— Тогда зачем был весь это цирк? Зачем эти головорезы в белом?
— Мне необходимо было оценить ваши оборонительные возможности, — сказала Великая Мать, ничуть не смутившись. — Такой ответ Вас устроит?
— Спасибо за откровенность, — Рич саркастически похлопал в ладоши. — Как говориться, «доверие сводит горы». Но сейчас передо мной сидит самая сильная колдунья во всей Заоблачной… да, черт, возможно, даже, самая сильная колдунья во всем мире! Что Вам мешает просто забрать то, что Вам нужно?
— Вы про девочку? Я не могу этого сделать, — Хикару печально вздохнула.
— Это еще почему?
— На данный момент это не имеет значения. Скажем так: это не в моей власти. Вы должны отдать мне ее сами.
— Отдам. — Рич резко кивнул, словно забивая подбородком гвоздь.
— Вот как? Отдадите?
— Всенепременно. Сразу после переговоров Нобу и Сёрито.
— Господин Рич…
— Госпожа Хикару! — Рич резко поднял руку ладонью вперед; его лицо пылало, в глазах тлела едва сдерживаемая ярость. — Вы предпочитаете говорить начистоту; что ж, хорошо, давайте поговорим. Карты на стол, как говорят там, где я родился. Дома Нобу и Сёрито готовы начать войну. В другой ситуации мне не было бы особого дела до кучки самураев, решивших порубить друг друга в капусту, но сейчас эта проклятая война может свести на нет все, чего я с таким трудом добивался все эти годы. Отлаженные дипломатические и торговые отношения, которые я буквально зубами выгрызал из ваших чинуш, из этих поэтов-бюрократов, из этих чертовых эстетов от судопроизводства и художников от бухгалтерии — все это готово пойти прахом только потому, что два Великих Дома решили устроить резню из-за какой-то там пограничной долины — куска земли, через который можно перебросит камень! Эта девочка — наследница Дома Нобу — гарантия того, что этого не случится. Моя гарантия мира, который Дома заключат на предстоящих переговорах.
— Вы собираетесь использовать этого ребенка для шантажа? — в голосе Хикару появились презрительные нотки.
— Шантажа?! О, дьявол! Я собираюсь предотвратить войну! Понимаете?! Вой-ну! А Вы рассказываете мне про шантаж! — голос Рича громыхал, словно горный обвал. — Если это не благо, то я даже не знаю, о чем с Вами можно говорить! Я рву задницу, спасая местную аристократию и еще бог весть знает сколько жизней, а Вы грозите мне пальчиком как нашкодившему младенцу?!
— Рич, — Хикару немного смягчилась, — поймите и Вы меня. Каждый из нас делает свое дело. То, чего требует от нас долг. Мой долг — защитить девочку. Поэтому я не могу позволить, чтобы ее использовали для каких-либо манипуляций, даже если конечная цель этих манипуляций — некое гипотетическое благо.
— Вот как? — Рич внезапно расслабился. — Хорошо. Отлично. Тогда я предлагаю Вам другой вариант.
— Да ну?
— Прошу только без иронии. Вы не хотите, чтобы девочку использовали для… давления на известных нам людей — не проблема! Вы только что сами сказали, что в различного рода спорах, случающихся в Заоблачной, последнее слово всегда остается за Вами. Так помогите мне. Заставьте этих кретинов отказаться от военных действий, и я отдам Вам девчонку. В этом случае каждый из нас получит то, чего хочет и… Что на этот раз не так?
Хикару медленно качала головой, разглядывая узор ковра на полу. Когда она вновь заговорила, ее голос был полон неподдельной печали:
— Рич, Вы меня неправильно поняли. Я не власть в том смысле, который Вы вкладываете в это слово. Я, скорее, судья и могу по своей воле вмешиваться в естественный ход событий лишь тогда, когда ситуация становиться критической, угрожая естественной гармонии. Я — садовник, Рич. Садовник может выпалывать сорняки и подрезать кусты, он может сказать, на какой клумбе к весне вырастут тюльпаны, а на какой — маки, но у него нет власти посадить в саду капусту или спилить все вишневые деревья. Он простой исполнитель, не более того.
— Но грядет война, Хикару!
— И что с того? Великие Дома воюют друг с другом уже тысячи лет. Война — часть жизни. Вы живете среди нас уже достаточно давно и знаете, что в Заоблачной Империи война — не то же самое, что у вас, на Западе. Наши битвы могут унести тысячи жизней, а, бывает, ни один меч не покидает своих ножен. Война для нас просто крайняя форма тренировки тела и духа.
