Анни схватила Катрилу за руку, и мои дети зашагали ко мне. Фиодор впереди, а девочки позади. И чем ближе они подходили, тем сильнее у меня подкашивались ноги от волнения…
После официальных приветствий и неофициальных радостных объятий, слез радости и знакомства младших со старшими, я пригласила детей в свой дом. Да, это совсем не королевские апартаменты, но когда-то мы жили в гораздо более стесненных условиях.
Поскольку в моем маленьком «дворце» не было даже гостиной, пришлось отвести детей в свою спальню и усадить на кровать. Я оглядела самую прекрасную для любой матери картину и, строго сведя брови, просила:
— А теперь, детки, рассказывайте, почему вы приехали…
— Соскучились, — тут же отозвался Фиодор с легкой улыбкой.
— Соскучились? — не поверила я. — И потому притащили сюда несчастную Катрилу, которой месяца через два рожать. — Моя старшая дочь вспыхнула и опустила голову. — Я не понимаю, Катрила, как твой муж отпустил тебя в такое дальнее путешествие в твоем положении. Я была о нем лучшего мнения.
Она покраснела еще сильнее.
— Это я его попросила, — Анни чуть склонила голову на бок. Этот жест был мне не знаком, и почему-то вызвал острую, щемящую тревогу. — Мне нужна была компаньонка… А кто, если не сестра может справится с этой ролью. Я знала, что с детьми, Катрилой и с малышом все будет хорошо.
Я кивнула… Допустим это правда…
— Анни, а ты? Как твой муж смог отпустить тебя? Я же вижу, милая, ты тоже носишь под сердцем ребенка. И не простого ребенка, а наследного принца Абрегорианской империи. И я никогда не поверю, что император разрешил бы тебе покинуть дворец.
Анни тяжело вздохнула Отвернулась, снова тревожно склонив голову.
— Ты права, мам. И не права одновременно. Да, я беременна, но ты знаешь, что абрегорианские женщины с самого начала беременности и до того времени, как ребенку исполнится три года, живут взаперти? У них и так слишком много ограничений, которые я пока вынуждена соблюдать, а тут еще это… И я решила, что раз все равно никто не должен меня видеть почти четыре года, то нет никакого смысла сидеть в этом треклятом дворце. Пусть все думают, что я там… А я пока поживу у тебя. Ты же не против?
Она взглянула на меня вопросительно…
— Анни, надеюсь, ты не сбежала? — спросила я. Мне стало страшно от того, что могло случиться, если моя дочь совершила такой необдуманный поступок. Император никогда не простит подобного оскорбления, и всей мощью своей страны обрушится на всех нас.
— Нет, мам, — мотнул головой Фиодор, вмешиваясь в наш разговор, — Анни не сбежала. Я приказал императору отпустить ее…
Глава 5
— Приказал? — переспросила я. — Ты встречался с императором?
Мой сын улыбнулся:
— Мам, ты просто поверь, с императором проблем не будет…
— Я верю, — кивнула я, — но я в курсе всех основных событий в Грилории. Однако о твоей поездке в Абрегорию не слышала ни слова. А значит ты никак не мог воздействовать на императора своим даром. Тем более, я помню, через какое-то время сила твоей магии ослабевает, и человек понимает, что он вел себя совсем не так, как должен был.
— Сейчас все по-другому. Мне уже не надо никуда ездить. Там все гораздо проще, чем здесь…
— Там? — насторожилась я, невольно вспоминая странный разговор во дворе, пару свечей назад.
— Да, мам… Виктория научила нас использовать другое пространство…
Виктория?! При чем тут Виктория? Мой взгляд невольно метнулся туда, где на полу на толстом аддийском ковре играли наши младшие дети под присмотром Хурры: Виктория и двое сыновей Катирилы: Оник и Делис.
Фиодор, проследив мой взгляд улыбнулся:
— Ма-ам, — протянул он насмешливо, — неужели ты еще не заметила, что Виктория совсем не такая, как все остальные дети?
Анни рассмеялась. И даже Катрила, не поднимая головы, улыбнулась.
