Апофеоз (СИ) - Рудазов Александр

Имрата сидела кислая, как лимон. Она неотрывно таращилась на Бельзедора – а тот словно ничего и не замечал. За обедом Темный Властелин был весел и дружелюбен, шутил с женами и приспешниками, да и вообще больше походил на главу большого счастливого семейства, чем на грозу всего Парифата.

Подали первое. Кристальной чистоты черепаховый суп. По обе стороны от блюда лежали приборы – три разного размера ложки, столько же вилок, два ножа и тонкая серебряная заковырка. Джиданна слышала, что ею положено есть моллюсков, но их пока на столе не появилось.

Плацента ел суп с видом ценителя. У него почему-то была только одна ложка, остальные приборы куда-то пропали.

- Хм-м... – с видом ценителя произнес он, почмокав. – Какой необычный сорт говна...

Сделав еще несколько глотков и сожрав все мясо, он вылил бульон во флягу, тут же свернув воронку из листа бумаги. Откуда он взял флягу и бумагу – знал только сам Плацента.

- А бульон у тебя там не протухнет? – спросила Джиданна.

- Ничего. Настоится.

- И ты будешь это есть?

- Ты совсем дура, что ли, Джи-Джи? – сплюнул на пол Плацента. – Это фляга. Из нее пьют.

- А. Ясно, - вернулась к супу Джиданна.

Суп нравился ей больше, чем Плацента. Он оказался и в самом деле вкусным. На редкость даже вкусным. За обе щеки его уплетали почти все.

Нос воротил только монах с повязкой на глазах, но он солнцегляд. Солнцегляды всю жизнь блюдут строжайший пост, об этом Джиданна где-то слышала.

- Превосходно, - рек Бельзедор своим особым голосом, который разносился гулким эхом. – Мои комплименты повару. Но, кажется, мой суп отравлен... и недосолен.

В гробовом молчании он тряхнул солонкой над тарелкой, потом поднес ее к глазам и молвил:

- Соль тоже отравлена.

Бельзедор спокойно продолжил есть, а приспешники спрятали глаза, склонившись над тарелками. Один из них, крохотный лысый старичок в пенсне, рассеянно царапал свой бокал бриллиантовым кольцом.

- Мэтр, пожалуйста... – поморщился Бельзедор. – Мне эти фужеры на свадьбу подарили.

- Простите, Властелин, - ответил приспешник, продолжая царапать.

Подали второе. Тушеное говяжье рагу с молодым картофелем и черносливом. Его Плацента уже никуда не засовывал – просто смолотил и завертел носом в поисках добавки. Его ложка бесследно исчезла, и вместо нее он украл у Мектига вилку. Дармаг все равно пользовался только одним прибором, и не очень умело.

Потом принесли десерт – воздушную халву и фрукты. Полуобнаженные горничные разлили чай, управляющий заиграл на зловещем черном органе, который каким-то образом переместился из тронного зала в столовую.

Искателям Криабала раздали анкетки, чтобы они описали свои впечатления от темницы Цитадели Зла. Там было полтора десятка пунктов – питание, освещенность, жестокость тюремщиков, безнадежность, взламываемость, голодные муки и тому подобное. Дрекозиус любезно проставил везде низший балл, и только графа «пытки» получила оценку «удовлетворительно». Пытать их не пытали – скорее всего, просто не успели.

Остальные искатели анкет заполнять не стали. Полуграмотный Мектиг толком и не понял, что это такое, Плацента фыркнул, скомкал свою и бросил на пол, а Джиданна удостоила ее одним лишь взглядом и продолжила есть халву. Она обожала сладости.

- А как тебя зовут? – подергали ее за подол.

Волшебница повернулась и безразлично уставилась на девочку и мальчика лет шести-семи. Детей Джиданна терпеть не могла и каких-то других просто отогнала бы.

Но эти дети – не просто дети. Это дети лорда Бельзедора. Они тоже сидели за столом, со своими матерями, но им быстро прискучило, и они принялись путешествовать вокруг него, общаясь с приспешниками и отцовским котом. Тот с важным видом ел розовую мышь.

А потом дело дошло до гостей-пленников. И особенно детей Бельзедора заинтересовала Джиданна, потому что у нее была белка. Они зачарованно смотрели, как зверек точит монеты. Грызет серебро, как ореховые скорлупки.

- А она умеет плясать и петь? – спросила девочка.

- Умеет, - неохотно ответила Джиданна. – Но не любит.

- Почему?

- Просто.

- А имя у нее есть?

- Нету.

- Почему?

- А зачем оно ей?

- Ну а как ты к ней обращаешься?

- Никак. Она фамиллиар.

- Милые детушки, а как зовут вас самих? – влез в разговор Дрекозиус. – Скажите нам с тетушкой Джиданной, сделайте такую милость.

- Одезит, - сказал мальчик.

- Дарина, - сказала девочка.

- Ах, какие чудесные имена! – расплылся в улыбке жрец. – Сразу видно, что вы замечательные дети. А кто ваши папочка и мамочка?

- Ты что тут к нам подлизываешься, жирный? – хмыкнул мальчик. Он выглядел постарше девочки. – Сам прекрасно знаешь, чьи мы дети. Я ему скажу, он тебя паргоронскими псами затравит.

Дрекозиус осекся и втянул голову в плечи. Маленький Одезит снова хмыкнул, с явным удовольствием стукнул жреца кулаком в плечо и убежал играть с сестрой.

- Какие испорченные отроки... – пробормотал Дрекозиус.

- Те еще бррык азурата, - скрипнул зубами Плацента. – Особенно девчонка. Она сгоблинила мои кукри, марах товиалли-товаэлли! Видели, видели?! Они у нее на поясе висят!

- Стихни, - произнес свое первое за день слово Мектиг. – У твоей белки правда нет имени?

Фраза была необычно длинной для дармага, и Джиданна взглянула на него с удивлением.

- Нету, - помедлив, ответила она. – Некоторые дают имена своим фамиллиарам, а многие создают их из ручных животных, у которых имя было и до возвышения... но вообще это не общепринято. Фамиллиар – автономная часть меня самой и одновременно колдовской инструмент. Как дополнительная рука на четырех лапках. Или волшебный жезл, покрытый шерстью. Ты же не даешь имен своим частям тела или оружию... хотя ладно, с оружием плохой пример.

Мектиг угрюмо засопел. У него снова отобрали оружие, а без топора на поясе он чувствовал себя почти голым. Без верной... секиры, которой он действительно так и не дал имени. Просто не успел придумать.

Мектиг угрюмо засопел. Джиданна кисло скривилась. Плацента злобно ругнулся. И глядя на это царство уныния, Дрекозиус тяжко вздохнул.

- Дети мои, не сочтите за укор, не примите в обиду, но отчего вы всегда так мрачны и угрюмы? – горестно вопросил он. – Не помню, чтобы хоть раз я видел на лице кого-то из вас самую обычную улыбку. Почему вы никогда не улыбаетесь?

- Улыбаться только тем людям, которым ты действительно рад – хорошая профилактика лицемерия и мимических морщин, - ответила Джиданна.

- Но ты же вообще никогда не улыбаешься, - фыркнул Плацента.

- Потому что среди вас нет людей, которым я действительно рада.

- Что, даже я?

- Даже... – Джиданна осеклась, сообразив, кто ее спрашивает.

Лорд Бельзедор. Темный Властелин подошел сзади и с живым интересом рассматривал искателей Криабала. Те притихли, не зная, чего от него ждать.

- Мое почтение, лорд Бельзедор, - слащаво улыбнулся Дрекозиус. – Примите, кстати, мое искреннее восхищение вашим полотном. Я и подумать не смел, что вы увлекаетесь живописью.

- Всегда нужно оставлять немного времени для хобби, - кивнул жрецу Темный Властелин. – Где мы окажемся, если из нашей жизни исчезнет искусство?

- О, безусловно, безусловно!.. – рассмеялся Дрекозиус, ощупывая Бельзедора колючим взглядом. – Так приятно видеть человека, открытого для творческих веяний!

- Человека?.. – чуть склонил голову Бельзедор. – Ну что ж. Надеюсь, вы сыты, потому что обед закончен, и нам с вами предстоит беседа. Со всеми семерыми.

Глава 6

Лахджа вышла через главный вход. Он всегда стоял нараспашку, потому что створы ворот не сумел бы сдвинуть и великан. Сколько в них, метров десять?.. двенадцать?.. Хальтрекарок ростом с обычного человека, но специально сотворил себе громадную дверь, чтобы иметь возможность войти со всем своим величием.