С немыслимым трудом отрываю взгляд от обтянутых чулками бедер Марии и говорю:
— Думаю, что ты все это уже выяснила.
— А то… фирма веников не вяжет. Если пробить этого Андрея по одной базе, закрытой для гражданских… не только у тебя есть знакомые в нужных местах… мы узнаем, что три года назад он проходил подозреваемым по делу о грабеже, которое не дошло до суда. Медвежатник, то есть эксперт по сейфам, причем удачливый. На странице Андрея написано, что он оказывает услуги по ремонту электропроводки. А вот тут, в комментариях к посту подруги, жена клиента жалуется, что проводка в доме искрит, но все в порядке, муж уже нашел электрика.
— То есть все-таки муж стоит за пропажей?
— Эй, шерлок холмс, посмотри мне в глаза… Глаза — то, что выше сантиметров на тридцать. Вот так. Мне не жалко, но ты же тупеешь от того, что там видишь. Подумай, зачем мужу такие сложности? Он и так знал код от сейфа и имел к нему доступ. Надо сопоставить даты исчезновения драгоценностей с датами прихода электрика.
— Женщина, как ты умудряешься быть одновременно такой сексуальной и такой умной?
— Секрет фирмы… Да разорви ты уже эту чертову блузку. Все равно выбрасывать.
Глава 10
Никто не безупречен. Часть 3
— Извините, но я пришел расторгнуть договор, — говорит клиент. — Конечно, все ваши расходы я оплачу, и что там с меня еще причитается… неустойку, не знаю. Но искать больше ничего не нужно.
Клиент выглядит потерянным и поблекшим. Если бы я впервые встретил его сегодня, не назвал бы про себя «красавчиком».
— Могу я спросить, отчего так?
— Да нет смысла теперь что-то искать… Представляете, Галиночка от меня уходит. Из-за побрякушек паршивых этих! В ее этой дурацкой секте вбили ей в голову, что украл их я. Но я же, наоборот, пытался их найти! Объяснял ей — не верит. Говорит, дело в утрате доверия, а не вещей.
— Этих вещей?
Достаю пакет из ящика стола. Выкладываю украшения одно за другим.
Аферистка Наталья оказалась понятливой — хватило одного телефонного звонка, чтобы уже через час украденное оказалась у меня в офисе. Материала на возбуждение уголовного дела хватало, но оно, скорее всего, развалилось бы из-за слабой доказательной базы. Так что оба мы приняли здравое решение разойтись малой кровью.
— Да, это они… — клиент таращится на меня. — Но где… как вы нашли их? Кто их забрал?
— Могу вам рассказать, но, сдается мне, вы и сами догадываетесь. Кого вы впустили в свой дом?
— Так все-таки Наталья… — клиент сутулится и весь съеживается. — Знаете, я не горжусь этой историей… Вообще не считаю нормальным изменять супруге, но тут так уж вышло… бес попутал, как говорится. Какой мужчина может устоять, когда красивая женщина начинает им восхищаться? Наконец-то чувствуешь себя понятым, оцененным по достоинству, желанным… Вы, наверно, считаете меня слабаком и подонком?
— Да нет, что вы, — быстро отвожу глаза. — Не мое дело — судить клиентов. Ну и вообще. Вы эту Наталью впустили в дом?
— Всего один раз, когда Галина была в отъезде. И на другой день проблемы с проводкой начались, чуть до пожара не дошло, я так испугался… дом старый, родители Галины его строили, отделка ценная, а ремонта давно не было. А Наталья как раз упоминала, что ее брат — одаренный электрик. Сами понимаете, какая к ним очередь, но тут, мне казалось, удачно получилось все, он быстро приехал и все починил. Я так радовался, дурак…
— Нет смысла себя винить. Что сделано, то сделано. Будете в полицию обращаться? Перспективы у дела так себе.
— Да нет, зачем… Позориться только. Оплата теперь…
— Вот сумма, в договоре. Реквизиты там же.
Клиент достает телефон, и уже через минуту на моем мониторе всплывает уведомление о зачислении средств. Так и не отключил эти уведомления. Радуют, черт возьми, каждый раз.
Клиент привстает из кресла, но тут же неуверенно опускается обратно — на краешек:
— Так что же, выходит, не в секте дело было?
