— Вперед, — шепнул он себе под нос негромко, и, поправив наградные планки, вышел из своей комнаты.
— Уау! — в очередной раз оценили его внешний вид Рита с Аленой, по случаю праздника выбравшие легкие белые платьица простого кроя. Смотрелись простые на вид наряд на девушках просто сногсшибательно.
Напарницы подхватили парня под руки и потащили вниз. Чтоб не сбежал. Не иначе.
Но разве ради того он столько шел к этому дню, чтобы сдаться в последнюю секунду⁈
В гостиной дома Алексеевых царил переполох. Да и вообще, яблоку упасть было некуда. Собрались родственники, друзья и близкие люди.
— Не дрейфь, братан! — хлопнул парня по плечу князь Старицкий.
Подобный панибратский жест вызвал ступор у части присутствующих. Но к этому Алексеев-младший уже привык. И внимания не обращал. Он искал взглядом отца. Тот обнаружился рядом с его командиром.
— Давай, сынок, я верб в тебя! — просто кивнул он.
Санни с Секачом кивками поддержали лаконичную, но столь важную для парня речь.
А дальше начался «хоровод». Все подходили, говорили какие-то слова… А потому Демид не заметил перешептывания двух девушек:
— Спросим? — негромко хмыкнула Алена.
— Думаешь, лучший момент СЕЙЧАС? — усомнилась Рита.
Громова-младшая ответила долгим взглядом. Без слов.
— У машины, — сдалась Кареева.
Обычно не самые умные затеи принадлежали ей. Однако она прекрасно знала, что если уж что-то взбредет ее подружке в голову, то тут хоть кол на голове теши. Сделает.
— Хорошо!
Наконец с поздравлениями было покончено. Настал тот самый момент. Демид направился к поджидающему его бегемотообразному внедорожнику.
— Сейчас! — скомандовала Кареева.
— Демид, — негромко позвала Алена. — Скажи, а у тебя с Доброй… что-то было⁈
Молодой человек аж поперхнулся, не сразу сообразив, что ответить.
— Бойцы! — негромко скомандовала появившаяся как из-под земли Фатихова. — А ну отставить расспросы господина слушателя!
— Есть! — слажено, но негромко ответили обе вертихвостки.
— А ты езжай! — весело подмигнула под оч-чень задумчивыми взглядами водницы и огневки майор. — А то опоздаешь
Про воздушный поцелуй она, естественно, не забыла. Просто так, на удачу, ага.
Демид еще раз махнул всем рукой, задержав ненадолго взгляд на девчонках, и скрылся в салоне внедорожника. Ему предстоял долгий путь.
В тот же вечер он стоял в ряду таких же счастливчиков и внимательно ловил каждое слово сурового и заслуженного дядьки, выслужившего очень серьезные погоны и срок службы, но военную стезю оставить не пожелавшего:
— Приветствую всех вас на территории славной Николаевской военной академии!..
«Кажется, данное Санни обещание, как минимум, в этом году мне удастся сдержать без труда!» — мысленно отметил он. Однако тут же отогнал все лишние мысли в сторону.
В конце концов, сегодня был его день! Он шел к нему долгих два года. И сейчас желал насладиться каждым его мгновением.
Валентин ЛЕЖЕНДА
РАЗБОРКИ ОЛИМПИЙСКОГО УРОВНЯ
Сие литературное произведение ни в коем случае нельзя соотносить с известными древнегреческими мифами, иначе автор обязуется преследовать незадачливых критиков в соответствии с законом о свободе полета мысли и буйстве человеческой фантазии.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Ох уж мне эти греки, дикий народ, и чего только им на месте не сидится?! Вечно им чего-то не хватает, вечно они носом крутят, видите ли, недовольны Олимпом. И чего только этим грекам от меня нужно?
Потоп, что ли, очередной устроить?
А, ну ладно, суть-то все равно не в этом.
Короче, мерзкий народец греки эти.
Не ожидал я от них такой подлянки.
Вы, конечно, можете и возразить, мол, некоторые боги на Олимпе тоже не подарочек, но с ними-то я быстро разберусь — парочке ноги повыдергиваю, и баста.
Это ж надо! Кому рассказать — не поверит: из-за какой-то там бабы войну начать.
А все это, я вам скажу, от безделья.
