Голос его звучал философски.
— Кому-то не нравятся мои методы? — раздался обманчиво нежный голосок майора.
Это залет? Да нет! Хуже все равно уже не будет. Майор «пользовала» нас на пределе. И чуть «поднажать» — однозначно угробить кого-нибудь из нас.
— Сука ты, Костя, а не матрос, — беззлобно бросил я, пока мои девочки безуспешно пытались изобразить спящих красавиц.
Волосатик только руками развел. Мол, внимательнее будь. И он был… прав, черт возьми.
— Алексеев, — негромко позвала майор.
Я уже прекрасно научился понимать, когда при звуках своей фамилии стоит вскочить на ноги и вытянуться во фрунт с уставным «Я!», а когда достаточно поднять взгляд и посмотреть на возвышающегося над тобой офицера.
— Сегодня в 17:00 выезжаешь на Объект — работать будешь оттуда.
Выдохнул. Что же это? Мне выдали небольшой отпуск.
— О, милый, — тут же выдала Алсу, заметив выражение блаженсва на моем лице. — Не волнуйся, я уверена, что у нас с тобой еще будет немало времени…
— А мы? — поинтересовалась тут же Кареева, глазки-таки распахнув.
— И у нас с вами тоже! — заверила майор.
— А нас отпуск будет? — поддержала подругу Громова, уточняя слишком расплывчато сформулированный вопрос огневки.
Девочкам тоже очень даже хотелось прийти в себя от того бешенного темпа, что сходу взяла наша новая «наставница».
— А у вас все по плану, — спокойно похоронила все девичьи чаяния майор, и даже придумала ему название. — «Тренировка или смерть!».
— Смееееееееерть! — тут же протянули магички.
Фатихова, если и задумалась, то лишь на неуловимый миг. Хотя было у меня предположения, что она уже столько новичков «воспитала», что практически на каждое их возражение у нее уже были заготовлены по три контраргумента.
— Прекрасный выбор, — была вынуждена признать она под заинтересованными взглядами «дедов». — Значит, смерть… на тренировке. А у вас чего, парни, времени много?
Негромкий смех мгновенно смолк.
— Э, Ался (да, Аслан произнёс имя майора именно так), — поднял руки кавказец. — Ты это… Меру-то знай.
— Да что ты, КАПИТАН, — прищурилась Фатихова. — Думаешь, что я краев не вижу… Ну так мы проверим!
И не сдержалась… прыснула! Теперь они негромко смеялись уже втроем, не сильно заботясь нашими «страданиями».
— Я буду жаловаться! — негромко пообещал сам себе я.
Однако у «старших» бойцов с тренированным слухом вообще все в порядке было.
— Это кому? — насмешливо поинтересовалась Алсу, действительно с любопытством вскинувшая бровь.
Слева и справа негромко хмыкнули магички. Мол, сам придумал, сам выпутывайся.
— Своему непосредственному начальству!
«Ха, меня на мякине не проведешь!» — решил я, вполне себе довольный собой.
— И… что, по-твоему, должно предпринять начальство в ответ на твою… жалобу?
Майор темой действительно заинтересовалась. А в чуть раскосых глазках нечто этакое блеснуло.
— Оно у нас строгое, — заверил я. — Но справедливое!
Алсу задумалась на миг, но тут же качнула головой:
— Таааак, продолжай! — предложила она.
— А еще красивое, умное, доброе, вечное… Начальство наше никогда не позволит твориться беспределу и беззаконию! — высокопарно заявил я.
Отчего-то Волосатик и Казбек на этом моменте как-то весело фыркнули, а Добрая смутилась… слегка.
— Оно нас в обиду не даст! — заверил я майора и «дедов».
— Мда, — покачала головой Фатихова. — Тяжёлый случай…
Кстати, именно она, согласно новому штатному расписанию и была моим непосредственным начальством. И вообще, мы ей понравились, как она сама признавалась неоднократно. В практическом плане это выражалось в обещании «драть нас в два раза больше». Чтобы пожили подольше. Вот такая странная у Доброй любовь. И стоп-слова нам никто не сообщил.
— Но ничего! — тут же воодушевилась женщина. — Будем лечить!
Я вздохнул.
— Тренировка? — обреченно поинтересовался у загоревшейся какой-то новой идеей Алсу.
— Тренировка! — заявила она с таким удовольствием в голосе, что я как-то сразу осознал: будет тяжело, больно и обидно. — У тебя есть еще пара часов в запасе — вот и используем их по полной!
