— И компания хорошая способствует аппетиту. — поддакнула я.
— Зришь в корень!
Находясь в постоянных заботах о детях, я уже и забыла, что такое дружеское общение и беседа с доктором Романенко была для меня как глоток свежего воздуха.
Мы спокойно общались на отвлеченные темы и даже соглядатаи, которые даже не пытались скрываться, не помешали хорошей беседе.
Доктор Романенко посетовал, что станцию перевели на исключительно синтетическую пищу из-за того, что гидропоника не выдерживает такой нагрузки и за первые месяцы натуральная пища была съедена подчистую.
— Теперь только ждать нового урожая! — ворчал он.
Я качала головой, а сама вспоминала как охранник грыз яблоко. Как в кабинете у Багровича чахло лимонное дерево. Как на его столе лежали красиво нарезанные помидоры.
— Ну что Ксения, делу время, а потехе час? — неожиданно спросил Олег.
— Что? — не поняла я.
— Эх вы, молодежь! — по-доброму смеялся он. — Поговорка старинная такая. Я говорю, что нам пора к Марку. Да и другие пациенты меня ждут.
— Ах, да! — спохватилась я. — Простите. С вами так хорошо! Я давно так не общалась!
— Тебе бы друзей завести! — ворчал он на меня, поднимаясь из-за стола. — А то так совсем зачахнешь!
— Да некогда мне… — начала я, а потом кое-что вспомнила. — А ведь у меня есть подруга!
— Ульяна не в счёт. Ее и Андрей-то не видит. Вечно она в своих лабораториях пропадает. — по-отечески ворчал он. — Ты знала, что они с Андреем сблизились?
— Догадалась. — улыбнулась я. — Но я не о ней! Я о Лене.
— О ком? — удивился Олег. — Знаешь, я, конечно, посоветовал тебе завести друзей, а теперь ещё посоветую делать это осторожно! Такие времена настали…
— Так это моя старая подруга! Ее Моника вчера в одной из палат случайно нашла. — воспоминания о вчерашнем дне грузом легли на плечи. — Она после разморозки ещё спала.
— Так, кто там у нас вчера после разморозки был? — задумался доктор. — Игнатьева что ли?
— Да, Игнатьева! — обрадовалась я. — Мы с ней сто лет знакомы.
— Ну, может, и к лучшему, что у Игнатьевой подруга появилась. — пробормотал Олег. — Знаешь, по медкарте она в тяжёлом состоянии поступила. А когда пришла в себя, то ей диагностировали посттравматический синдром и тяжёлую депрессию. Сейчас, конечно, две трети станции с депрессией, но мне было бы спокойнее, если бы ты за ней присмотрела. Хотя, говоря о подруге, я, конечно, надеялся, что это она за тобой присматривать будет. Но, видно судьба у тебя такая — выхаживать больных. Ты, кстати, не хотела бы в медицину податься? И за Марком проще бы ухаживать было.
— А как же…? — удивилась я. — Ведь у меня и образование другое. И обучиться сейчас негде.
— А вот ты меня сейчас натолкнула на мысль, что нам просто необходимо начать обучать людей полезным профессиям! Я выдвину это предложение на ближайшем совете!
Тем временем, мы проходили мимо палаты Лены и я умоляюще посмотрела на Олега.
— Ой, да что мне с тобой делать? — проворчал он. — Заходи уже! Навести твою подругу.
Мы зашли в палату и я обрадовалась тому, что Лена уже была в сознании. Но через пару секунд моя радость померкла — Лена полулежала на подушках и никак не отреагировала на наше появление. Она пустым взглядом смотрела в стену и не обращала ни на что внимание.
— Лена! — осторожно позвала ее я. — Лен, это я, Ксюша. Лен, посмотри на меня!
Я взяла ее лицо в руки и повернула к себе. Несколько секунд Лена смотрела куда-то в пустоту, но я все же смогла заставить ее посмотреть на меня. Из глаз подруги потекли крупные слезы.
— Прости меня, Ксюшенька, милая, пожалуйста прости! Я думала успею спасти вас. Думала успею приехать и забрать вас всех. А теперь вас нет. И Миши нет. Никого нет! — она закрыла лицо руками и разрыдалась.
— Лена! Лен! Это я! Живая! ЖИВАЯ, понимаешь? — пыталась я до неё докричаться.
Доктор Романенко подошёл к ней с другой стороны кровати и приложил к руке инъектор. Лена дёрнулась от укола и на миг перестала плакать.
— Ксюша? — наконец, она увидела меня. — Ксюша это ты?
— Да Лена! Это я! Живая! — сознание Лены уже начало уплывать. — Мы все спаслись! Все хорошо!
— Ксюш, она спит. — позвал меня доктор. — Рано ей ещё без седативных оставаться. Халатность медсестер! Хорошо, что зашли сюда. Кто знает, что могло случиться!
— С ней все будет в порядке? — с надеждой спросила я.
— Со временем. — кивнул Олег. — А теперь, пошли будить Марка. Ему уже точно пора просыпаться!
Вышла из палаты Лены в смешанных чувствах. Я очень рада, что она выжила в том аду, что творился на Земле. А ещё я очень переживаю за нее. Сможет ли она оправиться? И до сих пор злюсь за то, что она не предупредила меня о надвигающейся катастрофе.
Ладно, с этим я потом разберусь. А сейчас, действительно пора к моему любимому сыночку. Я так соскучилась по нему!
Доктор Романенко уже вовсю суетился над Марком. Делал какие-то инъекции, отсоединял трубочки, катетеры, датчики…
Прошло минут десять, а ничего так и не произошло. Я уже начала беспокоиться, что что-то пошло не так. По виду доктора я ничего не могла понять, поэтому решила все-таки спросить:
— Что-то не так? С ним что-то случилось? — закидала я его вопросами. — Почему он не просыпается?
— Вот молодежь! — по-доброму ворчал доктор. — Всё — то им побыстрее надо! Просыпается, твой сын. Просыпается! Иди смотри!
Романенко отошёл в сторону, чтобы я подошла к сыну ближе.
Я с нетерпением всматривались в его лицо, но ничего не происходило.
— Ничего не происх… — начала было я, но в этот момент ресницы Марка дрогнули.
Я замерла, боясь шевельнуться и даже моргнуть. Все мое внимание сейчас занимал сын. Он был для меня всем миром, вселенной! От волнения вспотели ладони и я обтерла их об джинсы.
— Ну же, милый мой. — не выдержала я. — Просыпайся!
— Мама! — прохрипел Марк и его ресницы распахнулись. — Можно я сегодня не пойду в сад?
Марк несколько раз моргнул, а потом начал осматриваться.
— Я думал мне все приснилось. — грустно сказал он.
— Не приснилось, маленький мой. — я приобняла его. — Но я обещаю, что теперь все будет хорошо!
Глава 18
Военный бункер. Североморск. Ветров.
— Я тебе говорю они бросили нас! — шептал мужской голос.
— А чего своих тогда не забрали? — донимал его другой.
— А того! — передразнил первый. — Раненные сейчас — это балласт. Вот и сбросили они его на нас! Уходить нужно, пока пауки сюда не пришли!
— Ну, не знаю. Боязно как-то!
После отбоя я долго не мог уснуть. Сначала ворочался с боку на бок, а потом стал в подробностях вспоминать одну наискучнейшую книгу. Обычно это помогало мне успокоить мозг, и я быстро засыпал. Но не сегодня. Вот уже полчаса я являюсь свидетелем одного очень интересного, но неприятного разговора.
— Да чё ты ссышь? — снова начал первый, в котором я узнал Сергея. — Оружие и еда не охраняются! Возьмём сколько унесём и свалим отсюда! Колбаска опять же нам в помощь!
Вот сука! Знает же, что запас ограничен и хочет оставить нас без провизии, защиты и транспорта! От злости сбилось дыхание и говорящие притихли. Нужно вести себя потише, чтобы вызнать их планы. Ведь если они выйдут отсюда, то погибнут!
Заговорщики, убедившись, что все спят, снова начали шептаться.
— Да? Так прям и свалим? А как выйдем отсюда? Ведь выход охраняется!
— Слушай. Ну это как-нибудь решим. Ты давай решай с нами ты или нет? Бабы, дети, да раненные — это обуза! Бросим их здесь, пусть ждут ушедшую группу. А мы возьмём их машину да свалим в Мурманск. Ну не верю я, что там все так плохо! А если и плохо, то отправимся в другой город. У них вон в машине припасов полно! Нам должно хватить… — продолжал Сергей — Хотя пару баб я бы взял. Туго без них. Но они трусливые. Вряд ли согласятся уйти с нами. Да ещё кипишь поднимут.
— Это да. На них надежды нет. Если только кляп в рот и на плечо, а когда выйдем, то они сами за нами пойдут, иначе погибнут!
