Феликс сделал выпад, целя в живот противника. Перекинул нож в другую руку, ударил слева…
Ленор легко блокировал его удар, но Феликс, как оказалось, именно этого и ждал. Коленом правой ноги он ударил командира в солнечное сплетение, разорвал дистанцию. Маваши в голову также достиг цели.
Ленора отбросило назад, обнаженной спиной он проехался по каменному ристалищу.
Перекатился в сторону, вновь встал в оборонительную стойку.
Феликс усмехнулся, поймал нож правой рукой и нанес удар – без паузы. И вновь напоролся на мощный блок.
Феликс был опытным бойцом – не стал бить ногой в голову, понимая, что Ленор ждет именно этого, а ударил бывшего командира под колени. Ленор стал заваливаться назад, на долю мгновения потеряв контроль над ситуацией, чем Феликс воспользовался. Короткий взмах ножом – и левое бедро соперника украсила идеально ровная черта. Брючина мгновенно окрасилась темным.
Ленор, прихрамывая, вернулся в центр площадки.
– Не сдаешься? – В голосе Феликса больше не было злобы – только удивление. – Твое право…
Ленор пропустил чувствительный лоу-кик по правой, опорной ноге. Развивая успех, Феликс перекинул нож в левую руку, сымитировал атаку и в последний момент, когда соперник поверил в его намерения, неуловимым броском вернул оружие в прежнюю руку, – чтобы вновь прочертить на беззащитном теле жирную алую полосу. Сверху вниз – по груди и по животу.
Ленор отскочил назад. Боли не было, она придет позже. Поменять тактику, решил он, и закружил вокруг Феликса, двигаясь против часовой стрелки. Надо рисковать, отчетливо понял он. Идти ва-банк. Тянуть время нельзя, иначе он быстро истечет кровью и попросту не сможет оказывать сопротивление, после чего Феликс с чувством глубокого удовлетворения изрежет его на ремни…
На арену что-то звучно упало, со звоном подкатилось к ногам Ленора.
Это был нож. Но чей – Вилены или Бритвы? Хотя, какое это теперь имело значение? Кодекс поединка запрещал принимать чью-либо помощь.
– Ты что-то случайно обронила, товарищ Вилена? – с плохо скрываемым сарказмом спросил Феликс. Если она признается, что оружие принадлежит ей, это означает прямую помощь врагу. То есть предательство.
– Иди в задницу! – угрюмо ответила женщина. – Я никогда ничего случайно не роняю.
– Покажи ножны.
– Эта штучка – моя, – с вызовом сказала Бритва. – А что?
Вилена быстро на нее посмотрела.
– Где ж ты это прятала, девочка? – Феликс оскорбительно фыркнул. – Боюсь даже предположить… А ну-ка подойди и подними.
– Сам подними, если не трусишь… мальчик. Ваши мудатские правила меня умиляют. Расписывать «пером» невооруженного человека – о да, очень честно.
– Прикончи ее! – крикнул Феликс Вилене.
– Оставлю это удовольствие для тебя, милый…
Правила – не для Бритвы, это понятно, подумал Ленор. А для меня? Что значат какие-то там законы чести, когда сражаешься не за себя, а за детей? Законы чести – они хороши между своими, но разве Феликс теперь свой?
Он отступил назад, ни на миг не выпуская врага из поля зрения, подцепил брошенный предмет кончиком ботинка, подбросил его и ловко поймал.
Стандартный десантный нож, состоявший на вооружении подводного спецназа повстанцев. Ленор проверил большим пальцем остроту лезвия. Клинок из космической стали отменно заточен. Вот только… это был нож Вилены. Никакой ошибки: оружие собственной любовницы командир «осьминогов» знал отлично. Получается, обе женщины солгали…
И Феликс, похоже, это понял.
Некоторое время бывшие соратники мерялись взглядами. Хваткий подчиненный, занявший место начальника, не выдержал первым: мигнул и отвел глаза. Это мелкое поражение неожиданно разъярило Феликса. Он и так кипел внутри: у него великолепно все складывалось, он побеждал, он ведь уже практически победил, оставалось лишь добить раненого зверя! – пока дурное бабье не вмешалось в дела мужчин… Прыжок Феликса, рванувшегося в атаку, был красив – сродни прыжку леопарда.
– …Говорили тебе, – с сожалением произнес Ленор и отступил в сторону, как бы освобождая место для опускающегося на камень тела. – Сердце десантника должно быть горячим, а разум – холодным. И никак иначе…
Насчет сердца Ленор не случайно сказал.
Упавший Феликс перевернулся на спину. В груди его, в районе солнечного сплетения обнаружилась аккуратная рана. Всего несколько капель крови вытекло из разреза.
Феликс умер быстро.
Ленор принес рубашку и закрыл ею лицо мертвеца. По щеке спецназовца скатилась слеза…
Во время ходок по тылам противника они с Феликсом не раз спасали друг другу жизнь.
– Повторяю, никуда я с вами не пойду! – сказал Ленор, обращаясь к Вилене и Бритве. – У меня здесь тяжело больная девочка, и я обязан оказать ей помощь.
Говорил он громко и четко, чтобы слышали не только они.
– Какая девочка?! – насторожилась Вилена.
Она спрыгнула на площадку, подбежала к носилкам, заглянула в них… и на несколько секунд окаменела. На её лице появилась крайняя степень изумления.
Затем она внимательно посмотрела на имперца и опять – на девочку. Разлепив губы, собралась что-то произнести…
– Эй, вы! – раздался грубый окрик. – Всем стоять! Кто шевельнется, продырявлю башку! Что ты здесь делаешь, атаман?
Невзирая не предупреждение, люди повернулись на голос.
Южная часть каменной площадки была окружена вооруженными мужчинами, одетыми кто во что горазд.
– Пираты!.. Суховеи!.. – эти слова вырвались из уст Вилены и Ленора практически одновременно.
Бритва подошла к мускулистому бандиту и от души врезала ему по лицу.
– В следующий раз думай, прежде чем распустишь свой поганый язык! – Она была искренне раздосадована тем, что ее тайна раскрыта. – А это тебе, сука! – Врезала ногой в пах другому пирату. Суховей согнулся, застонав, свалился на бок. – Почему не заткнул пасть этому дебилу?
Провинившиеся были наказаны, злость была сорвана. Бритва обернулась к бывшим спутникам:
– Ну вот мы окончательно и познакомились. Я знаю, кто вы, а вы теперь знаете, кто я. И ситуация для вас, прямо скажем, не очень приятная. Я не вижу пока ни одной причины, по которой мои ребята не прибьют вас всех прямо сейчас. Разве что…
Она выдержала театральную паузу. Стояла абсолютная тишина.
– Двое из вас серьезно проредили ряды моей команды. Один, к сожалению, уже мертв, зато второй… – Она подошла к Ленору, коснулась кончиками пальцев кровавой бахромы на его груди. Поднесла руку к губам, слизнула алую капельку… Вкус крови ей, несомненно, нравился. – Второй – жив! Пока жив. И если он согласится заменить собою кого-то из погибших… – Она подняла глаза и долго смотрела на Ленора. – Решай, солдат.
Опустила взгляд и пошла к своим.
Дела были хреновы. Мысли в голове «осьминога» метались, как головастики в мелкой луже, в которую бросили камень… Спасти хотя бы детишек, думал Ленор. Ишь, как Бритва посмотрела! Видать, руки у нее связаны, хоть и атаманша. Вряд ли в этой ситуации она может сделать для нас больше, чем предложила. Деваться некуда, надо соглашаться…
На крайний случай у него в рубашке, в специальном кармане, была припрятана граната. Подорвать, нахрен, и их, и себя!
– Я согласен, – произнес Ленор, бросая нож на камень. (Бритва незаметно для соратников перевела дух). – Но у меня есть одно условие.
Суховеи зароптали, разом загалдели; послышался лязг оружия.
Лицо Бритвы стало серым. Ставить какие-то условия под дулами автоматов – дерзостью было неслыханной.
– Отпустите моих друзей с миром. Будем считать это авансом. Я почту за честь его отработать.
Атаманша вопросительно посмотрела на своих бойцов.
– Не, мы не согласны! – выкрикнул кто-то. – Я, например, хочу вон ту загорелую сучку! – На площадку выбрался крепкий мужик, ткнул автоматом в сторону Вилены. – Ты обязана нам её отдать! Мы знаем закон, атаман!
Суховеи по периметру площадки одобрительно загудели.
Зато оцепенели адмирал и Молот. Если эти ублюдки обнаружат, что на носилках лежит вовсе не мальчик-юнга…
