Де Корниш кивнул, и охранник посторонился, пропуская нас троих внутрь. Сначала мы попали в освещённый магическими фонарями узкий коридор, ведший вглубь блокгауза. Здесь два стрелка могут сдерживать атаку врага сколько угодно времени, лишь бы боеприпасов хватило. Умно сделано. Чуть дальше я заметил три массивных двери. Вероятно, за ними расположены казарма, штаб и оружейная комната. А вот и лестница, ведущая на второй этаж. Второй сопровождающий, так и не проронив ни слова, стал подниматься впереди меня. Лейтенант контролировал со спины. Таким образом они решили обезопасить себя от всякой неожиданности. Наивные ребята. Удар со всей силы в лицо Де Корниша свалит его вниз, а второго можно достать выстрелом из пистолета. Они у меня взведены и готовы к бою. А у обитателей форта оружие старенькое. Даже мушкеты для армии уже модернизируют, делают более удобными и лёгкими.
Мы поднялись наверх, оказавшись на узенькой площадке, от которой в обе стороны отходили коридоры. По одному из них мы и пошли. Остановившись перед единственной дверью, второй сопровождающий постучал костяшками пальцев по деревянному полотну, замер на месте.
— Входите, — густой и сильный голос не мог принадлежать старику. Закралось подозрение, а тот ли Кракен хочет меня видеть?
Комната, в которой я оказался, была идеалом аскетизма. Дубовый стол, две лавки, пара стульев, большой гардеробный шкаф, несколько полок, заставленных книгами, узкая, аккуратно застеленная, кровать. И кресло, похожее на королевский трон, с высокой резной спинкой, удобными подлокотниками и подставкой для ног.
Он сидел посреди комнаты в этом самом кресле, на шкуре какого-то зверя, чей мех переливался на солнце мягкими серебристо-серыми искорками. Глубокий старик, лысый, со сморщенным, как печёное яблоко, лицом, положив руки на широкие подлокотники, неподвижно глядел на меня водянистыми глазами из-под седых бровей. Когда-то крепкий мужчина, широкоплечий и статный, он и сейчас выглядел как мощный дуб, вросший в землю своими корнями. На нём была надета длинная домотканая серая рубашка, которую он не стал заправлять в штаны. А вот меховые тапки на ногах изрядно выбивались из образа человека, равнодушного к комфорту.
— Оставьте нас, — голос у Хозяина и в самом деле был глубоким, но с хрипотцой. И говорил он совершенно не напрягаясь.
— Но, господин… — попробовал возразить Де Корниш, но Хозяин так уставился на него неподвижным взглядом, что тому оставалось лишь склонить голову и исполнить приказ.
Я с любопытством глядел на человека, носящего имя Кракен, и прикидывал, сколько же лет ему. Допускаю, что лет сто, но никак не триста.
— Гадаешь, эрл, каков мой возраст? — усмехнулся одними губами старик, но морщины зашевелились на щеках и лбу, словно маленькие змейки. — Наслышан обо мне?
— И довольно много, — не стал скрывать я. — Признаюсь, на долгожителя, помнившего расцвет пиратской вольницы, вы не похожи.
— Ну да, я бы и сам не поверил, будь на твоём месте, — хозяин острова покрутил шеей, как будто хотел размять мышцы. — Но тебе, столкнувшемуся с чудесами, сами боги велели верить. Триста сорок лет назад в Фарисе произошла вспышка чумы, в которой сгорел от болезни молодой дворянин-соларьего Кантер де ла Веха. Всем казалось, что он предстал перед богами, и его стали оплакивать. Но произошло чудо. Он открыл глаза и сказал, что будет жить так долго, сколько слёз пролито о нём. Через два месяца де ла Веха встал на ноги и поступил на службу во флот, который южные провинции ещё имели право держать, не вступая в королевскую коалицию. Флотилия вышла из Фариса и направилась к Чёрным Островам с целью захватить земли, на которых росли чудодейственные деревья, дающие лекарство против чумы. Это была экспедиция со стратегическими целями, и мы всерьёз намеревались спасти Дарсию от напасти. Но произошло то, что никто не ожидал. Королевский флот неожиданно атаковал наши корабли. Тридцать против десяти — не самый лучший расклад…
Старик замолчал и посмотрел на стол, где стоял графин с водой и бокал. Я намёк понял, и налив воды, поднёс де ла Вехе. Как странно, что Хозяин помнил своё имя. А это говорило о ясности ума.
Де ла Веха выпил воду полностью, но бокал оставил, вертя его в руках.
— Наша «Южная Звезда» получила несколько пробоин и чудом ушла от преследования, постепенно сваливаясь к северо-западу. Туман помог нам скрыться окончательно, и мы приняли решение идти на гравитонах к какому-нибудь безлюдному острову, чтобы починить судно, отдохнуть, залечить раны. Из экипажа в шестьдесят человек осталось всего двадцать пять, не считая левитатора. У него была своя задача: аккуратно сесть на воду и не потопить нас окончательно. Ведь предстояло вернуться в Фарис.
Так я впервые оказался на этом безымянном острове. Пока мы находились здесь, чиня пробоины, мачты и такелаж, умерли ещё пятеро. И среди них корвет-капитан Тревик. Я, как помощник, взял на себя командование и приказал исследовать остров. Так и было установлено, что здесь никто не жил. Абсолютно пустой остров с большим количеством дикорастущих фруктов, обилием рыбы и хищных зверей. Но главное богатство — кустарник морелии. Его корни можно использовать как природный краситель. Для ткацких мануфактур такой краситель стал бы великолепной находкой. А ещё здесь хорошо созревает пшеница. Кстати, ты не видел поля?
— Нет. Мы зашли с южной стороны.
— Ага, а пшеницей засеяна северная сторона острова. Там климат помягче, — отвлёкся де ла Веха. — Прожили мы здесь полгода и решили возвращаться. Но потерпели неудачу. Оказывается, Адальгримусы всерьёз взялись за южные провинции, устроив настоящую морскую блокаду. Я только через несколько лет узнал, что Фарис, Андор, Палисор и Таур защищались почти два года, пока не сдались от голода и болезней. Мы разумно решили вернуться на свой остров, и по пути подняли флаг мятежа: чёрно-красное полотнище. Его ошибочно потом принимали за пиратский. Но, в сущности, так и было. Наша «Южная Звезда» стала грозой мелких караванов, идущих в Дарсию, или из неё. Мы резали коммуникации, наводили страх на торговцев, и через год у нас уже была целая флотилия из примкнувших к нам вольных братьев. Когда появился опыт и силы, я начал нападать на патрульные корабли Королевского флота. Меня объявили врагом Дарсии. За голову просили десять тысяч золотых крон. С каждым годом сумма увеличивалась.
Старик де ла Веха улыбнулся, вспоминая те времена. А я, присев на стул, слушал его и одновременно мучился вопросом: когда этот человек сошёл с ума? Триста с лишним лет… Это невозможно.
— И кем вы были до того, как ваша душа попала в тело умершего юноши?
— Как ты догадался? — улыбка стала походить на оскал.
— Задавал нужные вопросы кураторам и людям, хорошо знавшим легенды о Кракене. Ну и этот кортик, который мне отдал капитан Хаддинг.
Я похлопал по бедру, где висели ножны с кортиком.
Взгляд де ла Вехи остановился, руки его задрожали.
— Вытащи его, — зазвенел голос старого пирата.
Я встал и извлёк из ножен клинок, который едва не выпрыгнул из моей руки, и мгновенно засиял серебристым светом.
— Да, это мой кортик, — из левого глаза де ла Вехи выкатилась слеза. — Я был вынужден с ним расстаться, имитируя собственную смерть. Так было нужно. Не думал, что когда-нибудь ещё раз увижу его. Значит, ты, эрл Игнат, и есть мой наследник? Неожиданно…
— Как вы узнали?
— Кортик мне изготовил очень искусный оружейник, владевший магией железа. Он умел не только ковать клинки, но и запечатывать в них частичку души человека, которому этот клинок делал. В «Коршуна» — так я назвал кортик — этот оружейник влил не только часть моей души, но кровь. Поэтому никто, кроме меня, не мог выдержать его жажду убивать. Люди избавлялись от «Коршуна» при первой же возможности. Если ты смог приручить его, то вывод один: твоя мятущаяся душа слилась с магией кортика. Так кто ты такой?
— Военный, умерший от тяжёлого ранения, — я достал из кафтана табакерку с пахитосами. — Курить не желаете?
