— Лиз, ты моя подруга… — напомнил я, помог ей опуститься на диван, сел напротив и превратился в слух.
Она собралась с мыслями, заметила, что сидит, сжав кулаки, заставила себя расслабиться, поймала мой взгляд и перешла к делу:
— Игнат Данилович, недели две с половиной-три тому назад Павел начал налаживать отношения с бывшими друзьями и подругами. Извинения приняли только Лариса и Даша. Вернее, согласились дать ему один-единственный шанс исправить разрушенные отношения, но не горят желанием встречаться. А все остальные до сих пор считают себя оскорбленными его поведением и не хотят его ни видеть, ни слышать. Он пытался извиниться и передо мной — прилетел в Новомосковск на прошлые выходные, выяснил, когда я приеду к бабушке, и внезапно вломился в мои покои. Разговор получился… неприятнее некуда: Павел усиленно старался доказать, что изменился, а у меня перед глазами стояло его перекошенное лицо в тот момент, когда он поднял на меня руку, и на душе была такая хмарь, что не передать словами. Он, естественно, заметил, что я не оттаиваю, и решил вывернуть душу — рассказал, что завидовал, какие именно гадости сделал или собирался сделать, а потом добрался до своей дуэли с Ириной Сергеевной и вашего ультиматума. Я выслушала эту часть откровений до конца и заявила, что не желаю с ним иметь ничего общего. Потом выгнала из гостиной, оделась, попрощалась с бабушкой и уехала во дворец. Бесилась всю неделю. К субботе более-менее успокоилась, а вчера он объявился снова — написал с чужого телефона и попросил, чтобы я уговорила вас и Свету с ним встретиться, ибо он считает должным попросить прощения.
После этих слов она сделала небольшую паузу, с хрустом сжала кулачки и криво усмехнулась:
— Я не ответила. А сейчас просто-напросто предупреждаю, что он опять уперся рогом, значит, найдет способ с вами связаться. В общем, будьте к этому готовы и… знайте, что брата у меня больше нет: ублюдок, пытавшийся убить Ирину Сергеевну из бессильной злобы на вас, прощения не достоин!!!
Последнюю фразу она произнесла увереннее некуда. Но в самой глубине ее глаз плескалась такая боль, что у меня защемило сердце, а с губ само собой сорвалось убийственное предложение:
— Родного — нет. Но может появиться названный. Если захочешь…
Девчонка грустно улыбнулась:
— Открою страшную тайну: я вас им и считаю. Поэтому приезжаю в гости при любой возможности, с радостью принимаю любую помощь и млею от заботы. Скажу больше: я вас безумно люблю, в ваших владениях чувствую себя в разы комфортнее, чем где-либо еще, и… каждый вечер, укладываясь спать, мысленно делюсь своими проблемами и переживаниями именно с вами.
— Не солгала ни в одном слове! — сообщила Дайна. — Она засыпает, лежа на правом боку. Но перед тем, как занять это положение, какое-то время лежит на спине с закрытыми глазами и улыбается.
Я бы прекрасно обошелся и без этого доклада, так как чувствовал, что Максакова не врет. А еще откуда-то знал, что ей катастрофически не хватает моральной поддержки. Вот и сделал еще один серьезнейший шаг навстречу:
— На мой взгляд, делиться своими проблемами и переживаниями только мысленно — это извращение. Поэтому, если захочешь, то после того, как мы закончим, Ирина Сергеевна уведет тебя в медблок, вживит нашу родовую разработку — микрогарнитуру скрытого ношения, не обнаруживающуюся никакими сканерами — объяснит, как ей пользоваться, и зальет на твой телефон программку, которая позволит находить и уничтожать «жучки». Так что уже сегодня вечером ты сможешь вычистить свою спальню, «постучаться» ко мне и, как минимум, пожелать добрых снов.
— Что значит, «если»⁈ — притворно возмутилась Злобная Мелочь, оценив открывающиеся перспективы. — Я уже захотела! Правда, зная свою натуру, понимаю, что быстро надоем, но…
— Ли-из?
— Ау?
— Тебя любит вся моя семья, аналогичные гарнитуры имеются у каждого из нас, подключиться к этому стандарту связи физически невозможно и… она работает даже в Пятне.
