Он так и не решился признаться во всем этом Лукии, а дальше стало слишком поздно. Она уверенно ударила ногой по проржавевшему люку, и тот отлетел в сторону, открывая им путь на внешний уровень. Они наконец увидели, кто поселился на корабле.
Это были старые знакомые – но лишь отчасти. Рале не сразу узнал тех самых слизней, с которыми они столкнулись во время песчаной бури. Он даже не брался предположить, детеныши перед ним или личинки, которым предстояло переродиться в нечто другое.
Скорее всего, детеныши: в них угадывались черты тех двух гигантов, что едва не погубили команду. Но теперь, когда они только вылезли из полупрозрачных яиц, покрывавших стены и пол, они были вдвое меньше людей. Их шкуры были ярко-красными, будто намекающими на ядовитую природу, и Рале не был уверен, что это не так. Они ведь и о взрослых особях ничего толком не узнали!
Но если взрослые слизни были медлительными, а их охота – пассивной, то с детенышами все было наоборот. Их скользкие длинные тела состояли из чистых мышц, обеспечивших быстрые резкие движения, их кожу покрывала слизь, позволявшая им скользить по полу, налипать на стены и даже на потолок. А главное, их пасти были уже полны острых тонких зубов. Пока они не могли заглотить человека целиком, но могли оставить глубокие раны, и это было плохо – да и вопрос с ядом оставался открытым.
Глаза у детенышей были совсем крошечными, и Рале в какой-то момент засомневался, не слепые ли они. Но даже если эти твари ничего не видели, они прекрасно воспринимали окружающий мир. Как только у них появилась добыча, они напали.
Их было куда больше, чем ожидал Рале. Но если вспомнить размер их родителей, понятно, что кладка получилась бы немаленькая! И не факт, что в пустыне нет особей крупнее. Поэтому внутри полуразрушенного зала оказались сотни извивающихся красных тел, которые теперь единым потоком двинулись на людей.
Рале показалось, что он попал под лавину. Только лавина эта была еще и клыкастой, отчаянно пытающейся его убить! У этих слизней вообще не было чувства страха, и смерть сородичей их нисколько не волновала. Возможно, их мозг был слишком примитивен, чтобы понять это, а может, они просто были охвачены яростью и голодом. Но они не замедлялись, не делали ни единой паузы, по мертвым телам одних тут же ползли другие, и предела просто не было.
Сначала у Рале был простой и понятный план: удержать этих тварей на расстоянии от себя и Лукии, дать капитану возможность атаковать их. Однако тогда он не представлял истинный масштаб проблемы. Как Рале ни старался, очень скоро он потерял Лукию из виду. Даже мертвые твари мешали ему, они путались под ногами, другие существа использовали их для нападения. Уже и стены корабля невозможно было разглядеть, мир вокруг телекинетика окрасился красным.
Его готовили к подобному – всех солдат специального корпуса готовят к очень серьезным испытаниям, да и клаустрофобом он не был. Он обязан был выдержать и даже не думать о поражении. Просто делай, что должен, пока ты жив – вот чему его учили. И раньше у Рале получалось неплохо, но теперь что-то изменилось.
Как бы он ни глушил страх в своей душе, тот все равно пробивался – сорными ростками, такими живучими, что их даже выжечь невозможно. Это отвлекало его, внушало ему мысли, которым на поле боя совсем не место. Однако худший момент наступил, когда Рале показалось, что его силы просто заканчиваются. Сейчас у него еще получается – но в следующий раз может не получиться, телекинез не отзовется на его призыв!
Он оказался на грани паники. Рале знал, что это плохо, это недопустимо, однако ничего не мог с собой поделать. Мысли путались, его атаки стали хаотичными, в силовом поле, защищавшем его, появились проплешины. Он проигрывал существам, у которых и мозга-то полноценного не было! Но какая разница, от кого ты принимаешь смерть? Он рисковал, ведь Лукия вряд ли заметила, что с ним происходит, а он не звал ее на помощь – стыд все еще был сильнее страха. Он думал, что выкрутится.
