— А как удаётся организовать мысленное управление, — вернулся я к предыдущей теме.
— Понятия не имею, — развёл руками профессор. — Мои интересы простираются в несколько иной области и с данной технологией я знаком лишь как пользователь. Единственное, что могу добавить, так это то, что в комплекте с нейрокомом идут две плоские клипсы, которые крепятся на мочках ушей или за ними. После врастания клипс в плоть происходит прямое подключение к мозгу, через вновь образовавшиеся нейронные цепочки, а сами клипсы при этом выполняют роль посредника между нейрокомом и мозгом.
Гра Туран сделал глоток из небольшой фляжки, которую вытащил из нагрудного кармана и продолжил прерванный разговор.
— С относительно недавних пор, некоторые наиболее обеспеченные аристо могут себе позволить установку нейросети. Что это такое не скажу, сам толком не понимаю, но по словам тех же аристо, нейросети на голову превосходят самые дорогие модели нейрокомов. Известно только одно — это продукт не наших технологий и об этом не принято говорить, — профессор отхлебнул ещё и сел рядом со мной. — Теперь ты понимаешь, что просто так появиться среди разумных ты не можешь.
— Без вариантов?
— Ну почему же? — задумался гра Туран. — Как отпрыск аристо одного из утерянных анклавов вполне возможно. Но главным условием в этом случае должна быть полная финансовая независимость. Ты обладаешь такими возможностями?
— А что за потерянные анклавы? — послышался голосок Лауны.
— Девочка моя, — укоризненно покачал головой профессор. — Стыдно не знать собственную историю. Вот ему позволителен такой вопрос, но от вас я такого не ожидал. Хотя, впрочем, не любят наши историки вспоминать эпоху всеобщей вражды и борьбы за корону Ореи. Несколько веков назад была потеряна связь с двумя или тремя, я уже точно и не помню, мегаполисами. Условия жизни там были и до того тяжёлыми, а тут им ещё и "помогли". В общем, после ракетных атак контакт с ними был утерян, а транспортные тоннели завалены. Возможно, кто-то там уцелел и на этом можно попытаться сыграть, но повторяю, у тебя должным быть средства к существованию, иначе всё дело закончится банальным финансовым рабством.
А то я не понимаю! Сам-то даже одежонку, выданную мне, пометил на своём планшете. Интересно, сколько ты мне уже насчитал?
Глава 2
Марс значительно меньше, чем Земля, но обе планеты имеют одинаковую величину суши. Марс имеет диаметр 6792 километров (Земля — 12756,32 километров на экваторе). Диаметр Марса составляет около 53 % от Земли, а площадь поверхности близка к 38 % Земли.
Целую декаду (трудовая неделя здесь состояла из десяти дней) профессор пытал меня своими вопросами. Как и ожидалось, в основном он интересовался магической составляющей мира, из которого я прибыл. В принципе, ничего особо не скрывал, но вот от того факта, что сам являюсь магом всячески открещивался. Гра Туран на сей счёт имел сомнения и всякий раз пытался подловить меня на мелких нестыковках.
Самым первым потрясением, которое он испытал при нашей встрече являлся пылающий над моей головой "Светляк". С трудом убедил, что это не моих рук дело, а всего лишь работа простенького бытового артефакта. В доказательство предъявил золотой червонец, объяснив, что он сейчас полностью разряжен и продемонстрировать его работу не представляется возможным. Профессор, вооружившись каким-то прибором, спешно накинулся на "артефакт", но был жутко разочарован, когда тот сообщил, что перед ним обыкновенный кусок золота достоинством в 15 сол. М-да… не знаю, сколько стоит один сол, но появившаяся на экране цифра удручающе мала — не в цене здесь золото.
Я потом поинтересовался у Лауны, на счёт местных цен и услуг. Оказывается, те самые безвкусные пайки, которыми мы давимся по несколько раз на день стоят около четырёх сол, комплект одежды, что теперь на мне, стоит не менее 350 сол, самый простенький браском — около 600, а нейроком — свыше трёх тысяч! Средний заработок у простых маста́ков не превышает 1000 сол и если бы не карточная система дополнительного материального обеспечения, то давно бы вымерли. Профессорам конечно жилось несколько получше, но до полного достатка и им было далековато, получали они где-то в районе полутора тысяч. Что же касается самого золота, то здесь он почти не пользуется спросом, разве что ювелиры делают из него простенькие поделки. Наверняка истинная стоимость червонца наверняка гораздо выше тех 15 сол и те же самые коллекционеры-нумизматы могут предложить иную цену, но для меня это точно не вариант — я не смогу достаточно убедительно объяснить происхождение этих золотых монет.
Вторым по значимости вопросом, крайне интересующий профессора, являлся сам факт моего появления здесь и отчего вдруг сработал веками молчащий до сей поры портал. Но тут мне даже придумывать ничего не пришлось — сам был удивлён до глубины души. Технику переноса объяснил случайной активацией портала и наличием у меня накопителя энергии, который тут же был продемонстрирован. Профессор, наученный горьким опытом, уже не столь ретиво бросился проверять мой трофейный накопитель, но по мере появления информации на экране анализатора, настроение гра Турана довольно быстро изменилось, в его глазах блеснул алчный огонёк. На сей раз взглянуть на результаты анализа мне не позволили. Что же касается самого портала, то исследовать там было нечего — после моего переноса портальная плита покрылась мелкой сеткой трещин, не выдержав выплеснувшуюся на неё лавину энергии.
Буквально каждое моё слово фиксировалось, а по вечерам профессор вообще пропадал, не выходя из своей комнаты.
— Занимается анализом полученной информации, — пояснил мне как-то Матей. — И поверь мне, в эти минуты лучше его не беспокоить.
Воспользовавшись благоприятной ситуацией, поинтересовался:
— А чем вы здесь все занимаетесь?
— Как ты уже понял, жизнь воспитанника тяжела и средств порой не хватает даже на самые необходимые вещи, — поддержала разговор Лауна. — Несмотря на то, что мы находимся на полном довольствии, профессор понимает, что немного наличности в кармане никому не помешает. Именно поэтому он каждый год организует исследовательские экспедиции по местам древних, давно всеми покинутых поселений.
— И как часто что-либо находите? — я даже не скрывал своего скептицизма.
— А как же! — продолжила Лауна. — В прошлом сезоне нам удалось откопать шкатулку тонкой работы, да ещё и не пустую — внутри оказалось несколько украшений!
— Твои сомнения вполне понятны, — дополнил Матей. — Всё давным-давно уже раскопано и разграблено, но тем не менее, если знать, где и что искать, то находки вполне случаются.
— Ни за что не поверю, что в своих поисках вы одиноки.
— Да, народа хватает, в этом ты прав, — кивнул Матей. — Но у нас неоспоримые преимущества перед остальными. Во-первых, экспедиция вполне легальна и имеет все необходимые документы на этот счёт. Все остальные рискуют остаться без добычи, попадись они в руки сил правопорядка. Во-вторых, у нас имеется специальное поисковое оборудование, что в разы повышает вероятность успеха. Ну и в-третьих, все мы имеем лицензии на ношение не летального оружия и об этом знают все охочие до чужого добра. С оружием у нас строго и лучше с ним не попадаться в руки тех же сил правопорядка и без лицензии тут дорога одна — в утилизатор!
— Что значит не летального? — не совсем понял я.
Лауна достала из внутреннего кармана нечто похожее на пистолет, который я уже видел в руках профессора.
— Гражданский станнер, — пояснила она. — На расстоянии до 20 метров способен парализовать любой биологический объект, воздействуя на эфферентные нейроны.
— Кстати, — взгляд Матея застыл на кобуре, закреплённой на поясе моего комбеза, — а что за оружие у тебя за поясом? Уж очень оно похоже на наши станнеры.
— Можно подумать не поинтересовались, пока я был отключке, — недовольно буркнул я.
— Профессор, в целях безопасности, может и покопался в твоих вещах, вот только нам об этом ничего неизвестно.