— Заметишь тут, — буркнула я. Стало немного обидно, — с такими, как вы, я бы скорее удивилась, если бы ребенок был обычным… но про Викторию, и про загадочное «там» мы поговорим позже. Сейчас меня интересует император.
— Он сейчас нас всех интересует, — ответила Анни. Она снова склонила голову тем самым тревожным жестом, который вызывал в моем сердце нестерпимую боль… Не так-то легко ей пришлось во дворце императора. Просто она скрыла от меня все трудности, с которыми столкнулась. — И это одна из причин, почему я решила уехать. Происходит что-то не понятное, мам… Раньше я видела его будущее, но несколько месяцев назад почти все вероятности изменились. Теперь они ведут в никуда.
— В каком смысле в никуда? — не поняла я.
— В самом прямом, — ответил Фиодор. И тяжело вздохнул. — Мы сами ничего толком не знаем. Ну, почти ничего, — поправила он. — Белый туман появляется, если Анни пытается увидеть будущее, которого невозможно просчитать… Например, если вероятность может кардинально изменится от какой-нибудь случайности, и события которые могли произойти уже никогда не произойдут. — Анни снова качнула головой в том пугающе-незнакомом жесте. — И сейчас все больше вероятностей закрывает туман.
— Это плохо? — я немного запуталась в его рассуждениях и не совсем поняла, к чему ведет разговор мой сын.
— Не всегда, — усмехнулся он. — Но в этом случае — да. Это значит, мам, что от действий императора ничего не зависит. И он никак не может повлиять на свое будущее…
— И я никак не могу найти причину, — снова вмешалась Анни, — и способ все исправить.
— Верно, — согласился Фиодор. — пока нам удалось узнать только одно. Будущее императора, в котором Катрила здесь, в Южной пустоши, дальше всего свободно от тумана.
Я уставилась на Катрилу, которая снова вспыхнула от смущения.
— И вы поэтому привезли ее сюда? Вы полагаете, что это что-то изменит?
— Да, — кивнула Анни. — именно так мы и полагаем. — Она вздохнула, — все так запутано, мам… Если бы не Виктория, я, наверное, сошла бы с ума, пытаясь разобраться во всем. Понимаешь, несмотря на многообразие выбора, каждый человек все равно движется по определенному пути. Резких поворотов почти не бывает. К примеру, если ребенок родился в семье сапожников из Нижнего города, то матрица его жизни уже наполовину сложилась. Скорее всего он будет жить в Нижнем городе, женится на соседской девчонке и будет зарабатывать на жизнь ремеслом.
Я кивнула это мне было понятно. А моя дочь продолжила объяснение:
— И по большому счету неважно, на ком и когда он женится, сколько у него будет детей, и каким мастером он будет. Основная матрица его жизни остается постоянной. Ее колебания достаточно условны. Однако на жизнь сапожника очень сильное влияние оказывают разные случайности. Вышел пораньше из кабака и встретил не Мирту, а Латту… Понимаешь? То есть если задаться целью подробно увидеть его будущее, то скорее всего ничего толком не разглядеть. Все вероятности будут закрыты белыми пятнами. Слишком много случайностей, которые невозможно спрогнозировать.
— Но император, совсем другое дело, — подхватил Фиодор. — Матрица его будущего намного сложнее. В ней много уровней, а колебания иногда бывают такими, что потом лихорадит потоки всей всей страны. Но при этом случайности, которые могут очень сильно изменить матрицу будущего, на императора почти не влияют.
А я вдруг вспомнила, что уже слышала об этих самых матрицах и вероятностях. Это случилось в тот самый момент, когда я впервые начала свою игру прямо под носом третьего советника. И Фиодор сказал, что матрица нестабильна, и служанка, случайно уронив яблоко и зацепившись юбкой за торчащий гвоздь, может заметить, как я крадусь по коридорам замка и повернуть мое будущее в другую сторону.
Но император, не беглая принцесса тайком плетущая интриги в сердце заговорщиков, убивших ее отца. Никакие торчащие гвозди, падающие яблоки и припозднившиеся служанки не влияют на его решения и поступки. В подавляющем большинстве случаев каждое слово и каждое действие императора — плод долгих размышлений.
