Меньшее зло (СИ) - Красников Андрей Андреевич

– Мама, дядя Алекс принес тортик!

– Успокойся, будет тебе тортик…

На стадион мы все-таки пошли – сразу после ужина. Дождь к этому времени закончился, но солнце еще не успело зайти за горизонт, а улицы радовали глаз свежестью и чистотой. Такую Спарту легко можно было бы спутать с довоенными городами, но ощущение всеобщего упадка и хмурые лица встречавшихся нам людей портили всю картину.

– Дядя Алекс, ты любишь старый футбол?

– Не очень. Трудно понять, зачем и куда все бегут.

– Это очень просто! Нужно взять мяч и пронести его на десять метров, а другая команда мешает. Потом ты получаешь один балл и можешь выбрать, идти вперед или отдать мяч. А если мяч заберут…

– Понятно.

– Ты не слушаешь! Если мяч заберут…

– София, хватит. Пусть дядя Алекс немного отдохнет.

Обиженная словами матери девочка демонстративно отвернулась. Анна, едва заметно улыбнувшись в ответ на ее недовольство, взяла меня за руку и осторожно прижалась к плечу.

– Пойдем. Вдруг тебе понравится.

– Пойдем.

Увы, но на стадион нас так и не пустили – как оказалось, там тоже начал действовать запрет на ношение оружия, а игнорировать прямые директивы командования и оставлять без внимания свою винтовку я не собирался. Пришлось возвращаться обратно, рассматривая быстро темнеющее небо, частично освещенные улицы и редкие патрули, время от времени появляющиеся на перекрестках.

Откуда-то издалека прилетели едва уловимые отголоски взрывов. В душе колыхнулась привычная тревога.

– Две недели назад был пожар, – неожиданно произнесла Анна. – Говорят, диверсия.

– Все может быть, – я рассеянно кивнул, прислушиваясь к шелестящему вокруг нас ветру. – Но вам нечего бояться, мирных жителей никто не тронет.

– В начале войны… хотя ты прав, не будем об этом.

– А что было в начале войны? Мама?

– Ничего, солнышко.

– Дядя Алекс?

– Было очень много всего, – вздохнул я, отстраненно кивая в ответ на приветствие одного из патрульных. – Слишком много…

– Мы не будем об этом. – Анна крепко сжала мне запястье. – Лучше расскажи, как Джон приручил крысу.

– Он нашел маленького крысенка. Выкормил, потом научил ходить на задних лапах…

Прогулка незаметно подошла к концу. София, еще совсем недавно с интересом слушавшая мой рассказ, начала зевать и практически сразу после возвращения отправилась к себе в комнату, а я, ощутив новый прилив смущения, ушел мыться.

Несмотря на отсутствие официального статуса, большинство знакомых считали нас с Анной мужем и женой – как-никак, мы были вместе уже почти десять лет и вели себя соответствующе. Увы, но за этой привлекательной ширмой скрывалась темная и пыльная комната, заполненная сомнениями и неуверенностью. Моя служба не позволяла слишком часто бывать дома, общение на расстоянии также сводилось к минимуму, а в результате мы все время чувствовали себя наполовину чужими друг для друга людьми – то ли давно не видевшимися друзьями, то ли недавно познакомившимися любовниками, то ли едва знакомыми коллегами по работе. Как итог – постоянное чувство неловкости, вечные колебания…

– Иди в спальню, – шепнула Анна, тоже заходя в душ. – Я сейчас.

– Да, конечно…

Наш вечер продолжился в постели, но уже через час подошел к своему логическому завершению. Чувствуя себя окончательно вымотанным, я успел ответить на несколько ничего не значащих вопросов, а затем попросту отключился, провалившись в бесконечную бархатную темноту.

Разбудил меня Карл – проголодавшийся кот запрыгнул на кровать, уселся мне на грудь, после чего, увидев, что хозяин открыл глаза, требовательно мяукнул.

– Иди отсюда. Кыш!

Лежавшая рядом Анна услышала мой голос, что-то сонно пробормотала и перевернулась на другой бок. Карл опять мяукнул – громко и сердито.

Пришлось выбираться из теплой постели, а затем идти на кухню.

– Ешь, хватит орать.

Получив кусочек замороженного мяса, кот мгновенно успокоился и начал с урчанием грызть неподатливую добычу, время от времени делая перерывы и широко раскрывая пасть.

– Простудишься, дурак. Хотя, черт с тобой, жри…

Оставив в покое животное, я подошел к окну. Фонари уже отключились, так что прямо сейчас главным источником света были усыпавшие небо звезды – их неяркий призрачный свет очерчивал контуры соседних зданий, рассеивался в листве посаженного на соседней улице дерева и отражался в водах пересекавшей город реки. Еще дальше, по другую сторону тонкой серебристой ленты, просматривались массивные тени начинавшихся к северу от Спарты гор.

Когда мой взгляд скользнул по мрачным угловатым силуэтам, я едва заметно поморщился, после чего отвернулся, выключил свет и направился в спальню.

– М?

– Все хорошо. – укрывшись одеялом, я обнял приподнявшуюся на кровати Анну и закрыл глаза. – Спи…

Утро выдалось на редкость сумбурным – мне нужно было ехать в академию, Софию ждала школа, а ее мать пыталась одновременно приготовить завтрак и собраться на работу. Получалось это откровенно плохо.

– Если надо…

– Не мешай. – Анна энергично встряхнула сковородку с яичницей и развернулась к дочери: – Умывайся, быстро.

– Мама, я хочу другое платье!

– Быстро!

Яйца получились слегка подгоревшими, но все равно очень вкусными. Впрочем, насладиться ими в полной мере у меня не получилось – до начала занятий оставалось все меньше времени, а в памяти до сих пор крутились недавние угрозы майора.

Завтрак пора было заканчивать.

– Все, я пошел.

– Подожди-ка… – Анна придирчиво осмотрела меня с ног до головы, удовлетворенно кивнула, после чего ласково чмокнула в щеку: – Возвращайся.

– Обязательно.

Добраться до академии удалось без особых проблем – несмотря на отсутствие регулярного сообщения, в нужную сторону время от времени ходили армейские транспорты, один из которых и довез меня к цели. А потом опять начались занятия.

На этот раз я учел все совершенные ранее ошибки, максимально сконцентрировался и слушал лекторов подчеркнуто внимательно. В результате новых замечаний не последовало – на этот раз даже чрезмерно въедливый майор не обнаружил, к чему можно придраться и отметил мое старание благосклонным кивком. Правда, на ценность и содержательность его речей это никак не повлияло.

Чувствуя, что впустую потратил несколько часов своей жизни, я вернулся в город на очередном транспорте, не спеша прогулялся до площади… а затем совершенно неожиданно сорвался, утратив самообладание и последними словами обругав назойливого паренька, крутившегося рядом с корзинкой сладких булочек.

Испуганный торговец очень быстро скрылся из виду, а вот мне пришлось взять себя в руки, сесть на ближайшую скамейку и крепко задуматься над собственным поступком.

– Совсем уже одичали в своих лесах, – громко заявила проходившая мимо старушка. – Выгнать вас всех из города надо, дармоеды.

Оставив ее слова без внимания, я закрыл глаза и продолжил искать причины своей внезапной агрессии.

Раздражающих факторов было много – смена обстановки, необходимость получить офицерское звание, утративший терпение полковник, дотошный майор, даже общение с Анной. Но что из этого стало последней каплей?

Докопаться до истины оказалось сложнее, чем мне казалось, однако минут через десять я пришел к выводу, что во всем виновато подспудное ожидание грядущих перемен – как-никак, лейтенантские лычки олицетворяли собой абсолютно новый этап в моей жизни. Олицетворяли то, чего мне в данный момент хотелось меньше всего на свете.

Непривычная должность по-прежнему грозила дополнительной ответственностью, переводом на другой участок фронта и повышенным риском во время рейдов через Полосу, а это влекло за собой множество самых разных вероятностей. Как приятных, так и не очень.

Я тяжело вздохнул, поднял голову – и уперся взглядом в возвышавшиеся над Спартой горы.

Выругался.

А потом услышал быстро приближающиеся шаги.

– Ваши документы, пожалуйста, – раздался за спиной чей-то строгий голос. – На вас поступила жалоба.