— Хикару! Погибнут люди!
— Воины не умирают в постели, Рич. Такова их судьба, их Путь, по которому воин идет всю свою жизнь и всю смерть. В этом заключена красота естественного процесса: каждый год дерево сбрасывает листья, чтобы пережить наступающую зиму. Где в этом жестокость? И жестокость по отношению к кому? К листьям? Твои наемники готовы умереть за тебя в любой момент именно потому, что путь воина — в смерти, в ее неразрывной связи с жизнью, которую воин учиться видеть и принимать с самого детства. Поэтому его глаза открыты. Вот и все. Кто я такая, чтобы вмешиваться в это, Рич?
— Сумасшествие… — Рич вскочил на ноги и принялся ходить вокруг стола, теребя бороду; взгляд дипломата-убийцы был полон отчаяния. — Просто сумасшествие… Как мне Вас переубедить, Хикару?
— Никак. Отдайте девочку. Это еще не конец света, Рич. Вы и так много сделали для своей страны и Домов Заоблачной Империи. Пусть все идет так, как идет.
— Стоп! — Рич резко обернулся к ней и вперился в лицо старой женщины пылающим взором, в котором теплились искры безумной надежды. — Мать Хикару! Вы говорите: «пусть все идет, как идет», верно? Отлично! Тогда почему бы Вам не оставить девочку у меня? Вверить ее, так сказать, ее же судьбе?
…Некоторое время в шатре стояла полная тишина. Стих даже ветер за стенами и стало слышно, как потрескивают свечи в золоченых рожках канделябров. Молчал Рич, молчала Хикару, молчали Хо Ши с Жао. «Судьбы многих на лезвии застыли. Замер воздух», — пронеслось в голове у наемника.
Затем Хозяйка Белой горы пожала плечами, кивнула и сказала:
— Хорошо. Вы не оставляете мне выбора. Придется объяснить Вам всю ситуацию целиком. Рич, Вы знаете, кто эта девочка, которую Вы похитили?
— Знаю, — Рич набычился. — Принцесса. Единственная наследница Дома Нобу.
— Верно. Но не только. «Принцесса», «наследница» — все это, увы, вторично. Будь она просто знатной девицей из древнего рода, меня бы здесь не было. Но это, к сожалению, не так. Девчонка — моя преемница.
— Что?!
У Рича отвисла челюсть. Жао подумал, что Мать Хикару все-таки сумела огорошить хозяина — Рич просто лишился дара речи. Но если то, что она говорит — правда…
— Да, Рич, да. Сотнями лет Великих Матерей выбирали, придерживаясь очень жестких параметров. Первое — у девочки-кандидатки в венах должна течь хотя бы капля королевской крови. Это не просто блажь: наследницы древних родов несут в себе их наследие — силу Основателей, род которых восходит к самим Императорам-Драконам. Второе: она должна быть умна — это обязательное условие. Интеллект вероятных претенденток постоянно оценивается. Мы ищем не просто умных девочек, а девочек с определенным складом ума; как бы сказали Ваши коллеги из Университета, «нужный психотип». И, наконец, третье — самое важное: кандидатка должна иметь крайне высокий колдовской потенциал. Огромный потенциал, Рич. Только тогда она сможет пройти посвящение, не повредившись рассудком.
— Посвящение? — промямлил Рич, бессмысленно перебирая свитки на столе. Похоже, что дипломат никак не мог оправиться от шока.
— Преодоление этого вашего «Порога Мерлина». Полное раскрытие способностей. После этого девочка займет мое место, а я, наконец-то, смогу уйти в Поток. Знаете, Рич, долгая жизнь утомляет. Особенно когда живешь в эпоху перемен. Так что Вы скажете?
Но Рич уже взял себя в руки. Морщины на его лбу разгладились, кулаки разжались, и в глазах дипломата вновь разлилась знакомая Жао маслянистая пустота.
— Я скажу — «нет».
— Нет? — Хикару нахмурилась.
— Нет. Минуту назад я считал девчонку просто особо важной персоной, наследницей Дома Нобу и, как следствие — рычагом воздействия на этого старого дурака Юдзиро. Теперь вдруг выясняется, что Ли Нобу — будущая Великая Мать или как там это правильно называется. Единственное, что для меня изменилось — ее ценность. Топаз оказался бриллиантом — тем лучше! Значит, Хикару, у Вас есть дополнительный стимул решить конфликт между Нобу и Сёрито мирным путем.
