— Кто вы такой? — холодно спросил юный граф, делая шаг ближе. — Вы написали, что у вас есть компромат на Вещего. И что вообще за лампа?
Незнакомец вздохнул. Голос его остался всё таким же невозмутимым:
— Я — лорд Размысл. Представляю интересы Организации обычно, но не сегодня.
Он медленно поднял руку и указал на лампу, будто представляя старого друга:
— А это — Тёмный Попутчик. Артефакт особого порядка. Долгое время был вне досягаемости, пока я не организовал его возвращение. Пришлось изрядно схитрить, чтобы заставить Гагера забрать гулей с одного из островов… История непростая, запутанная — но, безусловно, того стоящая.
Он обвёл Паскевича взглядом — странно внимательным:
— Теперь я надеюсь, что вы подойдёте для наших целей. Нам нужен человек слабовольный, но не слишком. И достаточно злой на конунга Данилу, чтобы его можно было использовать.
— Что за чушь ты несёшь⁈ — выдохнул Паскевич, отшатнувшись от стола.
Но Размысл не моргнул.
— Тёмному Попутчику нужно тело. Сосуд. И ваша ненависть, Дмитрий, к конунгу Даниле — вот что поможет Демону закрепиться внутри вас. Именно она станет якорем.
Паскевич не выдерживает. Вскидывается, уже начинает формировать ледяной доспех — собирается прикончить этого психа быстро и без лишних разговоров. Но не успевает.
В следующую секунду его пронзило сразу несколько пси-клинков. Только вспышка боли в сознании, и ноги подкосились.
Размысл даже не шелохнулся. Лишь поднял ладонь и коротко хлопнул по лампе.
Лампа дрогнула. Металл застонал, и из её нутра с хрипом вырвался густой чёрный дым. Он поднялся в воздух, закружился змеёй и с жужжащим свистом ринулся в рот Паскевича.
Тот захрипел. Попытался отпрянуть. Захлопнуть рот. Но не смог.
Тьма вливáлась в него, как кипящая смола. Паскевич чувствовал, как чужое, древнее нечто скользит внутрь. Каждая мысль, каждая эмоция — как на ладони у этого существа.
Паскевич хотел сопротивляться. Но он уже ничего не мог, кроме как уснуть и отдать свое тело захватчику.
Размысл наблюдал за ним с любопытством.
— Получилось?
— А как же? — одержимый Паскевич медленно качнул головой. В тот же миг пси-клинки, пронзавшие его телом, дрогнули и рассыпались в воздухе, растворившись без следа. Демон окончательно вступил в права. — Разве какой-то слабый кусок мяса может мне сопротивляться?
— Тогда почему мы не попробовали запихнуть тебя сразу в конунга Данилу?
— Потому что он менталист–Грандмастер, — морщится одержимый. — С ним всё намного сложнее.
— Да я-то знаю, кому ты это рассказываешь? Я сам менталист, — хмыкает Размысл. — Просто прикалываюсь.
— Тёмный Попутчик вернулся! — сияет одержимый, шумно втягивая воздух, будто вдыхает сам факт свободы.
— С кем ты разговариваешь? — удивляется Размысл. — Сам с собой, что ли?
— Не порть момент, Организатор! — раздражённо шипит одержимый. — Посиди сам в лампе херову кучу столетий, потом посмотрим, как у тебя дела с общением.
— Ладно-ладно, не кипятись, — Размысл поднимает руки в примирительном жесте. — Тело врага конунга у тебя есть. Что теперь?
— Теперь мне нужно поговорить с этим Данилой, — тихо и почти благоговейно произносит одержимый. — С Аватаром Короля Теней.
* * *
Я возвращаюсь домой уже за полдень. В Невском замке шумновато — горгоныши носятся, а в небе ревут Мушка и Зубастик, но Ломтик в прихожей всё равно свернулся калачиком и мирно сопит. Минут десять я просто сижу в кресле, уставившись в выключенный камин. А потом всё-таки активирую связь-артефакт и посылаю запрос:
— Лиан, можем пообщаться?
Ответ прилетает почти сразу:
— Давай забегу, я рядом.
— Да? Тогда жду.
Сообщаю гвардейцам, чтобы временно отключили магическую сигнализацию — а то ещё прожжёт что-нибудь мелкому спидстеру на входе. Спустя пару минут по гостиной проносится золотистая молния, и Лиан влетает с ошалелым видом.
.— Чего хотел, конунг? — спрашивает златовласый карапуз сразу, без вступлений.
— Это не ты украл лампу Тёмного Попутчика? — спрашиваю прямо, без раскачки.
Лиан морщится, будто я испортил ему вечер:
— Вообще-то у меня личная жизнь налаживается. Зачем мне древний Демон? Я тут встретил возлюбленную.
— Надеюсь, ты ее встретил не в песочнице, и ей больше восемнадцати, — хмыкаю, устраиваясь поудобнее.
— Больше-больше. На двести лет, — отзывается он с лёгкой, почти щенячьей гордостью. — Между прочим, это альвийка. А альвийки как вино — чем старше, тем лучше. Ну ты сам знаешь по своей главной супруге, конунг.
— А-а, — прищуриваюсь. — Случайно, это не одна ли из тех, кого мы восстанавливаем в нашем реабилитационном центре? А то что-то ты быстро прискакал. Значит, был уже в городе.
Он даже не пытается юлить:
— Ну да. У нее сейчас «Программа адаптации». Всё очень нежно. Коты в коробках, ванны с лепестками, тринадцатый чайный ритуал и психолог с глазами улитки. Там возле центра еще прикольное кафе-мороженое открылось.
Ну-ну. Типичный Лиан — одни бабы и сладкое на уме. Даром, что рост метр без кепки.
— Ладно, — протягивает он, усмехаясь. — Кстати, после твоего визита Масаса ещё долго ходила вся не в себе.
— Злилась? — приподнимаю бровь. Вроде расстались нормально, но у этой магини повод рассвирепеть найдётся в любую минуту.
— Наоборот. Возбуждённая была до невозможности. Всё чего-то про «яблони» бормотала, ждет, мол, от тебя. Я так и не понял, это метафора что ли, — турбо-пупс прищуривается: — А что насчёт Организации, конунг? Вписываться собираешься? Или всё ещё прикидываешься нейтральным? Потому что Председатель тебя обхаживает так, что я в жизни такого не видел. Чтобы и ребёнка в детсад, и членство в Организации, и титул конунга при этом сохранить — и всё это в одной коробке.
Тянусь за чашкой с кофе, делаю глоток.
— Пока что — нет, никакой Организации. Пока не закончится мой год службы Багровому Властелину. Подписаться сейчас — значит влететь в конфликт интересов с обеих сторон. Эти двое, скажем так, друг друга с трудом переносят.
Лиан кивает, видно, знает прекрасно это сам.
— Потом? — уточняет с надеждой.
— Всё возможно.
* * *
После разговора с Лианом я рассчитывал немного помедитировать. Хоть на десять минут. Но, разумеется, не успел. В мысле-речь ворвалась Маша — и очень возбужденная выпалила на полном эмоциональном ходу:
— Даня! Даня!
— Не кричи, Мария Юрьевна, я тебя слышу прекрасно.
— Ой, я еще не привыкла, — виновато вздыхает княжна Морозова. — Извини, просто хотела сказать, что Паскевичи устраивают банкет.
— А что за повод?
— В честь убийства какого-то зверя красного уровня. И приглашает меня… ну и папу, само собой.
Победа над красным зверем — это теперь, выходит, повод для банкета? Хм. Если бы я праздновал каждый раз, когда выносил таких, мне пришлось бы жить на светских раутах.
— Понял, Маша, — произношу, уже поднимаясь с кресла. Настроиться на медитацию — дело тонкое, а сбить всё может одна фраза. — Одна ты там не будешь, не волнуйся.
— Уф, это я и хотела услышать! — с облегчением выдыхает княжна. — Тогда до встречи, Даня! Теперь я даже рада, что Паскевич дал нам с тобой лишний повод увидеться.
Выбираюсь из гостиной и направляюсь к Камиле в кабинет. Брюнетка просматривает какие-то буклеты с интерьерами. Хм, в Невском замке намечается ремонт? Я на всякий случай не спрашиваю. А то ещё втянут в выбор обоев.
— Камил, — окликаю жену. — У нас случайно нет приглашения от Паскевичей? На банкет?
Она отрывается от бумаг, подходит к лотку с почтой, перебирает запечатанные конверты:
— Есть, Даня. Через неделю. Всё официально: красная бумага, золотой герб, вычурности — как у цирка с бюджетом.
— Отлично, — киваю. — Тогда позови Айру и Гепару. Идём на банкет Паскевичей в полном составе. С жёнами, с избранницами. Пусть весь их аристократический вечер увидит наш род целиком.
