Да, думаю, это будет наиболее правильным решением. Пора опробовать в деле человекоподобного тяжелого или сверхтяжелого меха. Благо выбор их достаточно велик.
Я начал перебирать в голове все возможные варианты и, разумеется, из моделей внешников, однако остановить свой выбор на чем-то конкретном не успел, так как за дверью послышались шаги.
Кажется, время, отведенное мне для отдыха и размышлений, исчерпалось.
Двери распахнулись, и на пороге появился человек в обычном деловом костюме, который в империи носят исключительно торговцы и финансовые воротилы. Дворянин обязан быть в мундире, без всяких исключений.
Впрочем, моему гостю костюм простителен. В конце концов, он не дворянин и даже не имперец.
— Рад приветствовать вас! — я поднялся со своего места и указал гостю на кресло за столом, напротив меня.
— Благодарю, — кивнул гость, подошел и уселся.
— Воды? Чего-то покрепче? — спросил я, давая понять, что это не официальная встреча. В смысле встреча, не требующая соблюдения регламента и всех прелюдий, которые порой занимают больше времени, чем сама суть разговора.
— Нет, спасибо, — ответил гость, — пока нет.
Этим ответом он дал понять, что готов к серьезной беседе. А своей последней фразой дал понять, что при необходимости или, скорее, заинтересованности стороны, им представляемой в дальнейшем продолжении разговора, он готов и может остаться, готов обсудить все более детально и с куда меньшим формализмом, и без лишних протоколов. Так сказать в «дружеской обстановке».
Впрочем, я знал, что этот ответ в целом ничего не дает и не значит.
Это в империи принято всегда блюсти слово чести. И именно поэтому дождаться четкого и точного ответа от имперца — сложно. Истинный политик даже на простейший вопрос не даст однозначного ответа. «Завтракали ли вы сегодня?», и он ответит: «А что подразумевается под завтраком? Точное время? В период с 6 до 9? Или, быть может, до полудня, или же завтраком является время, когда я только пробудился?».
Своим ответом такой деятель так запудрит мозги, что ты забудешь, о чем спрашивал. И это меня всегда очень раздражало. Нет, я понимаю, что у политиков и дипломатов должен быть хорошо подвешен язык, но всему же есть предел. Одно дело дурить оппонента, заставить его верить в то, что нужно тебе, но на самом деле так ничего и не пообещать, и совсем другое — делать так постоянно.
И именно поэтому я недолюбливал имперских «Профи», но общение с другом отца, бароном Круа, было для меня сродни глотку свежего воздуха, ведь Круа по большей части был честен и прямолинеен…
Кстати, внешники тоже не любили ходить вокруг да около. Вот и нынешний мой гость, несмотря на то, что я сам хотел быстрее приступить к делу, меня еще и поторопил.
— Итак, хотелось бы узнать, зачем я здесь?
— Здесь вы потому, что в своем время ваше руководство делало мне определенные предложения.
— И?
— И я решил на них согласиться.
— Вот как? — брови гостя удивленно взлетели вверх. — И почему же вы решились?
Этот простой вопрос на деле имел совершенно другое значение. Что-то вроде: «Почему сейчас? Что изменилось? Из-за чего ты поменял свое решение? Раньше чего не решался?» и т.д. Вот только я не собирался на них отвечать. Во всяком случае, не на все заданные вопросы разом.
— Были определенные причины, которые не позволяли мне принять это решение, — ответил я.
— И какие же это были причины? — спросил гость.
— Я опасался, что вы меня обманываете.
— Вот как? И зачем нам это?
— Ну, например, чтобы захватить Туманность Лимар… В свое время ведь почти получилось?
— У кого получилось? — нахмурился гость. — Простите, не понимаю вас. У СНП никогда не было никаких планов насчет Туманности Лимар.
Ах ты ж хитрая задница! Вот почему не люблю политиков и прожженных дипломатов. Тот же барон Круа без всяких зазрений совести кивнул и ответил бы что-то вроде: «Ну да, облажались мы тогда», а этот нет — стоит до последнего. Мы не мы, ничего не делали и не хотели. Это, мол, наемники сами чудили.
— Пусть так, — кивнул я, — тогда скажу иначе. Я опасался, что пока буду занят переговорами с вами, упущу новую волну наемников, которые попытаются погреть руки в моем баронстве.
— Наоборот! Мы бы помогли вам от них защититься. Наш союз взаимовыгоден и атаки на ваши территории, кто бы их ни совершил, стали бы проблемой и для нас. Впрочем, вы справляетесь и сами. Решили действовать на опережение?
— Простите? — нахмурился я.
— Мы знаем, что ваши корабли часто летают во фронтир, наши наблюдательные станции засекали их и…
— О, в этом как раз и заключается суть нашей встречи, — перебил я его, — это были не мои корабли. Более того — я был уверен, что они либо ваши, либо людей, которые на вас работают.
— Я уверяю вас, что эти корабли никакого отношения к СНП не имеют, и мы…
— Я знаю, — вновь перебил я гостя, — но теперь, как понимаю, нужно доказать вам, что эти корабли не имеют отношения к моему баронству?
— А вы можете доказать? — хмыкнул гость.
Судя по всему, он мне нисколечко не верил. Более того, воспринимал эту встречу как некий мой маневр в многоходовой операции и пытался разгадать, что же я задумал.
Но нет, в своих догадках он был совершенно неправ. Я действительно собирался открыть карты, а точнее даже показать, что играем мы не вдвоем, что есть за столом еще третий игрок, которого мы не замечали.
— Я начну с того, как убедился в том, что налетчики не имеют никакого отношения к СНП, — сказал я и пододвинул компактный визуализатор к собеседнику.
Тот взял устройство, включил его и принялся внимательно изучать фотографии, сохраненные на устройстве.
Я же терпеливо ждал.
Гость изучал фотографии пару минут, а затем отложил устройство и спросил:
— Что это?
— Это останки боевых мехов.
— И чьи же это мехи?
— Явно не ваши. И не мои, — пожал я плечами. — Собственно, зачем я дал вам устройство? Может быть, вы сможете мне сказать, кто производитель этих машин или же где их производят?
Гость уставился на меня с недоуменным лицом и вновь взял устройство в руки.
Прошло еще три минуты.
— К сожалению, — с тяжелым вздохом, отложив визуализатор, предварительно выключив голографическую проекцию, построенную на основе картинки, заявил гость, — я не большой специалист в этой области и не могу определить принадлежность этих мехов. Тем более от них мало что осталось.
— Понимаю, — кивнул я, — но вы можете взять это устройство и отдать тем, кто в мехах разбирается. Быть может, они смогут ответить на наши вопросы или заметят что-то еще, что мои люди пропустили.
Бровь гостя взлетела вверх. Он явно хотел спросить: «А зачем нам это надо?», но я не стал ждать вопроса и сразу дал на него ответ.
— Дело в том, что часть этих мехов были окрашены в цвета СНП, если вы заметили.
— Вот как? — удивление собеседника было настоящим.
— Да, — кивнул я, — а еще несколько мехов в точности повторяли контуры мехов империи, но…у нас подобных моделей точно нет.
Гость мгновенно посерьезнел.
— Давайте не будем ходить вокруг да около. Вы подозреваете, что есть некая сила, которой невыгодно, чтобы мы с вами заключили союз?
— Наладили партнерство, — поправил я его.
Вот еще…«союз». Было бы с кем его заключать.
— Но кому это мешает? — пропустив мое замечание мимо ушей, спросил собеседник.
— А это уже лучше вам знать.
— Почему?
— Начав со мной сотрудничать, вы в первую очередь укрепите свои позиции.
— Вы тоже выиграете от…
— Я не говорю, что мне это невыгодно. Однако по сравнению с тем, что получит от сделки СНП, моя выгода кажется мизерной.
Теперь я уже очень толсто намекал, что те условия, на которых должна была заключаться сделка, меня не устраивают, и я хочу больше. Могу и хочу, тем более что я знаю, насколько сделка будет выгодна для СНП. Впрочем, даже если бы не знал, один тот факт, что кто-то третий ее хочет сорвать, уже говорит о многом.