Да зачем далеко за примером ходить! Вот, пожалуйста, давеча спускаюсь с Олимпа, гляжу, пастух на полянке сидит, овечек пасет. Здоровый такой детина, метра два ростом, загорелый, мускулы, как у качка Гефеста, и на сопелке тростниковой играет, жалобно так, фальшиво.
Ну я, понятное дело, облик бродяги, по обыкновению, принял, подхожу к нему и говорю: “Что же ты, юноша, за стадом-то не смотришь?”
И что, вы думаете, он мне ответил?
Да ничего подобного, знай себе дудит на сопелке и в ус не дует.
Я снова к нему обращаюсь: “Пастух, — говорю, — а пастух, ты что, не видишь, волки пол твоей отары сожрали?”
Тут юноша поморщился, сопелку свою от губ отнял и отвечает мне так спокойно: “Шел бы ты, дедуган, отсюда подальше, а то еще ненароком промеж глаз схлопочешь”.
Представляете, и это он говорит МНЕ!!!
Страшно подумать, до чего эти смертные обнаглели.
Ну, думаю, будет тебе, засранец, урок.
Поразмышлял я и превратил этого пастуха в барана. Здоровый вышел баран, волки его боятся, за версту обходят, и что, думаете, что-то изменилось?
По-прежнему сидит на лугу, на сопелке играет. Да он даже и не заметил, что в барана превратился.
КОШМАР!!!
Но мы малость отвлеклись…
В общем, бабу ту звали Еленой. Красивая была, зараза. И чего я только не делал: и в белого быка превращался, и в золотой дождь, но непреступной девка была, даже мне отказала.
А с быком вообще чуть накладка не вышла. Едва ноги унес, а то еще на вертел насадили бы, уж больно падкие на халявное мясцо родственники этой Елены оказались — превратил в итоге двоих в шакалов.
Будет им урок.
Говорят, будто Елена эта — дочь моя, но вы им не верьте. Я, конечно, баловался немного с Ледой, матерью ее, но никаких детей от нее у меня не было. Это все историки наврали (превратить бы парочку из них в ослов, или наоборот).
Я ведь не дурак, я за безопасный секс, и так уже героев наплодил на свою голову по всей Греции. Только и знают, что жрать, спать да за нимфами и дриадами голяком по лесам гоняться.
Все в папочку, родная кровь.
Короче, морочила эта Елена голову своему папаше Тиндарею, все замуж идти не хотела, даже Тесей ее похищал, за что неоднократно получал по морде от братьев красавицы Полидевка и Кастора.
Те еще были эти братья бугаи, точная иллюстрация к пословице “Сила есть — ума не надо”. Чуть что — за дубину хватались, мол, никто не смеет посягать на честь их сестры. Превратить бы обоих в дикобразов.
Женился в конце концов на Елене некий Менелай, сын Атрея.
Не то чтобы он красавцем писаным был, нет — нос как у верблюда, одно ухо в драке откушено, борода до пояса, — не это главное, не внешность его сыграла главную роль в выборе Елены, а то, что часто можно было видеть этого Менелая, бухающего с Полидевком и Кастором.
Как напьются, давай деревья с корнем выворачивать или сатирам морды лукавые бить.
Конечно, тут еще присутствовал и чисто холодный расчет, поскольку Менелай сразу смекнул, что старый царь Спарты Тиндарей скоро отойдет в царство моего братца Аида и таким образом Менелай сам станет царем, что в конце концов и произошло.
А тут еще Прометей этот со своими предсказаниями влез. Вечно у него шило в известном месте крутит, вечно ему на скале своей не сидится. Предсказал вдруг, будто от некой девки по имени Фетида (что за имя дурацкое?) родится у меня сыночек (герой, короче, очередной), который подрастет и свергнет меня, своего папашу, с Олимпа.
Понятное дело, я разозлился.
Прометею пригрозил, мол, за базар, приятель, ответишь.
А он мне: “Отдай Фетиду в жены сыну своему, этому, Пелею”.
Я вспоминал, вспоминал, что за Пелей, так и не вспомнил. Много их у меня.
В общем, сказано — сделано.
Решили мы всем Олимпом сыграть свадьбу в пещере кентавра Хирона.
Вот с этой сатировой свадьбы вся эта история и началась…
Зевс Громовержец (Олимпийский)