Понимание того, что он проиграл, было внезапным и острым. Произошло именно то, чего больше всего боялся Рале: он попытался призвать свои способности, но вместо них почувствовал лишь пустоту. Он был обычным человеком, да еще и не самым сильным, а прямо на него летела очередная извивающаяся тварь. Глядя в ее пустые глаза, он без труда мог вообразить, что будет дальше. Существо скользнуло, оттолкнувшись от трупов своих собратьев, оно уже высоко, и сейчас оно угодит ему прямо в лицо – и снимет все мягкие ткани с черепа, сожрет глаза, и его последние минуты будут наполнены непередаваемой агонией…
Он ничего не мог изменить, так и было бы, если бы слизень не взорвался прямо у него перед лицом, обдав Рале розовато-красными брызгами. Это было удивительное спасение – и необъяснимое. Такое мог бы провернуть разве что сам Рале, если бы у него оставалось чуть больше сил, ни Лукия, ни тем более Ноэль не были способны ни на что подобное. Но кто тогда? Или это случайность?
Впрочем, очень скоро он убедился, что ничего случайного тут не было. Странная участь постигла не одного слизняка, она распространилась с впечатляющей скоростью. Там, где шипели маленькие хищники, остались лишь горы дымящихся обрывков.
Дымящихся?..
Это, да еще бело-желтые искры, то и дело мелькавшие у металлических стен, все расставило на свои места.
– Киган? – пораженно прошептал Рале.
Он пока никого рядом с собой не видел, но уже понимал: уничтожить хищников именно так могло только электричество. Маленькие особи были плотнее, чем медлительные и водянистые взрослые. Но в их телах все равно хватало воды, и если направить электрический заряд точно и правильно, будет именно то, чему стал свидетелем Рале: взрыв. Машина на такое не способна, а вот один из лучших биоэлектрокинетиков космического флота – вполне.
Все было кончено. Шипение утихло, движение прекратилось, и было слышно только, как растекается в разные стороны жижа, в которую превратились слизни.
Рале устало опустился на пол. Он, покрытый с ног до головы ошметками, чувствовал себя бесконечно уставшим и не по годам старым. Ему ничего не хотелось говорить, а хотелось просто исчезнуть, сгинуть, лишь бы ни с кем не объясняться. Он не знал, как много поняли остальные по его сегодняшнему поражению.
Он ведь облажался, нет смысла подыскивать для этого слово покрасивей! Вот Лукия – да, она справилась. Она стояла посреди зала, окруженная настоящими горами поверженных соперников, и на ее белой униформе появились лишь несколько пятен их грязной крови… и то, скорее всего, от взрывов, устроенных Киганом.
Сам Киган тоже не стал таиться, он вошел в зал так уверенно, будто у него тут просто прогулка намечалась. За ним прибитой старой мышью тащился Стерлинг, который даже на превращенных в жижу слизней умудрялся смотреть с нескрываемым опасением.
– Так и знал, что вы зажали самое интересное, – разочарованно протянул Киган. – А меня бросили играть в песочнице с этой истеричной лопатой!
– Побольше уважения! – возмутился Стерлинг.
– Что вы здесь делаете, Рэйборн? – осведомилась Лукия, подходя ближе. – Не помню, чтобы вызывала вас! Вы должны были остаться рядом с кораблем.
– Мог бы, – кивнул Киган. – Но это противоречило бы моему основному заданию.
– Я вас не совсем понимаю.
– Мое основное задание – починить корабль любой ценой, раз уж я механик. Раньше это было возможно прямо в пустыне. Но из-за местного ветерка, схожего по скорости с потерявшим управление поездом, все усложнилось. Буря здорово потрепала «Стрелу», кэп, и если я не найду тут нужные детали, будет хреново. Поэтому я отправился к вам – а застал настоящую вечеринку, на которую меня, естественно, не пригласили!
– Век бы здесь не появляться, – простонал Стерлинг.
– Это была не слишком опасная ситуация, ваше присутствие не требовалось, – пожала плечами Лукия. – А вот то, что вы рассказали о корабле…
Они говорили и дальше, но Рале их уже не слушал. Починка корабля – это вотчина Кигана, от телекинетика тут уже ничего не зависело. Хотя зависело ли от него что-то вообще? Лукия вела себя так, будто не заметила его оплошность.
