"Фантастика 2025-154" Компиляция. Книги 1-22 (СИ) - Барчук Павел

Она насмешливо фыркнула, обозвала меня стоиком и посерьезнела:

— Новостей, требующих твоего внимания, всего две. Первая — терпима: Ляпишев с Бажовым начали молодеть, это не осталось незамеченным, так что все «старичье» вешается от зависти и захлебывается желчью.

Такая реакция на обретение комплекта «второй молодости» очередными сторонниками Воронецких была предсказуема, поэтому я равнодушно пожал плечами и дал понять, что мне плевать на завистников с высоких орбит.

БИУС счел это нормальным и поделился новостью понеприятнее:

— Паша узнал о пляжной вечеринке Поли и праздновании дня рождения Недотроги, решил, что лучшей возможности для извинений перед тобой не представится, пробил себе увольнение, через час двадцать пять прибудет в аэропорт Южного и сразу же выедет к нашему поместью. В принципе, парня можно и послать. Но, как мне кажется, это будет неправильно…

Посылать Максакова я не собирался. Поэтому, «узнав» от дежурного по КПП о его прибытии к границе моих земель, вызвал к себе Настену, спустился в гараж, загрузился в «Буран» и выехал из особняка. А через несколько минут выехал за ворота, припарковался на стоянке для автомобилей левых личностей и, выбравшись из салона, вопросительно уставился на незваного гостя.

По большому счету, его извинения были сформулированы достаточно неплохо и, вроде как, произносились искренне. Но воспоминания о поступках никуда не делись, поэтому меня не проняло:

— Павел Демьянович, я — человек дела, а вы говорите. Это — не вариант. Особенно для человека, растоптавшего слепую любовь сестры и потерявшего уважение всего круга общения. Тем не менее, допускаю, что вы действительно переосмыслили свои взгляды на жизнь, поэтому скажу так: в данный момент я не хочу вас ни видеть, ни слышать, тем не менее, заставлю себя хоть иногда интересоваться вашими деяниями. И если вы когда-нибудь сумеете заслужить уважение жителей Империи, причем не разовым геройством, а достойнейшим поведением на протяжении нескольких лет, то вернусь к этому разговору. На этом у меня все. Счастливого пути…

Глава 17

6 мая 2515 по ЕГК.

…Тезис «понедельник — день тяжелый» начал подтверждаться с пяти утра: именно в это время я продрал глаза, быстренько привел себя в порядок, позавтракал в компании Иришки, Виктора и его команды, поднялся на крышу, загрузился в «Орлан» и улетел на авиабазу под Южным. Не успел проводить Воронецких, Максакову и «Ковалеву» до трапа их «Антея» и пожелать удачи в войне с очередными саботажниками, как Дайна доложила о начале шевелений в спальнях остальных гостей, не уехавших в воскресенье. Да, ими занялись Оля и Света, но в аэропорт Южного доставили мы. Дабы Искрицкие и Фомины успели прибыть в Новомосковск в начале рабочего дня, а Чирковы, Лемешев и Бажова заехали в столичные поместья и убыли под Александров. К новому месту службы Антона и Егора.

Домой вернулись в районе половины девятого, попрощались с Натальей Родионовной и Львом Абрамовичем, собиравшимися выдвигаться на авиабазу и вылетать в Ильичевск, затем позавтракали в компании остальных членов моего Ближнего круга и мелкой троицы, загрузили народ ценными указаниями и свалили. Всемером. В Бухту. Де-юре — осматривать фронт работ на месте дуэли Дениса и самого непонятливого ухажера Птички, а де факто улетели в место, в котором нас не цепляли чуйки особо продвинутых членов рода. А уже оттуда со спокойным сердцем перешли в Клинику и разделились: я и моя Стая направились в мастерскую творческого дуэта Дайны и Светы, а целительница ушла выводить из медикаментозного сна Мима и его супругу.

Пока эта парочка приходила в себя, принимала душ и одевалась, мы тихо дурели от наработок моей младшенькой, испытывали новую систему визуализации артефактных комплексов МДР, работающих даже в Пятне, и вживляли новые приблуды. Поэтому ожидание нисколько не напрягло, и в гостиную, в которую Ксения Станиславовна перевела исцеленных пациентов, вошли, пребывая в прекраснейшем настроении.

Внешний вид Михаила Игоревича и Инессы Павловны тоже нисколько не разочаровал: мой любимый певец превратился в чуть худощавого, но очень неплохо сложенного мужчину лет тридцати семи-тридцати восьми, а его жена, избавленная от двух злокачественных опухолей — в достаточно симпатичную особу того же возраста.

И пусть во взглядах супругов плескалось Одурение, итогового результата оно не меняло: мы сдержали обещание, и это радовало со страшной силой.

В общем, благодарственные монологи я слушал, улыбаясь, а после того, как иссякла и Красильникова, сделал по комплименту и посерьезнел:

— Скрыть ваше исчезновение не удалось: через считанные часы после отъезда Евгении Михайловны из вашей квартиры в жилой комплекс прилетели двое ваших поклонников, минут двадцать звонили в дверь, а потом подняли на ноги всю полицию Белогорска. Тем же вечером ГБР вломилась в дом друга детства вашей дочери, и она была вынуждена расколоться, то есть, заявить, что вас забрал я. Кстати, перестраховалась она очень даже неплохо: этот самый друг детства выложил в Сеть запись визита силовиков, поэтому на Китеже полыхнуло по полной программе — уже к полуночи перед зданием столичного управления министерства внутренних дел собралась толпа из двухсот тысяч человек, а…

— Ее задержали? — хором спросили Мим и его жена.

Я утвердительно кивнул:

— Да. И даже успели постращать. Но Евгения Михайловна не сломалась — помурыжила следователей молчанием, потом показала запись, которую я переместил в вашу квартиру, и посоветовала не будить лихо, пока оно тихо. А затем к ней прорвалась толпа из девяти влиятельных адвокатов и задавила группу высокопоставленных сотрудников спецслужб, как планетарный танк — ржавую консервную банку. В общем, в данный момент ваша дочь находится в вашей квартире… в компании полутора десятков добровольных защитников от правового произвола. И, в принципе, я могу переместить вас прямо туда. Но предпочту прислушаться к голосу паранойи. А, по ее мнению, вам желательно появиться на Китеже в как можно более людном месте и сразу привлечь к себе внимание. Да так, чтобы ни одна тварь в погонах или без не смогла заявить, что ваше возвращение с Надежды — это мистификация, а за вашим новым обликом скрывается кто-то еще.

— И как вы себе представляете такое появление? — хмуро спросил Мим.

— Сейчас объясню…

…В Белозерск перешли через прокол в постаменте памятника Юрию Гагарину и оказались в раннем вечере. Света сходу накрыла нас мощнейшим иллюзорным пологом и вывесила под ним купол диаметром девять метров, Оля с Полиной извлекли из пространственных карманов и расставили каменные кресла, мы с Настеной встретили и разгрузили местные дроны доставки, Миронов распаковал гору музыкальной и осветительной аппаратуры, надел наушники и начал что-то куда-то подключать, а его супруга позвонила дочке и озвучила ряд Особо Ценных Указаний. В общем, к тому времени, как Мим заявил, что готов, к Технопарку подлетали тысячи флаеров с его фанатами, а с камер микродронов, поднятых в воздух, началась трансляция в планетарную Сеть. Вот мы и «включились»: моя младшенькая убрала иллюзорный полог и «подсветила» прокол каким-то навыком Молнии, Оля, Поля, Настена, Ксения Станиславовна и я «расслабились», а Инесса Павловна подключила свою гарнитуру к пульту и затаила дыхание. Вовремя: через считанные мгновения ее муж пробежал пальцами по клавиатуре синтезатора, и я, узнав проигрыш «Предрассветной Мольбы», вытаращил глаза в тщетной попытке удержать наворачивающиеся слезы — эта вещь Мастера рвала душу в клочья даже в воспоминаниях. А потом Мим ЗАПЕЛ, и у меня разорвалось сердце: я пропускал сквозь него каждое слово, чувствовал каждый отдельно взятый оттенок боли умирающего и молил господа вместе с ним. Нет, не за себя — эта личность просила помочь его родным пережить тяжелую утрату…

Да, я слышал эту вещь не одну сотню раз, но это исполнение убивало запредельной искренностью. Так что меня вышибло из реальности настолько сильно, что слетело прозрение. Но я был хоть как-то готов к этому катарсису. А моя Стая и Ксения Станиславовна даже не представляли, что их ждет. Поэтому к тому моменту, когда отзвучали последние аккорды, они жили финальной строчкой песни и плакали, не замечая слез! Слава богу, Миронов не стал нас добивать — мягко улыбнулся доброй сотне зрителей, успевших выгрузиться из флаеров, подбежать к куполу и раствориться в волшебстве Музыки, задумчиво посмотрел на нас и начал проигрыш к ничуть не менее сильной песне с говорящим названием «Я вернусь…»