Неприятно это признавать, но…
— Похоже, не в секте. По «Детям Одарения» так ничего незаконного и не нашли.
Барабаню пальцами по столу. Я, конечно, подписался искать пропавшие вещи, а не решать семейные проблемы клиента. С другой стороны, информация всплыла в ходе оплаченного им расследования… И почему бы не помочь человеку, раз мне это ничего не стоит.
— Но, кстати… кое-что случайно удалось узнать… Не о секте, а о вашей семейной ситуации. Ваша жена в курсе, что вы изменяете ей. И, похоже, подозрение в воровстве расстроило ее куда сильнее. Может, если вы поговорите начистоту…
— Вот оно как! Я-то думал, она не догадывается.
— Женщины всегда о таком догадываются.
— Думаете, Галина сможет меня простить?
— Как знать. В семьях случается всякое.
Клиент сплетает и расплетает пальцы, задумчиво смотрит в окно.
— Наш брак с Галиночкой с самого начала никому не нравился. Друзья настраивали ее против меня, лили в уши, что я ее не люблю, женюсь только ради бытового комфорта… Действительно, африканских страстей между нами не было. Галина просто устала от одиночества, она вообще сложный человек. Да и я не идеален. Но я ведь и правда ценю ее и уважаю, мы неплохо ладили, нам было лучше вместе, чем поодиночке… Неужели все обязательно должно происходить как в любовных романах, с фейерверком страсти, а все прочее попросту не имеет права на существование?
Выразительно откашливаюсь.
— Ох, простите меня, — вскидывается клиент. — Действительно, все это уже не к вам. Извините, загрузил вас своими душевными терзаниями…
— Ничего страшного, — улыбаюсь. — Никто не безупречен.
* * *
Оля деловито колдует на кухне:
— Давай сегодня котлеты доедим, а на завтра я голубцы заверну. Или лучше рыбный пирог испечь? С горбушей и картошкой, а?
— И голубцы, и пирог — замечательно. Сделай то, что тебе проще.
— Но я не хочу готовить, что мне проще! — Оля дует губки. — Я хочу приготовить то, чего ты хочешь!
Какая же она хорошенькая в коротком домашнем платьице и фартуке… Волосы собраны в высокий хвостик, выбившиеся завитки на шее чуть влажные от пота.
Наверно, после того, что я сейчас скажу, я потеряю ее. Но молчать дальше нельзя. Я должен отвечать за свои поступки, правильные или нет.
— Хорошо, пускай будет пирог. Оль… нам надо поговорить.
— Ой, какой ты серьезный! Хорошо, только я тесто замешаю сначала.
Не знаю, как я буду жить без нее и буду ли вообще. Но даже сейчас не могу найти в себе ни капли сожаления о связи с Марией. Я привык всегда поступать правильно — вроде как все мы с детского сада знаем, что правильно, а что нет. Вот только тот быстрый жесткий секс в кабинете — это и было правильно. Он словно бы поставил на место кусочек моего внутреннего пазла, который всю жизнь у меня пусть чуть-чуть, но не складывался. И дело тут не в Марии, хотя она красивая женщина и умный интересный человек. Дело во мне самом.
Я ведь всю жизнь старался сделать как можно больше для других. Защищал своих близких и тех, кто обращался ко мне за помощью. Даже, может, иногда перегибал палку с контролем… что ж, Дары с насилием над чужим сознанием просто так на ровном месте не появляются. Я делал что-то для других, потому что это нужно было мне самому. Оно тоже ставило на место куски внутреннего пазла, я становился более целым, чувствовал себя живым. А вот забил человека прикладом я для себя — не для Сереги, ему это уже не могло помочь. И никакого сожаления я не испытывал ни тогда, ни теперь. Эта связь с Марией — тут так же. Она для меня правильна. Если в итоге я потеряю Олю — значит, таким будет последствие. Но лучше отказаться даже от самого дорогого человека, чем от себя самого.
Оля тупой стороной ножа счищает с пальцев остатки теста, прикрывает миску льняным полотенцем, моет руки. Улыбается легко и весело:
— Ну, чего такое? Что ты хотел сказать?
Собираюсь, как перед прыжком в холодную воду:
