— Господа, вы собираетесь оттуда слезать, или как? Стая, вроде как, погибла смертью храбрых, а другого зверья, представляющего хоть какую-то опасность, поблизости нет, но оно обязательно появится. И очень скоро. Ибо ветер уже которую минуту разносит аромат свежепролитой крови…
Представив описанную перспективу, Боярин с энергетическим узлом невидимости, с грехом пополам раскачанным всего-навсего в восьмой ранг, решительно «вскрылся», представился, поблагодарил нас за помощь и нехотя сообщил, что у них, Ермаковых, нет с собой ни одной альпинистской веревки, а без нее они вниз наверняка не спустятся.
— О, родственнички Недотроги! — хохотнула Дайна, пока я доставал «из рюкзака» первую попавшуюся бухту, пяток крючьев, два карабина и скальный молоток. Потом унялась, так что я взобрался к этим клоунам в благословенной тишине, организовал верхнюю страховку и подробно объяснил технику спуска дюльфером. Увы, чисто городские Одаренные оказались умопомрачительно талантливы и в этом, поэтому помучился я с ними знатно. Слава богу, в какой-то момент все пятеро «смелых» оказались на земле и… порскнули в разные стороны, заметив атакующего барсука-«троечку». А он поймал оплеуху Вали и впоролся мордой в каменюгу весом килограммов за сто, поймал оглушение Люды и сферу умиротворения Марины, а секунд через сорок благополучно сдох под их ледяными иглами.
Ермаковы вернулись. Эдак минуты через три-четыре. И сделали вид, что ходили за рюкзаками, брошенными во время «тактического отступления» к скале. А потом Андрей Германович — по утверждению Дайны, являвшийся двоюродным братом Недотроги — обратил внимание на возраст «воительниц», сглотнул и перешел на еле слышный шепот:
— Ваше Сиятельство, эти девочки — школьницы⁈
Я утвердительно кивнул.
— И на равных сражаются с волками второго ранга⁈
— В этой стае «двоечкой» был только вожак… — равнодушно сообщил я. — Еще трое самцов были «троечками», а самки являлись «четверками». Так что моим воспитанницам не грозило ровным счетом ничего. Кстати, об угрозах: они переросли и другое зверье, живущее в этой части Пятна. Но мы уже закончили тренировочную программу этого месяца, возвращаемся в точку подбора и не располагаем свободным временем. В общем, как только девушки распотрошат барсука, мы продолжим движение. А вам я советую отправиться на восток прямо сейчас. Ибо эти места для вас жестковаты, а двигаться в нашем темпе вы не сможете даже при очень большом желании.
— В моем отряде — трое Бояр и два Гридня! — гордо заявил он.
Я пожал плечами и обломал его по полной программе:
— О том и речь. Поэтому уходите. На предельной скорости. И учтите, что на наш след зверье не встанет…
Ушли. Вернее, убежали. Вцепившись в один длинный резиновый жгут, накрывшись невидимостью и сорвавшись на бег, ибо, судя по энергетическим узлам, рывком в этой команде владел один-единственный человек. Да, все пятеро старательно вкладывались в наш вариант волчьего шага, но не успели нормально раскачать ни окаменение, ни тонус, и… вбивали их перед собой раз в три-четыре секунды, хотя ножками перебирали значительно чаще!
— Интересно, что они потеряли в «двоечке» на таком уровне развития? — мрачно полюбопытствовала Ксения Станиславовна через пару минут после их ухода.
— Искры Кошмаров пятого ранга и выше! — фыркнула моя младшенькая, а Настя, нарисовавшись рядом со мной, еле слышно выдохнула мини-доклад:
— Все, кроме лопоухого блондина, зверели от зависти и ненавидели нас за то, что мы отжали «их» добычу. А блондин, по моим ощущениям, сломался: уверен, что не выберется из Пятна живым, и выполняет команды родича по привычке.
— Понял… — так же тихо ответил я, поблагодарил за эту информацию и перешел на командно-штабной: — Поль, забираешь Валю у Светы и занимаешь третью позицию. Свет, ведешь. Но принимаешь на километр-полтора правее и выносишь все, что шевелится. Чтобы убрать с пути этих клоунов как можно больше хищного зверья…
…Зверье выносили почти до условной границы между «четверкой» и «пятеркой». Да, потрошили только «троечек», да и тех — через раз, но даже так выбились из графика и уполовинили «ефрейторский зазор», который я оставил на всякий случай. Поэтому вышли напрямую к точке подбора, а не к озерцу, в котором я планировал освежиться, и, поднявшись на вершину холма, увидели на горизонте дирижабль.
Тут меня переключило в режим «Носорога» — я снял рюкзак, «разгрузил» Ольгу, подождал, пока из «сбруй» выберутся Марина с Людой, привлек к себе внимание и поделился с мелкой троицей последними «разведданными». Само собой, в альтернативном «прочтении»:
— Девчат, почти уверен, что информация о вашем уходе под мою руку уже добралась до вашей родни. Той самой, которая считает вас своим личным особо ценным ресурсом. Воевать со мной ни Новгородцевы, ни Ермолаевы, ни Гранины не решатся, так как понимают, что нам, Беркутовым-Туманным, не противники. Не рискнут и объединяться в коалицию, ибо нас автоматически поддержат Воронецкие, и такая межродовая война закончится еще быстрее. Не рискнут решать «проблему» и через суд. Ведь мои интересы будет защищать Кот-Баюн. Тем не менее, отпустить вас с миром гарантированно не захотят. Поэтому попробуют воспользоваться другими вариантами вернуть вас в лоно семьи. К примеру, попытаются выкрасть, пропустить через гипнотерапевта, с его помощью навязать вам «искреннее желание» вернуться в отчий дом и, тем самым, получить возможность вашими устами обвинить меня в каком-нибудь непотребстве. Или, как вариант, постараются убедить вас в своей искренней любви… через ровесников, ровесниц и родителей; напомнят обо всем, что для вас делалось, чтобы пробудить чувство долга перед родом, или начнут давить на жалость…
— Прошу прощения за то, что перебиваю, но вариант с похищением — в стиле моего деда… — мрачно буркнула Валентина и не ошиблась: эту акцию планировал именно он.
— Мой, вне всякого сомнения, воспользуется компиляцией из всех трех последних вариантов… — со вздохом предсказала Люда и криво усмехнулась: — Он обожает так называемые «комплексные воздействия», поэтому вынудит играть за себя всю мою бывшую родню.
— А мой, вероятнее всего, предельно добросовестно подготовится ко всем четырем, но начнет или не начнет действовать только после того, как дождется вашей реакции на аналогичные претензии. Так как славится осторожностью, граничащей с трусостью! — злобно процедила Марина, почувствовала, что заводится, заставила себя успокоиться и продолжила нормальным голосом: — Игнат Данилович, мы знаем, на что способна наша родня, и были готовы к уговорам, угрозам и всевозможным манипуляциям еще до ухода под вашу руку. А вот противодействие попыткам нашего похищения можем и не потянуть. В смысле, без вашей помощи…
На мой взгляд, этот монолог произносился увереннее некуда, но Настя, жившая в эмоциях девчонок, позволила мне почувствовать три оттенка одного и того же страха. Я включил голову, сообразил, чем он может быть вызван, но сформулировать ответ тупо не успел — затянувшуюся паузу заполнила Рыжая. Самым настоящим криком души:
— Игнат Данилович, не отдавайте нас, пожалуйста! Даже в том случае, если нам переформатируют мозги: мы не мыслим жизни вне вашего ро— …
— Так, стоп! — негромко рыкнул я и «переформатировал» им мозги сам: — Для начала вас никто не похитит: я взял вас под руку отнюдь не на день-два, считаю своими и заставлю умыться кровью любого, кто посмеет не принять это решение. Далее, я подготовился к любым телодвижениям вашей родни, так что просто описал вполне вероятные перспективы, дабы вас, в случае чего, не шокировала жесткость реакции ваших телохранителей на нездоровые телодвижения. И последнее: вам, Беркутовым-Туманным, невместно бояться кого бы то или чего бы то ни было. Хотя бы потому, что мы друг друга не сдаем! Вопросы?
Да, этот монолог нельзя было сравнить с психокоррекцией, но девчатам, что называется, зашло — они гордо вскинули головенки и развернули плечи, уверенно заявили, что больше не боятся никого и ничего, поблагодарили за все, что я для них делаю, и… обратились с просьбой, согревшей душу. Вернее, обратилась. Все та же Валентина, потихоньку превращавшаяся в негласного лидера этой троицы:
