Охотник на демонов - Шелег Игорь (Дмитрий) Витальевич

— Легче легкого? — как-то опустошенно произнес я и, оставив куртку, принялся мазать раны лечебной мазью, лежавшей до этого в специальном чехле. — А ничего, что один из них побольше твоего джипа?! А?! Это, по-твоему, легче легкого?

— Зато в следующий раз будешь знать, что делать! — разозлился на мои причитания наставник.

Я и сам понимал, что все мои слова совершенно ни к чему. Что произошло — то произошло, и нечего жаловаться. Ведь изменить уже ничего не получится. Однако мой страх действительно был сильным, поэтому я еще несколько минут возмущался бессердечностью Феофана.

— Подожди, — внезапно замолчал я. — Он что, использовал на мне аналог твоей «вуали ужаса»?! Поэтому я себя так веду?

— Ну наконец-то! — обрадовался наставник. — Я уж думал, так и будешь болтать.

Немного помолчав, он добавил:

— Сегодня ты приобрел огромный опыт. Ощутил на себе волну демонического страха и освоил две новые техники. Кстати, если первой я и сам владею, то последнюю еще ни разу не видел. Как ты это сделал?

ГЛАВА 4

В школе у меня в принципе все было хорошо. Учеба шла своим чередом, первый триместр подходил к концу, а я числился в списках отличников. Сложись по-другому, мне наверняка было бы очень стыдно, что не могу выдержать уровня десятилетних детей.

За первые три месяца обучения в имперской школе я пусть и не тесно, но все же сошелся со многими одноклассниками. Но, как говорится, не говори гоп, пока не перепрыгнешь…

Я считал себя взрослым самостоятельным человеком, которому не о чем разговаривать с детьми. Думал, что не смогу найти с ними нормальных тем для разговора, поэтому и не пытался наладить диалог. Но оказалось, что банального человеческого общения мне очень не хватает. Да и одиночкой постоянно не будешь, тем более в детском коллективе, где тебя постоянно пытаются втянуть в какие-то затеи. Поэтому, оправдывая свое поведение тем, что человек по своей сути существо социальное, я начал понемногу общаться с некоторыми учениками.

Что-то подсказывал по предметам, общался, давал вроде бы простые, но очень ценные для детей советы, вступал в различные дискуссии и высказывал свое мнение.

Перемены в моем поведении были довольно заметны, ведь раньше я вообще не стремился ни к какому общению, и из меня в принципе было сложно что-то вытянуть.

Подобное поведение возбуждало интерес к моей скромной персоне, а если учесть еще и большое количество разговоров о моих шрамах, то станет ясно, что тесно общаться со мной хотели многие. Многие, но не все. Имелось несколько слишком высоко задравших нос учеников, не собиравшихся общаться с выскочкой. Но меня данная ситуация абсолютно устраивала — и без них было с кем поболтать.

Действительно неприятным моментом стал интерес ко мне особо хулиганистых представителей старших классов. Не тех, с которыми я пересекся как-то в спортзале, они оказались просто самыми нетерпеливыми, а с другими, которые пока лишь присматривались к простолюдину.

Как сказал один из одноклассников, мною интересуются некоторые «старшие», и, скорее всего, после осенних каникул придется с ними столкнуться. Спасало меня пока то, что малышей-пятиклассников трогать было не принято. А вот после первого триместра, когда они освоятся, можно и тронуть.

Радовало и то, что ребята из параллельного класса, с которыми я столкнулся в первый день, подлянок тоже не устраивали. Годимир смог внушить уважение к себе и намекнул, что мы с ним в общем-то друзья, а его друзей трогать нехорошо.

Однако небольшие проблемы у меня возникли с самим приятелем, который постоянно и с каждым разом все более настойчиво зазывал меня посетить его поместье во время выходных.

В этом-то и заключалась сложность: у нас с Феофаном на выходные всегда были огромные планы, поэтому приходилось отказываться. Ведь походы в пустошь стали нашим постоянным источником дохода и позволяли мне в боевых условиях тренировать свои умения. Такие занятия с раннего возраста просто необходимы, только так можно из моего детского и пока пластичного организма вылепить грозное оружие.

Так что приходилось помнить про приоритеты.

— Он от тебя так просто не отстанет, — философски сказал наставник после очередной моей жалобы и, немного подумав, разрешил мне провести с Годимиром два первых дня каникул.

Что я торжественно пообещал донельзя довольному пареньку.

Каникулы у учеников школ в этом мире были всего три раза в год, по числу триместров.

Первые начинались за неделю до конца ноября и заканчивались вместе с первой неделей декабря. Вторые тоже длились две недели — последнюю неделю февраля и первую марта. А последние, летние, были самыми большими и продолжались, как и у нас, целых три месяца.

«Эх… учеба только началась, а я уже жду лета…»

Помня о предстоящем посещении главного семейства города, я решил подготовиться заранее, чтобы не упасть в грязь лицом.

Поговорка, что встречают по одежде, а провожают по уму, актуальна и для этого мира. Поэтому отдел бутика «Боярэлит» остался доволен пусть и молодым, но очень щедрым клиентом.

В первый же день каникул я был разбужен звонком очень рано встающего сына коменданта и, пообещав ему страшные кары, принялся одеваться. Сон уже ушел, да и до привычной утренней тренировки оставалось не так много времени.

Зарядка, умывание, легкий завтрак, и вот я, переодевшись в заранее приготовленную по этому случаю одежду и собрав специально купленную для личных вещей кожаную коричневую сумку, приготовился выезжать.

Феофан бросил на меня взгляд и довольно кивнул, что было высшей оценкой моего внешнего вида.

Наставник довез до городского парка и, напомнив, что ждет меня здесь же через два дня, был таков.

— Ты чего это так нарядился? — спросил Годимир, после того как мы поздоровались.

— Как — так? — недоуменно спросил я, опустил взгляд вниз и увидел наглаженные брюки и аккуратные, начищенные до блеска ботинки.

— Да вот так, — нахмурился он. — Ты же не на прием приехал, а ко мне в гости.

— Ну да, — кивнул я, соглашаясь. — Всего лишь в гости в дом самого влиятельного человека в городе.

Годимир не нашелся что ответить и махнул рукой.

Погуляв некоторое время по парку, мы дождались еще трех ребят.

«Четверо гостей? Ну и хорошо, значит, мне родственники Годимира уделят не так много внимания».

Остальные приглашенные оказались одноклассниками Огнеяра. С Константином Махиным и Сергеем Кользовым я был уже знаком, а третьего знал только заочно.

— Познакомься, — сказал Годимир, показывая мальчишке на меня, — это Иван Мороз. — Затем мне показал на мальчишку. — Илья Вьюхин.

То, что мы были заочно знакомы и учились в одной школе, еще ничего не значило, нас должны были представить друг другу. Годимир конечно же сократил обязательный ритуал представления, он был излишним в нашей ситуации. Пожав руки, мы завершили ритуал знакомства и смогли свободно общаться.

Кстати, ни один из ребят не состоял в известной компании хулиганистых парней «А» класса, так что выбор Годимира я одобрял. Благо сын коменданта был совсем не глуп и быстро смекнул, с кем познакомился в первые учебные дни. После чего незаметно изменил круг общения.

— Теперь ко мне, — сказал Годимир, и мы, обсуждая полученные за триместр оценки, дружной компанией двинулись к поместью Огнеяра.

Как оказалось, дом коменданта был расположен недалеко от парка. Неудивительно, что Годимир убегал погулять именно сюда.

Помимо поместья Огнеяра рядом с парком располагался довольно большой, окруженный высоким забором квартал, в котором проживали самые родовитые боярские семейства города.

Из пояснений Константина я узнал, что тут живут представители тех родов, чьи дальние родственники пришли сюда в составе первых гарнизонов. Именно дальний предок Годимира был тем самым командиром отряда, который основал форпост, выросший сначала в небольшое поселение, а затем ставший полноценным городом. С той поры лишь представители этого семейства имели право наследовать должность коменданта.