Едва это произошло, трепыхающийся конструкт тоже успокоился и, послушный воле хозяина, нырнул в бассейн. Обзор под взбаламученной водой слабее, но все же гораздо лучше, чем сверху. Действительно, на дне шла ожесточенная борьба между маленьким Пауком и огромным аморфным нечто. Голем, напрягая все силы, с бешеной скоростью молотил лапами и пытался вырваться, а тварь пыталась его опутать, дабы непонятно что потом сделать. Вроде как рта у нее нет, да и големы совсем несъедобные… Зеленые хлопья на воде, как только что понял Оболиус, были не чем иным, как взбитыми в пену оторванными частями щупалец: тонкие ноги голема работали как ножи. И все же более-менее серьезно сдвинуться с места искусник явно не мог. Осознанно или нет, но тварь не давала шестиногу возможности перевернуться лапами вниз и встать на дно.
– Руки! – забормотал ученик, с силой сжав камень и не осознавая, что старик его не услышит.
Впрочем, Толлеус сам дошел до этой мысли: из-под воды, подобно двум гарпунам, вылетели длинные цепи и, извиваясь, точно змеи, стали шарить вокруг в поисках опоры. Увы, таковой не находилось. Все, за что цеплялись клешни, ломалось от усилия призрачной длани, не принося результатов. Видимо, смирившись, паучьи руки скользнули обратно в воду. Только Оболиус и еще несколько десятков чародеев, что смотрели через свои конструкты, видели: не все так просто. Цепи послушно сбухтовались в исходном положении, но тут же с силой выстрелили прямо в дно. Очевидно, Толлеус вложился по полной, потратив на толчок весь свой манокристалл, потому что Паук, будто рыба, выпрыгнул из воды, пролетел по воздуху не один десяток шагов и плюхнулся на берегу точнехонько в жаровню, все еще спеленатый подрагивающей зеленой массой. Тварь от жесткого приземления разбилась в лепешку, но тут же снова свернулась в шар. Похоже, она сыграла роль подушки – голем упал достаточно мягко, искусник внутри был жив-здоров и продолжал действовать.
Появление на трассе участника, которого все считали погибшим, было встречено дружными овациями и радостными криками. Все же кто-то самый рассудительный заметил новую опасность и заверещал:
– Сейчас его зажарит!
И правда, при попытке встать на лапы Паук угодил на опасный участок, где из земли бьет всепрожигающее пламя. Как Толлеус видел из своей клетки, которую толстым слоем облепила водяная тварь, оставалось загадкой, но только он тоже заметил угрозу. Оболиус подозревал, что его учитель смотрит через конструкты, закрепленные на клешнях голема, но с уверенностью сказать не смог бы. Шестиног заполошно побежал, какими-то рывками постаравшись покинуть опасное место.
Студенистая масса, даже оказавшись на берегу, все еще мешала, придавливая своим весом голема и стесняя его движения. Из дыры в земле вынырнул язык голубого пламени и нежно лизнул Паука. Через мгновение огонь набрал мощь и белым фонтаном взметнулся высоко вверх, но голема уже там не было, как и водяной твари на нем. Искусная защита надежно защитила человека от первого жара, у голема также не наблюдалось никаких повреждений, зато живой студень испарился почти мгновенно. О его существовании напоминал лишь густо измазанный зеленью купол самодвижущейся кареты.
Вновь по рядам побежали люди со знаком монеты на шапках – они спешили раздать и собрать деньги, а также принять новые ставки. Толпа вокруг Оболиуса, разогретая щекочущим нервы представлением, заволновалась, загомонила, зашевелилась. Ученика сильно сдавили, так что он возмущенно заверещал и принялся активно работать локтями. Сейчас он очень жалел, что не умеет ставить такое же защитное поле, которое не раз наблюдал у учителя.
Впопыхах Толлеус рванулся не в ту сторону и теперь снова оказался на краю котлована с водой, теперь уже не опасного. Паук потоптался на месте, по одной забавно поднимая лапки: точь-в-точь ящерица на раскаленном солнцем камне. Кто-то за спиной парня хохотнул, но почти все поняли, что искусник просто проверяет состояние своего творения. Наконец голем замер, потом неспешно развернулся, зачем-то покачался туда-сюда и вдруг припустил вперед с дикой скоростью. Даже стремительный Тигр был бы посрамлен в споре «кто быстрее». Шестиног мчался по прямой, не разбирая дороги, и уже через несколько секунд оказался на другой стороне жаровни. Опасное пламя попросту не успевало появиться вовремя, зато теперь за спиной Паука красовалась цепочка ослепительно-белых огней.
Искусник без лишних задержек повел свое детище на тропинку по краю оврага. Тут скорость бега механического чудовища сильно замедлилась. Иллюзия не передавала видимых только в истинном зрении плетений, но Оболиус догадался, что голем сейчас снова пускает корни. Кроме того, шестиног стал двигаться иначе – он припал к самой земле, почти скребя брюхом по камню. Такая тактика дала свой результат – бревна явно были рассчитаны на более крупную добычу: большая их часть попросту проносилась сверху, не задевая Паука. Лишь пара ударов достигла цели, но мощные тычки, призванные сбросить голема в яму или повредить его, прошлись вскользь и лишь встряхивали диво из Кордоса, после чего оно уверенно продолжало свой путь.
Дальше было еще проще: голем вновь разогнался и на высоченную лестницу, с которой так мучились те двое, что дошли до финиша, почти взлетел. Старик даже не стал подниматься по стене – он просто немного помог шестиногу его же «руками». Работники арены сбились с ног и сорвали голоса, попросту не успевая решать денежные вопросы со ставками. Рыжий помощник самодовольно улыбнулся, почему-то испытывая гордость. Как будто это он мчался сейчас там, на арене, верхом на железном коне.
Земляная горка и песчаная ловушка промелькнули в один миг. На подготовку к каждой у искусника ушло всего одно мгновение – чтобы поменять форму ступней на лапах Паука. Для первого препятствия железные пальцы превратились в колья, надежно удерживающие голема на склоне. Перед второй преградой пальцы разошлись в стороны, и рыхлый песок без проблем выдержал вес шестинога.
Оболиус затаил дыхание: неужели дед сейчас возьмет Черепаху? Впереди оставалась всего одна преграда – огромные жернова. По мнению подростка, тут можно бы снова скакнуть с помощью рук и одним махом оказаться на другой стороне. Но Толлеус либо не додумался до такого способа, либо у него не осталось маны на подобные трюки. А может, он опасался жесткого приземления. Как бы то ни было, он повел голема вперед напрямую.
Паук не упал, как давеча каменный гигант Тиция. Все-таки шесть ног давали в этом плане неоспоримое преимущество. Однако преграда была непростой: железный голем шел как-то неуверенно, оскальзываясь и клюя носом. А когда он уже почти прошел, лапы по левому борту вдруг сорвались, и шестиног буквально на ровном месте упал. Сердце у Оболиуса упало вместе с ним: финиш был рядом, всего в одном шаге, и на тебе! А теперь оставалось лишь гадать, сумеет ли Толлеус повторить подвиг чародея и выведет ли свое детище из мясорубки. Люди на трибунах затаили дыхание. Ради таких моментов они и пришли сюда: острые ощущения, интрига, деньги – все в куче!
Жернова начали затягивать отчаянно барахтающегося голема, одна его лапа уже попала между ними, но тут произошла удивительная вещь: с протяжным скрежетом, слышным на всю арену, огромные круги встали. Они мололи в пыль камни, они плющили железные болванки в лепешку, только тонкая нога голема почему-то оказалась им не по зубам. Угроза быть раздавленным исчезла, но искусник оказался в западне: попавший в капкан Паук не мог выбраться. Над трибуной почему-то стало тихо-тихо: люди просто переглядывались и пожимали плечами, не в силах понять произошедшее.
Шестиног продолжал дергаться, и зажатая лапа в месте сочленения вдруг оторвалась. Голем был явно не приучен ходить на пяти конечностях, но доковылять до ворот, которые находились совсем близко, смог без особых проблем.
Зрители подняли оглушающий рев – представление им понравилось, а чего еще нужно? Только Примус, который вырвался из круговерти школьных хлопот, чтобы посмотреть Турнир, молчал, до крови прокусив губу: он узнал искусника, что обращался к нему за лечением. Будущее, которое этот старик принес Оробосу, чародею совсем не нравилось.
