— Бывало…
— А ключи в кармане проверять, хотя недавно уже проверял?
— Случается, особенно когда не выспишься.
— Ну вот, а у ОКРщиков такое постоянно, это их жизнь. И еще они не могут успокоиться, если не закончат начатое дело. Читал, у Маяковского был ОКР, так он как-то раз не пошел на встречу, от которой зависела его карьера, потому что играл в карты и партия все не заканчивалась. Звучит богемно — но у человека жизнь рухнула. Он все понимал, был трезв — просто не мог уйти.
— Страсти какие…
— Ну вот. ОКРщика можно узнать по тому, что он постоянно моет руки, меняет рубашку раз в два часа… или маниакально раскладывает бирдекели, требует заполнения ненужных никому анкет, бежит через трассу, чтобы успеть на работу…
— Хм. Думаешь, наш виновник торжества — ОКРщик, мечтавший распространить свою манию на весь мир? Чтобы не одному ему мучиться? Достаточно безумно, чтоб оказаться правдой. Но плохо монтируется со стремлением отправить всех на работу. Вот что, давай не будем пока строить гипотезы, а то сами себя убедим в чем-нибудь и потом не будем видеть того, что в эту картинку не укладывается.
Эту мудрость я подцепил у Лехи. Иногда не нужно никакого Дара к отводу глаз, чтобы люди перестали замечать очевидное. Достаточно навязать им удобную убедительную версию — и их мозг сам будет отбрасывать все, что в нее не укладывается.
Олег веселеет:
— Ну раз с работой на сегодня покончено, давай еще по одной!
— По последней и баиньки.
Еще через две кружки Олега конкретно так развозит и пробивает на муки совести:
— Г-спади, Саня, я так об… облажался… ну, там, на Севере. Какое же я г-говно, Саня… Увидел то фото — и прям мозги мне вырубило… красная пелена перед г-глазами. Он же норм… нормальный мужик был, доктор этот. А я его… п-почему я так облажался, а?
Давно ждал, когда брат об этом заговорит. Не проходят бесследно такие вещи.
— Ты облажался, потому что люди вообще лажают, Олежа. Так уж мы устроены. И это нормально. И мучиться совестью после этого — нормально. Если ты не психопат, конечно. Этим все как с гуся вода. А ты облажался и страдаешь от этого. Потому что ты — нормальный человек.
— Т-так что теперь делать?
— Работать, Олежа. Защищать людей от этой твари, из-за которой ты… мы с тобой так облажались. А потом загнать ее в угол и раздавить. Отомстить и за доктора того, и за всех, кто уже пострадал. Но это не прямо сейчас. Прямо сейчас надо выспаться. Идем, такси уже ждет.
Глава 12
Жизнь все расставляет по местам
Нас утро встречает похмельем — я еще ничего, а вот Олег весь отекший и смотрит хмуро. Ничего, пять-шесть чашек кофе и контрастный душ и не таких приводили в чувство.
Как непрямой, но красноречивый упрек приходит сводка из Штаба. Деятельность Центра занятости населения — не туфта и не приписки, люди в самом деле ломанулись устраиваться на работу. Трудовой энтузиазм охватил даже граждан, не работавших годами, а также состоявших на учете в алко- и наркодиспансерах. В первом приближении проверка алиби одаренных жителей города закончена, и список тех, о ком нельзя сказать уверенно, что они не пропадали на месяц, получился огромным — персональная проверка всех заняла бы недели. От нас ждут хоть какой-то информации о предполагаемом Даре виновника торжества.
Олег уныло ковыряет запеканку в гостиничном ресторане. Заявляю:
— Сегодня, брат мой, мы идем в народ. Потусуемся вокруг центра занятости, пообщаемся с людьми, разберемся, с чего вдруг всех понесло трудоустраиваться.
— А народ захочет с нами откровенничать? — вяло спрашивает Олег. — Или сдаст нас жандармам, как тех народовольцев?
Воздеваю ввысь указательный палец:
— Смотри и учись, пока я жив! Мы пойдем в народ не с пустыми руками же! Дожевывай этот детсадовский кошмар и заскочим в «Шестерочку», тут по дороге.
В пахнущие подгнившей картошкой недра магазина мы не углубляемся. Я останавливаюсь на кассе и под изумленным взглядом Олега беру пачку сигарет и зажигалку.
— Ваш паспорт, пожалуйста, — бурчит кассирша.
Ну надо же, у меня уже лет десять ничего такого не спрашивали — прожитые годы пропечатались на морде лица. Паспорт, как назло, остался в гостинице. Есть, конечно, новенькое служебное удостоверение и разрешение на ПММ, но зачем пугать женщину? Олег показывает свой паспорт, и пачка перекочевывает в мой карман.
— Что, все так плохо? — спрашивает Олег. — Скоро конец света, можно невозбранно обзаводиться вредными привычками напоследок?
— Я т-те обзаведусь! Это для установления контакта. Вовремя предложенная сигарета — ключ к сердцу курильщика.
Центр занятости находится в спальном районе, среди облицованных кирпичом девятиэтажек. Здесь так же чисто, как в туристическом центре… нет, даже еще чище. От скамеек и оградок несет свежей краской. Общий вид улицы и съезда во двор… пару минут соображаю, что же с ним не так. Когда понимаю, решаю потренировать Олега:
— Что странно на этих улицах?
— Чисто, аккуратно все… прямо еврозажопинск какой-то.
— А еще?
Олег пожимает плечами. Открываю на карте в телефоне панорамный снимок нашей родной улицы:
— Ну давай, гений, сравни две картинки.
Олег с минуту кусает губы, глядя то на экран телефона, то вокруг себя. Наконец его осеняет:
— Машины! У нас все заставлено, криво-косо, с наездом на дорожки и газоны, этот гений вообще на переход заехал на половину — пешеходы, чай, не баре, обойдут. Ну, собственно, везде так. А тут машины как по линеечке выстроены, строго до знака. И ни одной грязной, все как только что с мойки…
Последнего момента я, признаться, и сам не приметил.
Центр занятости населения расположен в торце жилой белой двенадцатиэтажки. Очередь возжелавших трудовой деятельности граждан занимает все лестницу и тянется через палисадник еще метров двадцать. Пристраиваемся в хвост и слушаем народ. Народ отнюдь не безмолвствует.
— Вчера днем говорили — вакансии только для инженеров есть, с дипломом.
— Если свезет, сегодня новые выкинут.
— Да дурдом у них, а не центр занятости! Третьего дня направили меня в универсам уборщицей, я пришла — а там уже тетка какая-то полы намывает, представляете⁈
— И не говорите! Безобразие, никакого порядка!
На крыльцо вылетает красный от злости усатый мужичок, оборачивается к двери и орет:
— Да вы издеваетесь, что ли⁈ Я на вас жалобу напишу! Не имеете права меня дис… скрин…крим…
Подсказываю:
— Дискриминировать.
— Во-во. То самое. Попляшете у меня еще! Развели тут бардак!
Мужик отходит на пару шагов и начинает рыться в карманах. Протягиваю ему вскрытую пачку сигарет, подношу огня.
— Фуф, спасибо…
Спрашиваю с самым искренним сочувствием:
— Что, не срослось у тебя с работой?
— Да в центре этом твари зарвавшиеся сидят! Русским по белому им говорю: я десять лет в ремонте, просто по частным заказам — левачу, короче, без оформления. Но плитку могу с завязанными глазами и в жопу пьяный положить! А эта грымза мне: стажа в трудовой нет — не подходите под вакансию! Ну ёкарный бабай! Жизни не дают рабочему человеку!
Поддакиваю:
— Мда, даже не говори. Зря только налоги наши проедают! А что с частными заказами, нет их больше?
— Заказы-то есть, чего бы им не быть! Просто… ну не дело это. Нормальная работа должна быть у человека, в организации, чтобы все по-людски!
— Да-а, в организации — это, конечно, совсем не то же, что левачить… А давно ты это понял, ну, про нормальную работу?
Мужик смотрит на меня, словно я спросил, давно ли Солнце встает на востоке:
— Да что тут понимать-то? Странные у тебя вопросы… Сам-то ты откуда? Тоже работу ищешь?
Не даю съехать с темы:
— Погодь. Ты вот сказал, что левачишь десять лет. С чего вдруг решил искать нормальную работу именно сейчас?
Мужик уже докурил, однако так и держит в руках окурок. Смотрит на меня со значением, изрекает:
