежились. Ей хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Бежать было бесполезно.
Ее вывели через боковую дверь. Первым шагал дурковатый берсерк, тащивший Рину за шарф, как за поводок. За ним – крепыш с залысинами. Евгений Гамов замыкал, разглядывая ногти. Казалось, его крайне волнует их чистота. А вот то, что Рине сейчас проломят голову, тревожило явно меньше.
Шагов через двадцать они остановились. Выглянувшее солнце сверкало на железной крыше. Сияло ярко – больно смотреть. Все утро небо было хмурое, а тут вдруг распогодилось.
