Погнали!
Я свесился на одной руке с башенки, уцепившись пальцами за край пилотского люка, упершись ногами в броню корпуса. Зубасто улыбнулся, помахал другой рукой сквозь бронированное стекло пилоту внутри прямо в его вытаращенные глаза. Перебросил со спины на грудь тёткин обрез её противоматериальной винтовки и, выдув в ствол огненного элементаля, прижал обрез к стеклу обзорной щели пилотской кабины.
Ободряюще усмехнувшись позеленевшему от ужаса пилоту внутри, я нажал на спуск.
Взвизгнув раненым вепрем, винтовка пробила дыру в защитном стекле, превратив его в матовое от миллиона возникших в нем трещин. Но всё равно было видно, как заметалось внутри облако огненных искр, каждое температурой в тысячу градусов, отчего мгновенно закоптилось стекло изнутри.
Бронепанцер замер. А потом его повело как пьяного по широкой дуге, прямо по собственной пехоте, пилот, изрешеченный насмерть высокоградусными искрами внутри бронепанцера, им уже не управлял.
Бронепанцер врезался в следующую справа от него машину, как раз выходившую на позицию после перезарядки, и пока они качались в обнимку, я перескочил на новую жертву.
Тётка прикрывала меня стреляя со скоростью пулемета из окна кухни, а Ангелина подавала ей перезаряжаемые ружья. Тёкины пули выбивали то одного, то другого гвардейца под ногами у бронепанциров, что только пытались в меня прицелиться.
Я видел, что пилот в бронепанцере подо мной замахал руками соседу справа от него, взывая о помощи. Сосед неуверенно навел на него свою пулеметную турель, видимо, надеясь как-то сбить меня с корпуса ураганной пулеметной очередью и как-то при этом не изрешетить товарища внутри. Судя по тому, как пилот в бронепанцере подо мной схватился за голову, он тоже не поверил, что этот смертельный номер получится провернуть удачно.
Я спрыгнул вниз за секунду до того, как неуверенный сосед окатил бронепанцер позади меня роем из десятка бронебойных пуль. Изрешетил товарища на славу, я бы так никогда не смог.
Пробитый пулями двигатель покинутого мной автоматона закашлялся и заглох, обесточив все системы, отчего бронепанцирь замер в странно наклоненной позе, а потом под тяжестью брони, накренился, поворачиваясь на месте, закрутил винтом нижние конечности и начал падать.
А я бросился к машине неуверенного стрелка. Тот навел на меня свой пулемет, но патронов в нём уже не было, он попытался повернуть на меня пулемет другой руки, но не успел и я в прыжке зацепился за направленную на меня руку. Подтянулся и забрался на вытянутую конечность. Пилот попытался стряхнуть меня, но не успел, я уже перебежал по манипулятору на башню бронепанцера, намереваясь уже с ним учинить что-нибудь неприятное. Пило-неудачник это, видимо, тоже ясно понял. Люк на башенке внезапно откинулся, оттуда высунулась рука с автоматическим пистолетом и пилот пальнул в меня в упор, раз, второй, я еле уклонился.
От отчаяния пилот попытался вылезти, чтобы сойтись со мной в рукопашную. Я пнул по руке с пистолетом и третий выстрел ушел в небо. Я прижал ботинком его руку к ободу люка, перебросил на грудь обрез теткиной винтовки, направил ствол в люк и пальнул прямо в распахнутый от вопля рот пилота.
Обломками его башки и тела разорванных вколчья крупнокалиберной пулей забросало всю кабину, я убрал ногу с руки, и тело повисшее на ней, свалилось вниз на пилотское место.
Четверо готовы, остался один.
Я захлопнул люк и огляделся. И сразу увидел последний автоматон, широко шагающий в мою сторону с обоими пулеметам направленными на меня.
Похоже, сейчас меня начнут убивать.
Не дожидаясь неизбежного я сиганул с бронепанцера вниз.
Как только я соскочил на землю, бронепанцер с грохотом, подняв фонтан вырванной земли, рухнул у меня за спиной.
Первому пехотинцу, вставшему у меня на пути, тётка прострелила голову. И второму. С полусотни метров она клала пули без промаха. Третий пехотинец уловил закономерность и залёг за деревьями.
Последний бронеход попытался уклониться от столкновения со мной, он высадил в мою сторону весь боезаряд с одной из рук подняв фонтаны вырванной пулями земли, так ни разу меня и не задев, и когда я проскочил поднятое им облако пыли, просто развернулся и побежал!
— Эй! — заорал я, перебрасывая Ублюдка со спины на руки. — Стой!
Я гнался за ним следом, отставая метров на десять. И выстрелив на бегу трижды, попал лишь один раз.
Бах! Бах! Бдыжь!
Последняя пуля разнесла показавшийся на мгновении под защитной пластиной сустав правой ноги автоматона.
Пуля разворотила точный механизм, и бронепанцер в полный рост кувыркнулся через голову на заклинившей ноге.
Я бросил разряженного Ублюдка под ноги, перебросил через плечо за рукоять свое оружие последнего шанса, Меч Бури.
Меч завыл ураганом наполняясь энергией своего элементаля, разгоняя меня на бегу.
Я схватил его по штыковому за рукоять и рикассо и со всей дури с разгону ткнул в наблюдательную прорезь поверженного бронепанцера.
Разогнанный элементалем меч как простое стекло пробил защиту бронекабины, лезвие ушло в прорезь как в масло, по самые кабаньи клыки, насадив пилота на клинок, как бабочку на шпильку.
Выдернув меч обратно, я увидел, что он покрыт кровью до середины.
Достал последнего!
Так! Ну кто у нас тут ещё остался⁈
Пехота, следовавшая за своим автоматоном, дрогнула, когда я развернулся к ним и сделал первый шаг в их сторону.
А я захохотав, как обожравшийся мухоморов берсерк, взмахнул Мечом Бури и бросившись вперед врубился в несчастную пехоту.
Давно! Как давно я не чувствовал себя так свободно! С тех пор, пожалуй, как меня убивали толпой в последний раз, еще в прошлой жизни.
Так что я в каждый удар вкладывал душу! И каждым ударом душу отбирал.
И так я и веселился пока не явился реальный похититель душ.
Толпа вражеской пехоты вдруг резво разбежалась в стороны, и сквозь дым битвы ко мне неспешно шагнул он, огромный, ужасный и непобедимый. Палач алхимиков, Экзекутор, Вешатель, Бог Боли.
Клеткоголовый.
Почуял, падла, элементальную активность вне дома и явился по мою душу, погань мосластая.
Потому я, покинув дом, и не пил ничего из фиалов. Я знал, что он где-то тут рядом, ждёт, что я сделаю это, ошибусь и он вырвет с мясом мою магию у меня из горла.
Не дождался, здоровяк?
Кажется, не дождался, и теперь решил покарать меня просто чистой массой.
Давно не виделись, здоровенная скотина. Ну давай, гризли плюшевый, покажи мне, как ты пляшешь.
Он протянул ко мне свою мозолистую ладонь размером с лопату.
— Что? — процедил я сквозь зубы. — Не выходит ничего, птичка в клетке?
А потом Меч Бури едва не вырвало у меня из руки. Меч дернуло в сторону моего врага.
Клетколовый нашел себе элементаля.
Я ухватился за рукоять меча обеими руками уперся в землю, но нас вместе потащило к Клеткоголовому.
— Ах вот как, сука…- прошипел я.
Меч затрясло у меня в руках, меня всего затрясло вслед за мечом, но я упирался и не давал вырвать оружие у меня из рук
И потому он просто выдрал элементаля из моего меча.
Меня отпустило, я едва не свалился на землю, чуть не выронил сам меч.
А Клеткоголовый, сладострастно урча, всосал в свою клетку вырванного из меча элементаля.
И было с чего урчать. Он победил. Меч Бури осиротел.
Ну, или это как посмотреть. Я зубасто оскалился своему врагу от всей широты души. Потому что в клетке Клеткоголового началась совершенно непредвиденная им активность.
Там, за прутьями решетки вдруг погас один из похищенных элементалей. А потом ещё один.
Клеткоголовый замер. Сюрприз тебе, гнида!
Элементаль, вырванный им из Меча Бури подплыл к ещё одному плавающему во тьме клетки огоньку и поглотил его.
Затем ещё один.
Клеткоголовый заметно дернулся.
— Что, башка в клетку, что-то пошло не так? — усмехнулся я, почувствовав, как элементаль из моего меча слился с элементалем когда-то извлеченным Клеткоголовым из чучела Югопольского льва. Элементаль из Меча Бури стал огромным, пылающим как шаровая молния. Его свет пробивался между прутьями клетки как свет звезды.
