Красный дракон - Локхард Джордж "(Георгий Эгриселашвили)"

– Взгляните на это небо, грифоны. Внимательно.

Мы невольно последовали взглядом за огромными глазами Винга. Небо манило к себе, обещало ни с чем не сравнимое наслаждение, знакомое только его жителям. У меня заныли крылья, и я с ненавистью обернулся к дракону, стоявшему у окна.

– Вы чувствуете небо, грифоны, – тихо сказал Винг. – Я знаю это. Вы не можете жить без неба, вы как и мы, рождены летать. А теперь дайте мне ответ на вопрос: имеете ли вы право лишить хоть одно живое существо подобного великолепия? Имеет ли хоть кто-нибудь право лишить разумное существо неба? Земли? Воды? Огня?! Знаете ли вы, что такое Жизнь? Имеете ли представление, сколь она бесценна и невосполнима?! Любая смерть вырывает кусок из моего сердца. Я умираю вместе с каждой своей жертвой, и возраждаюсь лишь для следующей смерти! Вот, что ВЫ сделали со мной, арнорцы. О, Родрик не знает, сколь совершенны его пытки! Он никогда не поймёт, в каком аду живу я по его милости!

Винг дрожал, и я впервые ощутил, что быть может он и не чудовище. Ибо мы

чувствовали его эмоции, как свои. Сейчас я понимаю, что в те годы дракон был гораздо большим узником, чем мы. Но тогда я лишь почувствовал, сколь близок мне Винг. И впервые в жизни я не спешил отогнать от себя подобные мысли. Однако сам дракон, похоже, разуверился в нас. Вздохнув, он исчез, оставив в

наших душах след, подобный кровоточащему шраму. Я посмотрел на Старра, он на меня.

– Друг, тебе не кажется, что он не слишком похож на монстра? – неуверенно произнес я после долгой паузы. Старр тяжело вздохнул.

– Да, Игл. Он не похож на чудовище.

– Но как это может быть? – в отчаянии спросил я, ибо чувствовал, что теряю себя. – Неужели все, во что мы верим – ошибка? Старр долго молчал. Затем просто взглянул на меня.

– Давай не будем думать об этом, Игл? Пока Винг наш враг, мы имеем цель. Что остаётся нам кроме мести?

– Старр, но что если он действительно мечтает о мире и счастье? Ты только

представь! Ведь в этом случае МЫ станем служителями Зла, со своею ненавистью и упорным нежеланием видеть Добро… Мой друг отвернулся.

– Игл, я не хочу думать об этом.

– Спрятать голову под крыло – не выход, Старр.

– Забыть о своём Долге – тоже не выход, Игл.

– Но мы служим Добру, а не Долгу! Нельзя, чтобы гордость заслоняла от нас истину. Гордость становится нашей самоцелью, Старр, и мы теряем способность различать Добро в других…

– Он дракон.

– Да. И разве это отрицает возможность для Винга быть на стороне Добра? Тогда он прав, и мы ничем не отличаемся от Владыки.

– Игл, драконы – наши враги. Разве ты забыл об этом?

– Старр, я слышал его слова. Он был прав, говоря, что мы судим по доспехам о душе. Разве тело определяет сущность?

– Тогда почему ни один дракон не сражался на стороне Светлых сил?

– Старр, на стороне Тьмы сражались и грифоны. Он запнулся, помолчал. Затем продолжил, но уже не так уверенно:

– Они были предателями.

– Они служили тому, что считали правильным.

– Зло не может быть правильным, Игл.

– Так почему мы отказываем дракону в праве избрать себе путь Добра? Ведь были грифоны, избравшие Зло!

– Но… Но Игл, драконы служат только Тьме!

– Я уже не так в этом уверен, Старр. Я видел Винга. Скажи откровенно – считаешь ли ты его служителем Зла? Грифон отвернулся. Потом глухо произнёс:

– Нет.

– Вот именно. Старр ещё более мрачно спросил:

– И что нам теперь делать? Какой смысл жить? Мы потеряли цель, мы потеряли самих себя. Я помолчал.

– Может, наша цель была неправильной, Старр? Может, стоит подыскать другую?

– Какую? Объявить Вингу, что хотим перейти на его сторону? Лучше сложить крылья, чем обречь себя на такое унижение.

– О боги, но что же нам делать? Мы потеряли всё! А теперь ещё и смысл жизни! Наступило долгое молчание. Потом его прервал Старр:

– Винг всё ещё узурпатор. И хоть мы пришли к выводу, что он не ведёт Арнор по пути Тьмы, это не значит, что мы должны предать дело нашего законного короля! – глухо сказал грифон. Я вздохнул.

– Ты прав, друг. Но будет трудно сражаться против врага, которого ты не хочешь считать врагом.

– Это наша судьба, Игл. Пути её непредсказуемы. Кто вчера мог поверить, что мы добровольно признаем дракона достойным противником? Винг уничтожил

все устоявшиеся мнения, всё что мы знали и во что верили. Но я действительно не могу более закрывать глаза на его дела. Дальнейшее нежелание видеть, что Винг стремится к миру, граничит с преступлением против наших идеалов. Я добавил, глядя в лицо другу:

– Теперь мы стали значительно мудрее, Старр. Это ещё один дар Винга. Более нас не ослепит шипастая, ядовитая раковина, где может скрываться жемчужина… Так прошла ещё неделя. И настал час, когда мы наконец узнали, во имя чего Винг захватил власть в Арноре. Час его мщения.

Ронненберг встретил Стига и Диану знакомой величавой тишиной, присущей только этому городу. Жителей в Ронненберге было относительно немного, касты бедняков не существовало вовсе; как, впрочем, и богачей. Город изначально

служил лишь одной цели – обеспечивать мудрых магов всем необходимым, включая образованных и умных учеников. Деревни, окружавшие магическую обитель, снабжали волшебников пищей. Но с годами Ронненберг разросся, приобрёл многие черты обычных городов. Это стало особенно заметно после победы над Тьмой; уже шестьдесят лет Город Магов являлся главным городом мира. Здесь решались судьбы стран и королей. Стиг и Диана подошли к воротам Ронненберга поздним вечером, когда

половина солнечного диска уже скрылась за далёким хребтом. Длинные, зловещие тени Башен тянулись по степи на сотни ярдов, с воздуха город, должно быть, сейчас напоминал гигантского паука. Молодые маги приветствовали стражников.

– Что интересного случилось за последние дни? – спросил Стиг, задержавшись возле узорчатой арки ворот. Начальник поста улыбнулся.

– Ничего особенного, юноша. Разве только официальный визит из страны грифонов.

– Прилетел Игл Кек'Хакар? – быстро спросила Диана. Стражник покачал головой.

– Нет, король Игл был слишком занят. Прилетел его сын, молодой Гориэк, и с ним несколько прайд-вождей. Нам, как понимаете, подробности сообщить отказались. Стиг и Диана переглянулись.

– Где сейчас грифоны? – спросил юноша. Начальник поста пожал плечами.

– Как обычно, разбили палаточный лагерь в садах Мегары. Они не любят наши дома.

– Спасибо… – кивнув, Стиг первым вступил в родной город. Следом, необычно молчаливая, шла Диана. Брат и сестра быстро пересекли площадь Света, где стояла единственная в мире скульптура из красного малахита. Работа неизвестного мастера была странной, она не напоминала ничего реального; каменные волны, откуда вздымались семь искорёженных, словно изломанных мукой утёсов, окружала колючая проволока, с необычайным мастерством вырезанная из того же красного камня. Скульптура будила в душе тревогу, приковывала любой взгляд.

– Домой или в башню? – спросила Диана, когда они с братом свернули на пустынную улицу меж высоких живых изгородей. Так поздно вечером на улицах Ронненберга было немного людей, и молодые маги, к своей радости, не привлекли ничьего внимания. Стиг помолчал.

– У нас ещё есть четыре дня.

– Ключ к рукописи может быть только в башнях.

– Мы не сможем покинуть башню ещё год, если сейчас вернёмся, – напомнил

Стиг. – И что ты надеешься там найти? Единственный путь к правде лежит через Игла, знавшего дракона лично. Диана вздохнула.

– Я понимаю. Но Игл – король грифонов, его страна лежит в месяцах пешего пути. Даже владей мы магией порталов, за четыре дня не добиться аудиенции. Стиг улыбнулся.

– Сын Игла, Гориэк, сможет устроить нашу встречу. Я слышал, у грифонов есть машины для разговоров на любом расстоянии.

– Машины… – Диана поморщилась.

– А что делать? – юноша пожал плечами. – Магия такого уровня нам пока незнакома. Девушка решительно кивнула.