Во славу доминиона! (СИ) - Сугралинов Данияр

— Они были ранены, мне оставалось добить.

— Возможно. Поэтому легион выделит вам из резерва достаточно хао, чтобы выжечь на вашем роге первую оранжевую звезду. Такая честь будет дарована вам и тем бойцам, что вы отберете.

— Сколько демонов я могу принять?

— В Дисгардиуме число семь является магическим. Мои новые идеи берут корни из мира смертных, а потому я решил, что Летучий отряд должен состоять из семи бойцов.

— Значит, нужно найти шестерых.

— Считать умеете, это радует, — на полном серьезе ответил Аваддон. Что-то в его интонациях заставило меня напрячься. — Хао получите у трибуна легиона Урфи. На этом все. Осталось обсудить одну небольшую проблему, предвестник Скиф…

С его последними словами пещера сжалась, живая пелена стянулась так, что меня вплющило в легата. Я не мог шевельнуть и пальцем, и все же некоторое пространство между моим лицом и кошмарной мордой демона осталось. Огромная пасть распахнулась, обдав меня облаком дыма и гари:

— Демоны всегда помнят, от чьих рук пали! Твой астральный отпечаток, не имеющий ничего общего с душой смертных и хаотическим последом демонов, врезался в самую мою суть, Скиф! Это не твое тело, и частица Врага почти неразличима под хао, но это ты!

Поняв, что юлить бесполезно, я ответил прямо:

— Да, это я. Но я тебе не враг, легат Аваддон. И пришел в Преисподнюю с одной целью — добыть Уголь Адского пламени. Мне нет дела до тебя и до ваших проблем, но, чтобы сделать требуемое, мне нужно…

— Попасть в покои великого князя! — перебил Аваддон, усмехаясь. — А для этого надо достичь высот в службе во славу доминиона, так?

— Именно. Поэтому я сделаю все, чтобы тринадцатый легион стал первым. Во славу доминиона!

— Не переигрывай… смертный.

Аваддон отстранился, пелена отлипла, позволив пошевелить занемевшими членами. Поверил он на удивление быстро и легко, словно… Бездна, да ведь он, как и Баал, умеет определять ложь. Похоже, правда его устроила.

— Зачем тебе Уголь?

— Чтобы выжить на морозе Холдеста. Я планирую уничтожить Ядро…

— Чумного мора, понимаю. Князь признает, что нежить может помешать нашим планам. Как и планам Спящих, чьим избранником ты являешься, а для них Бездна и ее прихвостни — что инраугу рог поперек дыхательного горла. Это все объясняет. Как ты собрался уничтожить то, что невозможно убить и развоплотить?

— Умноженная эссенция жизни, выданная мне…

— За победу в Демонических играх, понятно. — Я еще раз восхитился Аваддоном, это не демон, а калькулятор. Он считывал мои мысли на ходу, даже не размышляя. — Так-так… Остроухие ведут свою Большую игру, набирая демоноборцев, и заманивают в их ряды самым ценным, что у них есть, соком Иггдрасиля. Глупцы! — Не став объяснять сказанное, Аваддон задумался. — Ты не соврал. Что ж, раз уж говорил с тобой честно, не стану скрывать: до последних минут я не чуял подвоха, имея лишь смутные подозрения, и все, что говорил о Летучем отряде и планах на тебя, Хаккара, правда. Лишь Кокон скверны, где я провожу время в размышлениях, позволил ощутить в тебе не только Врага, но и смертного Скифа.

— Кокон?

Раздраженно рокотнув, Аваддон снизошел до объяснений. Возможно, уважая во мне того, кто его сокрушил.

— Созданный из лоскутов моей плоти, он и часть меня, и в то же время существует независимо. Свернувшись, кокон создает изолированное пространство, мое личное карманное измерение, доступа в которое нет ни у кого. Эманациям Врага и твоей истинной сущности, столь мизерным, что даже я не почуял их раньше, здесь просто некуда рассеяться. Мы говорили, время шло… Это как кусок человеческого дерьма в чистом поле — даже стоя рядом, можно не ощутить вони, но стоит перенести его в замкнутое пространство, и зловоние заполонит все.

Бывший генерал, а ныне легат тринадцатого легиона Белиала только что назвал меня куском дерьма? Хлещущий ветер и Стремительность урагана были готовы взорваться и разнести в кровавый фарш и Аваддона, и его Кокон скверны, но рука демона, миролюбиво положенная мне на плечо, остановила процесс.

— Как говорят смертные, мы с тобой в одной лодке. Заключим сделку. Ты поможешь мне вернуть расположение великого князя, а я тебе — добыть Искорку Адского пламени. Хватит и ее, если ты не собираешься сжечь ко всем остроухим ваш Холдест.

На пару мгновений я прислушался к интуиции. Демоны коварны, а этот особенно. Но выбора не оставалось, не факт даже, что я смогу его победить, а если и смогу… Против Белиала мне точно не выстоять. Что ж, попробуем заключить союз с тем, кто может присниться только в кошмарах. Вряд ли Аваддон будет меня обманывать. Уверен, он отлично понимает, что если попытается нарушить соглашение, то к его недругам попадет информация о том, что ради достижения собственных корыстных целей он принял помощь от смертного, вместо того чтобы сокрушить Врага Преисподней.

— По рукам, демон.

— Соблюдайте субординацию, центурион Хаккар, — ухмыльнулся Аваддон, пожимая мне руку.

— Так точно, легат Аваддон! Во славу доминиона!

Ухмылка на его морде стала еще шире:

— Во славу!

Глава 5. Конец истории

Из Калийского дна до родительского дома я добрался под утро. Спасибо Хайро, что довез на своем флаере. Флаеры клана, как и все прочее имущество, были распроданы с аукциона за долги. Я мог бы спокойно долететь на общественном, если бы такой был на негражданской территории, потому что Алекс Шеппард в один момент перестал интересовать всех, кроме тех, кому что-то остался должен.

Переступая порог, я вспомнил, как три месяца назад покидал его — в спешке, подгоняемый Хайро и паникующий от мысли, что настоящая личность Скифа раскрыта… Но полный надежд, что смогу, все трудности преодолею и одержу победу.

И вот я вернулся домой. Жаль, что своим домом я смогу называть его недолго, и не только из-за закона об обязательной независимости от родительской опеки. Через четыре недели максимум мне предстоит покинуть отчий дом и строить свою жизнь самому. С нуля.

Мама не спала, ждала меня в кресле в гостиной и, казалось, дремала. Подслеповато щурясь на включенный в прихожей свет, она поморгала и воскликнула:

— Алекс! — Ничего больше не говоря, мама кинулась ко мне и обняла. — Мальчик мой… Исхудал…

На шум из спальни вышел отец, потер глаза, увидев меня, просиял и бросился обнимать. Я снял рюкзак, вытащил из сумки котопса Эйты, но активировать его не стал.

Затискав и затеребив меня, родители, наконец, успокоились. Радость встречи после долгого расставания омрачалась тем, что с нашими радужными планами все было кончено. Мама повела нас к столу, суетливо выставила разогретый и оставленный мне с вечера ужин, а потом отец вывел с комма голопроекцию и начал листать новостные заголовки и озвучивать:

— «Конец топовой «угрозы»…», «Закономерный исход истории Скифа…», «Банкротство и распад «Пробужденных»…», «Феерическая победа Чумного мора! Все последователи Спящих повержены…», «Полный разгром «Модуса» и «Странников»…», «В Альянсе превентивов новые лидеры: «Дети Кратоса» и «Экскоммьюникадо»…», «Коллективный судебный иск против Шеппарда…» — Голос отца дрожал. — Сынок, насколько все плохо?

— Все еще хуже, пап… — слова приходилось выталкивать из горла. — «Сноусторм» потребовал не разглашать подробности того, что я видел в Преисподней. Всем известно только то, что Скиф туда попал и там сгинул.

— Но как такое возможно? Почему ты не переродился? Почему так долго пробыл в Калийском дне, после того как потерял персонажа?

Расспросы отца, такие настойчивые, доводили меня до белого каления, потому что рассказывать ему все — заново проживать кошмар последних дней. Но у него было полное право знать.

Собравшись с духом, мертвым монотонным голосом я принялся описывать, как Скифа-Хаккара развоплотили в Преисподней, как он завис в великом ничто и в конце концов был окончательно стерт из реальности Диса и из всех его баз данных явившимся Хаосом. Как я в шоке пытался связаться с Кираном Джексоном и техподдержкой «Сноусторма» и в конечном итоге добился своего, но не услышал ничего утешительного.