Руку Субботы я все-таки успел перехватить, может, и напрасно. С другой стороны, бьет он крепко, откачивать же толстяка прямо посреди дороги у нас не было ни времени, ни особого желания.
Бельгиец невозмутимо кивнул, заметив, что командование UkrFOR догадывается о нашем ответе. В этом случае, он выскажется, как лицо частное.
«Колонель» говорил по-французски, но, решив, что далее «саперлипопет» наши познания не распространяются (мы с Субботой так-сяк, но понимаем, только знать это «им» ни к чему), перешел на английский и без всякого перехода посоветовал нам немедленно уходить из Крыма, и лучше всего, за границу. Если политики носятся с идеей суда в Гааге, то у военных интерес иной. Все те же бельгийцы с датчанами серьезно опасаются, что благодарные янки подставят их под мои пули в случае проведение «решительной операции». Такая операция готовится – или уже готова, в чем он, «колонель», абсолютно уверен. Уходить же нам надлежит не обычными каналами, а… по-другому. При этом толстая сволочь изволила подмигнуть.
Интересно, много ли они знают про «обычные каналы»? Но главное понятно: мнение частного лица (частной морды) – и являлось тем, что UkrFOR собиралось передать террористу Арлекину.
Враг настойчиво советует уходить. Бежать. Скрыться. Вот так!
Вдогон, уже без тени улыбки, бельгиец заметил, что потери при уничтожении отрядов Шевченко и Чернорога значительно превысили допустимые. Каждый блюдет свой интерес.
Впрочем, наглый «колонель» – неприятность мелкая. Так, штришок.
* * *
– Лолита останется, связь все равно на ней.
– Начальству виднее. Ты что, Арлекин, этому пидарасу поверил? Да они там просто перепугались. Выборы-швыборы, рейтинги, девочки с плакатами, блин! Скоро тебе миллионы начнут предлагать, только чтоб исчез и их не грохал.
– Аргонец?
– Разве дело в бельгийце? Если правда, что в разговоре с Киевом не было контрольной фразы… Арлекин, это точно?
– Точно.
– Хе! Тогда – херня полная. Лолита, писала разговор?
– Ну, дядя… То есть, товарищ старший лейтенант! Записала, могу прокрутить. Разговор велся по мобильному телефону, начался сегодня ровно в 11.00 по киевскому времени…
– Не надо. Выходит что, Арлекин? Его взяли?
– Выходит, ребята, нашего главного в Киеве взяли. Потому и предлагают сдаваться.
– Пиздец!
– Суббота! Еще раз при девушке!..
– Не надо, товарищ майор, я товарищу капитану сама по губам надаю. Давайте, еще раз разговор прослушаем. Может быть…
– Может быть.
ФАЙЛЫ ИЗ НОУТБУКА
10.
Швейцарские ученые из Цюрихского университета с помощью позитронной эмиссионной томографии (ПЭТ) установили, что месть – действительно сладкое чувство, сообщает Reuters.
В момент мести обидчикам у испытуемых регистрируется электрическая активность в центре удовольствия головного мозга. Результаты исследования, опубликованные в журнале «Science», по мнению специалистов, могут пролить свет на эволюцию социальных норм и регуляцию поведения в человеческом сообществе.
Психологи полагают, что именно этот психофизиологический механизм регулировал социальное поведение древних людей на протяжении тысячелетий.
11.
Евреи – люди лихие,
Они солдаты плохие:
Иван воюет в окопе,
Абрам торгует в рабкопе.
Я все это слышал с детства,
Скоро совсем постарею,
Но все никуда не деться
От крика: «Евреи, евреи!»
Не торговавши ни разу,
Не воровавши ни разу,
Ношу в себе, как заразу,
Проклятую эту расу.
Пуля меня миновала,
Чтоб говорили нелживо:
«Евреев не убивало!
Все воротились живы!»
(Борис Слуцкий)
АД. 3 августа 2004 г., Крым, севернее города Краснопартизанск.
– Ты, Арлекин, что, совсем слепой? Суббота ко мне в первый же день подвалил. В первый вечер, если точнее. Отвел в сторонку – и начальственным тоном… Царапину на его физии помнишь?
– Ага.
– Только не говори, что пойдешь ему эту физию драить. Из тебя джентльмен, как из… Обычная история – старший по званию отдает приказ, который надлежит выполнить беспрекословно, точно, и в срок. И должное количество раз. Свинья! Да все вы тут!.. Если девчонка с пирсингом и без охраны, значит… Эй, Арлекин, не вздумай!
– А у нас джентльменство и не принято. Завтра просто позвоню его жене.
– Ага… Не вздумай, говорю! Не хотела его закладывать, тем более, тебе, только достал… На сайт Евроньюс заглянуть?
– Какие там новости, на этом Евроньюсе? Народный праздник в Оверни, все едят сыр и танцуют, в Гамбурге прошел чемпионат по поеданию двухкилометровой сосиски…
– Сам же учил – насчет мелочей. Народный праздник в Оверни, значит, французский контингент гуляет, сосиска в Гамбурге…
– …Значит, немцы – в сосиску. Ладно, смотри, мне над фотографиями помудрить надо.
– Дай сама погляжу! А они точно – со спутника? В смысле – с правильного спутника?
– С неправильного. Не в ту сторону летит. Катись! Из тебя аналитик, как…
– …Из тебя – джентльмен. Значит, я нужна только для имиджа? Лысеющий папик между климаксом и маразмом нашел себе девочку-припевочку? Сюси-пуси… А интересно, кто тебе ноутбук таскал и всей этой фигней маялся, пока меня не было?
– Один лейтенант. Закончил радиофизический, занимался космической связью. Марченко Александр Иванович. Псевдоним – Гектор.
– Ты не говорил. А где он сейчас? То есть…
– То есть.
* * *
С Ильей Григорьевичем Стариновым мы познакомились в 1993-м. Тогда я приехал в Москву после первых боев у Морского, злой, сбитый с толку, но твердо решивший продолжать. Свел меня с ним надежный парень из издательства «Вымпел», готовивший к печати двухтомник воспоминаний великого диверсанта. Честно говоря, мне было жутковато, когда костистый старик с седыми бровями усадил меня перед собой в кресло и чуть надтреснутым голосом предложил докладывать. Так и сказал: «Докладывайте», по привычке, вероятно. Впрочем, уже после подумалось, что этим Илья Григорьевич сразу же решил показать: разговор будет серьезным.
Я доложил – и про то, что случилось у Морского, и про твердое желание вернуться и воевать, и про почти полное отсутствие опыта у всех нас, включая в первую очередь меня самого. Илья Григорьевич кивнул, попросил зайти через два дня в это же время (мы оба, не сговариваясь, взглянули на огромные настенные часы, висевшие возле окна), а затем принялся рассказывать о совершенно неизвестном мне человеке – Всеволоде Ивановиче Роборовском, участнике азиатских экспедиций Пржевальского и, одновременно, создателе российского спецназа. Сами экспедиции Старинов характеризовал весьма специфически: «удачные действия отряда оперативной разведки Генерального Штаба на глубину Азиатского ТВД».
Через два дня Илья Григорьевич выдал мне рукопись. Именно рукопись – два десятка страниц, исписанных крупным, очень разборчивым почерком. А потом я достал карту Крыма, и мы говорили до самого вечера.
– …Аргонец?
– Хе!
Я прижал окуляры старого «цейса» к глазам, проклиная свой изрядный «плюс». Не так, что-то не так. Нет, все, все не так! Колонну мы обложили, она уже обречена, пора давать команду «По местам!» и…
