Подмигиваю секретарше:
— Мне не только можно, но даже нужно.
Толкая обитую кожей дверь, включаю камеру телефона. Карман у меня специальный на рабочем пиджаке, с незаметной прорезью для объектива.
Крендель зыркает на меня недовольно, но тут же расплывается в фальшивой улыбке, сверкая неестественно белыми зубами:
— Здравствуйте! Вы от какого клиента?
— Я от своего клиента, — отвечаю хмуро и с места в карьер перехожу на особый вопрос: — Скажи как есть, как ты взял у своего подчиненного печать и для чего ее использовал?
Тон кренделя становится сухим и ровным:
— Для изъятия печати я нанял человека из даркнета, его псевдоним — Неуловимый Джо, настоящего имени не знаю. Печать использовал для заключения договоров с поставщиками из стоп-листа компании, — он перечисляет несколько названий. — Откаты переведены мне, а разбираться с последствиями придется Игорю.
Выключаю запись:
— Вопросов более не имею. Продуктивного дня тебе, долбоящер!
— Кто вы? Я вызову охрану! Уходите! — пищит крендель.
— Не кипишуй, ухожу. Даже если приплатишь, не задержусь в вашем корпоративном гадюшнике.
Встречаюсь с Игорем в обеденный перерыв в пабе — тошнит уже от этого их гламурного офиса.
Заказчик отсчитывает новенькие купюры:
— Двойной гонорар, как договаривались. Спасибо, что согласились на наличность…
— Да не за что, — пожимаю плечами и отхлебываю лагер.
Сам себе хозяин — могу пить когда захочу. Глядя на меня, Игорь заказывает кружку портера.
— После такой подставы придется все же увольняться, — вздыхает он.
— Может, оно и к лучшему? Ну зачем тебе оставаться в этом серпентарии? Чтобы говнюк с Даром к мутным махинациям и дальше ноги об тебя вытирал?
Под пиво как-то естественно перейти на «ты».
— Да кому я нужен — бездарный? — Игорь делает большой глоток портера. — Представляешь, я же в отпуске был семнадцатого, на рыбалку выбрался с мужиками… Теперь рыбу умею ловить как боженька, нутром клёв чую. В первобытные времена заделался бы первым добытчиком в племени. Только в цивилизации, будь она неладна, рыбалкой семью не прокормишь… И ведь наверняка еще неустойку навесят, даже последнюю зарплату и компенсацию за отпуск не получу. А знаешь, сколько у меня того неиспользованного отпуска?
Достаю смартфон. Несколько движений… Улыбаюсь:
— Все ты получишь, Игоряха, если по-умному переговоры выстроишь. С золотым парашютом уйдешь. Проверь мессенджер.
В мессенджере — видео, где начальник признается в воровстве у подчиненного и у компании. Хорошие кадры получились, четкие — не зря тренировался записывать прямо из кармана.
Игорь смотрит видео, и его плечи расправляются, морщины разглаживаются, на губах проступает легкая улыбка.
Похоже, моя работа оказывается не совсем тем, что я планировал. Думал, мы будем просто искать то, что клиенты потеряли. Становиться психологом и улаживать чужие проблемы я не собирался.
Но, видимо, когда люди теряют что-то важное, это звоночек, что и в жизни у них не все ладно. Раз я могу им помочь — буду помогать. Не в лесу живём и не в Америке.
Как знать, может, однажды и сам я разыщу того, кого потерял.
Глава 3
То, что ты хочешь услышать
Июль 2029 года
— Извините, кухня уже закрывается, — говорит симпатичная официантка.
Складываю руки в умоляющем жесте:
— Девушка, милая, спросите — может, повара мне хоть макароны сварить успеют или бутерброд какой соберут? Заработался, весь день не жрамши, а дома шаром покати! Я не переборчивый, что принесете, то и ладно!
— Посмотрю, что можно сделать для вас, — официантка улыбается и уходит.
Про заработался — это я не соврал: всю неделю заказы шли потоком. Я едва успевал принимать, оформлять, распределять, выслушивать отчеты… Семь из девяти поисков завершились удачно. Наконец-то мы устойчиво вышли в плюс. Я выписал сотрудникам премии и запланировал со следующего месяца нанять секретаря. Добрейшая Нина Львовна хоть и взяла на себя большую часть бумажной работы, но время от времени с упреком напоминала, что это не бухгалтерские документы и нам нужен делопроизводитель. Да и я задолбался уже принимать звонки. Большая часть их была бессмысленным спамом, а из тех, что по делу, половина касалась поиска пропавших животных. С этим мы пока помочь не могли, однако я предусмотрительно выписал из полицейской базы контакты людей с нужными Дарами и теперь вовсю планировал расширение бизнеса.
На личные нужды из доходов фирмы я пока не потратил ни копейки. Обходился гонорарами, которые получал в полиции как эксперт. Звали меня чуть не каждый день, но я ограничивался двумя, максимум тремя кейсами в неделю — бизнес отнимал много времени. Опера и следаки за мою помощь чуть ли не дрались, ведь я не только раскалывал подозреваемых, но и вытаскивал из свидетелей достоверные показания — один в один с камерой. Мой Дар извлекает из человека все, что он знает по заданному вопросу, вплоть до мельчайших, стершихся из сознания подробностей. Люди часто искажают факты даже неосознанно — ассоциативные завязки смазывают картину. А уж если свидетели успевают пообщаться между собой, оперу достается разве что плод их коллективного воображения. Недаром говорят, врет, как очевидец.
Однако маме пора ставить зубные импланты, а у сестры стиральная машина на последнем издыхании. Да и ремонт дачи, запланированный еще в прошлом году, пришлось отложить: я же теперь не преуспевающий айтишник, а стартапер с туманными перспективами. Нужно оперативно расширять бизнес… потому-то я и не успел сегодня поесть — увлекся планированием.
Официантка выходит из кухни с двумя тарелками и направляется ко мне. Надеюсь, урчание в моем животе до нее не доносится.
— Для вас приготовили пасту карбонара и клубный сэндвич.
— Спасибо, — смотрю на бейдж официантки. — Спасибо, Катя! Вы просто спасли меня от голодной смерти. А если еще и пивка принесете…
Полчаса спустя Катя подходит со считывателем карт. Как назло, наличности, чтобы оставить чаевые, у меня при себе нету. Пропустил бы еще пару пива — заслужил небольшой расслабон после рабочей недели — но в кафе я остался последним посетителем, неловко задерживать персонал… Да еще какой персонал! Катя улыбается мне, и только тут замечаю, что она — чистый секс. Лицо словно сияет — и это в конце рабочего дня! Фигурка, насколько удается разглядеть через скучную униформу, ладненькая, и ключицы трогательно проступают в вырезе блузки…
— Катенька, если не секрет, что вы делаете после смены? Вы спасли меня от голода, и я тоже хочу вас угостить. Тут через квартал есть неплохой бар…
— Отчего бы и нет, — улыбается Катя. — Подождите, я переоденусь…
Девушка уходит, и я тут же начинаю слегка жалеть о своем импульсивном решении: после такой недельки отоспаться бы, а не таскаться по барам. С другой стороны, долой эти предпенсионные мысли! Я — мужчина свободный, так уж получилось. С девушкой, с которой я прожил два года, мы разбежались незадолго до Одарения, а после него не то что по свиданиям ходить — душ принять часто некогда было сутками напролет. Потом хлопоты с открытием бизнеса… Но надо же когда-то и жить.
Катя выходит, и сомнения тут же развеиваются — так облегают ее стройную фигуру голубые джинсы и белая маечка. Предлагаю руку, и девушка принимает ее без всякого жеманства.
Полтора часа в баре пролетают незаметно. Себе беру пиво, Кате — пина коладу. Забываю об усталости и вхожу в раж — рассказываю истории из службы в полиции, выбирая те, что посмешнее. Катя хохочет, запрокидывая голову, а я не могу оторвать взгляд от ее шеи, от ключиц, от крепких задорных полушарий, проступающих под маечкой — ну чисто наливные яблоки. Вот вроде не сперматоксикозный подросток давно, скоро тридцатник стукнет — а приходится делать над собой усилие, чтобы не начать распускать руки прямо здесь, в баре. Как-то она отреагирует, если я приглашу ее к себе? Черт, у меня же бардак, постельное белье не менял уже неделю…