Коротков Александр Сергеевич
Санни курил не часто. И уж тем более никогда не делал этого в своем кабинете. А уж если кто увидел бы в его руках трубку…
— Кажется, зашевелились? — довольно усмехнулся он, кивнув своему собеседнику, которого по древней привычке иначе чем Главсатрап не называл. И это на людях. А если «по-домашнему», Фрицем.
Христафор Милорадович тоже выглядел довольным:
— Еще как! — отсалютовал он бокалом испанского вина хозяину кабинета. — Саш… Ты мне только одно скажи: гаубица тебе на кой хрен?
В ЭТОЙ компании граф Бекендорф считал возможным «ослабить галстук»… вплоть до полного его удаления.
— А чтоб никто не догадался! — серьезно кивнул Санни, глядя собеседнику прямо в глаза. Оба собеседника понимали, что он не шутил.
— Мне «тихушники» уже всю плешь проели, — вздохнул Бекендорф. — Если бы не разрешение самого императора…
— Так будем радоваться, что оно у нас есть! — ухмыльнулся полковник.
— Вот ты мне только скажи, — вновь задумался глава одной из самых мрачных служб империи, свой карьерный путь начинавший буквально ликвидатором. — Тебе зачем патроны к ней? Техника же должна быть… охолощена.
Санни едва заметно покачал головой, выпустив очередной клуб дыма в сторону графа. Тот, хоть ценителям табака и не являлся, на это внимания не обратил. Просто потому, что почувствовал, как волосы на его голове становятся дыбом, по спине пробегает нехороший холодок, а затылок уже почти чувствует дульный срез «инструмента» палача.
— Саш, ты что?.. — выдал он негромко. — Это же… Измена…
Протащить целую батарею готовых к применению гаубиц в Петербург… это было выше понимания Бекендорфа. Сюрреализм какой-то!
Полковник только отмахнулся. Как по волшебству в его руках появился документ, который граф с очень большим сомнением взял в руки. По мере того как он вчитывался в строки ему все больше казалось, что все это неправда. Какой-то странный сон. Однако нет, указ он держал прямо в своих руках. И подпись императора была на месте.
— Но как?..
Полковник пожал плечами, решив что не расскажет старому другу о том, что решение властителем принято уже давно. Просто таким образом он решил довести его до друга детства. Окольными путями, так сказать. Просто за тем, чтобы впервые за много лет увидеть друга детства ошарашенным.
Чувство юмора не чуждо и самодержцам.
Глава 25
«Свобода!»
Я вдохнул полной грудью. Вообще-то, на вкус воздух с примесью ароматов промзоны не слишком отличался от того, каким я дышал на Базе еще тридцать секунд назад. И все же казался неизмеримо слаще. Ведь покинув периметр ставшей мне обителью на последние пару недель территории, я мог не опасаться офицерского рыка с требование «делай то и вот так-то!».
«Пилик!» — сообщил о полной своей загрузке телефон в моих руках. Его я активировал лишь покинув территорию. Невольно в голову пришла интересная мысль. Помню как я мечтал о сотовом телефоне, когда они только-только появились. Да и сейчас подобная игрушка может служить предметом зависти даже в аристократических кругах… Вот только теперь я бы оценил ее отсутствие куда выше.
— Ну, пора, — негромко командовал я сам себе, набирая первый номер. Все-таки меня не просто так выдернули с обучения. Нужно понимать, что задач сейчас нарежут выше крыши.
Абонент ответил через три гудка ровно.
— Демид, — тон отца был серьезен, а это значит, что тратить время на долгие расшаркивания не стоило. — Знаешь кафе «Радуга» на Невском?
— «Самое офигенное мороженное города»? — переспросил я.
Помню, а как же! Сестренка чуть ли от восторга не подпрыгивала, рассказывая про это заведение. Ровно до того момента, пока ее восторги не достигли ушек вездесущей рыжули. Та мигом решила, что набранные калории нужно немедленно сжигать. А у нее вообще редко слова с делом расходились. А уж способов сжечь чего лишнего съеденного Малинкина знала превеликое множество. Сестренке пришлось в который раз убедиться в том на практике. «И все же оно того стоило!» — решила Светлана, вернувшись едва живой после процедуры «жиросжигания». Это послужило лично для меня лучшей рекомендацией, чтобы пообещать себе обязательно зайти и попробовать «то самое мороженное». Вот только времени пока все не хватало.