Тут Злобная Мелочь вскочила с дивана, сложилась в поясном поклоне и начала толкать благодарственную речь. Пришлось лечить:
— Если ты действительно считаешь меня братом, то обращайся по имени и на «ты», забей на церемонии и говори не разумом, а сердцем.
У нее в глазах появились чертики, но с губ сорвался «тяжелый» вздох:
— Тогда получится очень коротко и слишком провокационно!
— Я пойму все, что ты вложишь в эту фразу… — пообещал я, и она, лукаво прищурившись, выдала альтернативный вариант благодарности:
— Игнат, я тебя люблю!
— Я в восторге… — улыбнулся я и продолжил развлекаться: — Мои тоже оценят. После того, как отшлепают. А все остальные, включая твоего жениха, либо лопнут от возмущения, либо задохнутся от зависти, либо впадут в черную меланхолию.
Тут Максакова посерьезнела и вздохнула по-настоящему:
— С тобой легко и спокойно. Поэтому меня почти отпустило. Спасибо за тепло души, место в сердце и… гарнитуру: я постараюсь «стучаться» не очень часто, но сегодня не удержусь — не смогу не проверить, как все работает…
…После ухода «второй сестренки» я подождал отмашки БИУС-а, набрал Императора, попросил аудиенции и намекнул, что вопрос, который считаю нужным обсудить, связан с разработками «поумневшего андроида».
Владимир Александрович сверился с расписанием, заявил, что будет ждать к одиннадцати ноль-ноль, и отключился. Это решение было предсказано Дайной, поэтому я кивнул потолочной камере, пододвинул к себе мобильный терминал и потерялся в описании этой самой разработки. А после того, как уложил в голове весьма приличный объем информации, был озадачен новой вводной:
— К тебе собирается уже второй незваный гость. Глава рода Ермоловых планирует загнать в логический угол с единственным выходом — женитьбой на Людмиле. А папаша Лидии Алексеевны подготовил уморительный договор о всестороннем сотрудничестве между родами — надеется влезть в космическую программу, получить свободный доступ к нашим тренировочным заимкам и «сесть» на снабжение высокоранговыми ядрами, кожей, мехом и мясом!
Я задавил проснувшийся гнев, включил голову и принял решение:
— Для первого я буду занят. До середины следующей недели. А второго, пытающегося закосить под Мельникова, поставлю на уши сегодня после обеда. Чтобы побыстрее остыл.
Верная помощница предложила альтернативный вариант:
— Ставить на уши надо и Ермолова. Причем чем быстрее, тем лучше: он почему-то решил, что схватил бога за бороду, так что за неделю и на кураже додумается еще до какой-нибудь хрени. В общем, если дашь добро, то я прямо сейчас настропалю Полину, и она заставит руководство Дома Гимназисток проэкзаменовать ее подружек еще сегодня. Благо, у нее только что появилась веская причина для недовольства качеством преподавания.
— Что за причина?
— Она вломилась на урок по боевке, оценила «навыки» преподавателя и начала звереть от апломба, с которым этот убогий навязывает без пяти минут фрейлинам свое видение «боевой магии». Короче говоря, если спустить твою сестренку с поводка в правильном ключе, то директор этой богадельни ляжет костьми, но избавится от столь проблемных учениц, что называется, бегом.
— Спускай! — распорядился я, задал несколько уточняющих вопросов по этой теме и переключился на вторую. В смысле, попросил Дайну залить на МТ-шку договор о всестороннем сотрудничестве и занялся анализом пунктов, предварительно подсвеченных верной помощницей.
Закончил в четверть одиннадцатого, восхитился хитрожопости адвоката, состряпавшего этот воистину рабский контракт, набрал Фридмана и озадачил новым поручением:
— Доброе утро, Лев Абрамович. Я вам только что отправил чрезвычайно интересный документик, который меня собираются убедить подмахнуть. Так вот, подготовьте, пожалуйста, встречный вариант. Зеркалящий этот, но в разы более унизительный и жесткий.
— Доброе утро, Игнат Данилович. Когда он вам нужен?
Я потер подбородок и скорректировал первоначальные сроки:
