Возрастные соратники императора перебрались вместе с сувереном на берега Мраморного моря, а в Петербурге Александр Константинович, де-юре (да и де-факто) соправитель, формировал собственную команду чиновников и генералов. Но Трансвааль и Мадагаскар курировал самолично Константин, планирующий даже скорый визит на остров. Потребовалось разрешить «золотой вопрос» — с начала военных действий в Константиновске-Тулеаре скопилось 800 тонн золота. Точнее говоря, 802 тонны плюс 385,7 килограмма.
Португальцы, через владения которых проходил «русский золотой трек» — от Витватерсранда до Лоренсу-Маркиш, также объявили о нейтралитете и просили «русских друзей» помочь доставить до Лиссабона ценный груз в несколько тонн золотого песка и самородков. И хотя не досталось нищей, былое величие утратившей Португалии доли в золотодобыче (Бельгии и той пару скудных участков отвели исключительно как компенсацию за отъём Бельгийского Конго) солидно так «накапывало» потомкам великих мореплавателей за размещение нескольких аэродромов и за полноценную российскую военно-морскую базу в Лоренсу-Маркиш, на время войны «уступленную» королевству Мадагаскар. Шита та комбинация по «продаже» конечно, белыми нитками, но соблюли приличия, все довольны: дипломаты, золотых дел магнаты, чиновники при правительствах, мзду немалую имевшие от золотого лобби.
Дела на российских приисках вёл отставной вице-адмирал князь Георгий Георгиевич Гагарин, два с лишним десятка лет назад под личиной светского шалопая и прожигателя жизни покупавший участки в «живописных» местах Трансвааля. Ну а то, что оказались те земли самыми «богатыми» — так то просто случай, благоволила Фортуна к весельчаку и дамскому угоднику Жоржу Гагарину, коего император величал Юрием…
— Лимонаду, князь? — Олег Константинович, завидев приближающегося к охотничьему домику управляющего «РоссТрансваальЗолото» достал из корзины льдом обложенной бутыль лимонада, — пекло то экое.
— Не откажусь, ваше королевское величество, — Гагарин жадно припал к бокалу.
— Рассказывайте, Георгий Георгиевич, вижу, с новостями прибыли на Мадагаскар.
— Не один прибыл. Со мной инкогнито барон Гезельберг.
— Ого! И где же доверенный короля Леопольда?
— На пароходе остался, боится отойти от ящиков.
— Что? Дайте угадаю — Бельгия решилась пойти по «русскому треку», нет более доверия французам?
— В точку, ваше королевское величество, барон напросился на доверительную беседу и передал пожелание своего суверена — переправить в Европу, или же в Константинополь-Царьград 25 тонн добытого на бельгийских приисках золота.
— Гм, значит не желает Леопольд Второй продавать жёлтый металл на месте. Не хочет Консорциуму принести прибыль.
— Потерять 15 % от цены, кому ж захочется.
— Но почему Гезельберг просит доставить золото в Европу или Царьград? Понимаю, если бы речь шла о конвое до Лоренсу-Маркиш, где и погрузили бы драгоценный металл на бельгийские крейсера. Всё-таки военные суда, не дерзнут напасть «сомалийские пираты»…
— Бельгия хоть и не поддалась на шантаж Парижа, не примкнула к Сердечному Согласию, но держит армию и флот в постоянной боевой готовности, не рискует Леопольд Второй отправить ни «Антверпен», ни «Брюссель» за многие тысячи миль. Вероятно думает о возможной эвакуации на крейсерах двора и правительства при вероятной атаке немцев, которым нейтралитет Бельгии как кость в горле. Кстати, всегда интересовало, почему государь называет морских разбойников именно сомалийскими пиратами, а не, скажем, эфиопскими, египетскими или йеменскими.
— Да, юмор у его императорского величества своеобразный. Но, Георгий Георгиевич, не о том сейчас речь. Если бельгийское золото уже здесь, на территории королевства Мадагаскар, следовательно вы договорились с бароном об оплате…
— Договорились, ваше королевское величество. Две тонны и триста килограммов Россия получит за услугу.
— Поскромничали, могли и больше вытянуть.
— Где там, барон Гезельберг достоин своего короля — торгаш прирождённый. Леопольд Второй может гордиться учеником.
— На вас то император не осерчает, дескать, продешевили?
— Как знать, как знать. Может и осерчать. Только затрат Россия никаких не понесла дополнительных, да и не понесёт. Какая разница для броненосного крейсера 800 тонн перевезти или 830.
— Жаль, Мадагаскару от сего гешефта ничего не достанется…
— Это уж, вы с батюшкой разговаривайте, ваше королевское величество, — Гагарин развёл руками, демонстрируя своё подчинённо-служилое положение…
— Возможно и поговорю. Император собирается нанести «дружественный визит», возможно и золото заберёт на корабли сопровождения.
— Рискованно, — недовольно поморщился отставной вице-адмирал, — в Кейптауне достаточно сильная эскадра САСШ отстаивается, а янки чертовски злы на наших сорвиголов за рейдерство на коммуникациях и за похождения «Румянцева».
Броненосный крейсер «Фельдмаршал Румянцев» имея на борту два гидроплана полтора месяца в одиночку терзал побережье Северо-Американских Соединённых Штатов, утопив и захватив 18 гражданских пароходов, а также три канонерские лодки, два миноносца и тяжело повредив крейсер северян «Миссури», каковой едва добрался до Бостона и встал на ремонт, более «политический» чем реально нужный избитому кораблю. Но списать боевую единицу во время войны — кто ж на такой неприглядный, подрывающий дух нации поступок решится, потому и «ремонтировать» вашингтонские мудрецы «Миссури» будут долго и неспешно. А по окончании войны сделают крейсер учебным кораблём и втихую утилизируют. Так янки и в ту войну, с КША и Россией поступали, ничего нового…
Рейд «Румянцева» был интересен тем, что за крейсером шла самая настоящая охота, с использованием морской авиации флота САСШ. Однако два гидроплана-разведчика «Румянцева» легко и непринуждённо сбивали несовершенные вражеские самолёты, обнаруживавшие русский рейдер и в свою очередь наводили «Фельдмаршала» на пароходы под британским флагом, пересекающие Атлантику.
Не обошлось в той лихой эпопее и без «судна сопровождения» — «датского» транспорта «Святая Марта» снабжавшего крейсер боеприпасами, мазутом, пресной водой и продовольствием. Но про «Святую Марту» ни князь Гагарин, ни король мадагаскарский не знали, лишь предполагая наличие у «Фельдмаршала Румянцева» неприметных и скромных «помощников»…
— Рад поди за племянника, Георгий Георгиевич, — подначил на разговор собеседника Олег Константинович, — теперь, глядишь и он Георгия получит, а там и в адмиралы выйдет вслед за дядей Жорой.
— Георгия наверняка получит, по статуту ордена весь экипаж крейсера того достоин несколько раз. И прорывались неоднократно через сильнейшего противника и сведения важнейшие доставляли командованию, когда «прихватили» военную миссию САСШ, в Лондон направляющуюся. Да и по пароходам запризованным и утопленным вражеским вымпелам не оплошали. Я то в адмиралы вышел по большей части через «золотую дипломатию», а Сергей, племянник, службу прошёл в море, молодец!
— Полно скромничать, князь, — Олег Константинович разлил лимонад по бокалам, — ваша служба отмечена лично его императорским величеством. И многократно отмечена.
— Я и не жалуюсь, но чертовски хочется на мостике «Румянцева» покомандовать. Или с «Новоархангельска» летунам приказы отдавать по загонной охоте на «Данциг». Кстати, не понимаю, почему государь не разрешает калифорнийцам построить авианосец на Тихом океане, технологии то уже отработаны на «Илье» и на «Добрыне».
Олег Константинович кивал, делая вид, что внимательно слушает Гагарина, повествующего как бы он разделал германский крейсер-стационар до последнего находившийся в Британской Колумбии. Когда же Российская империя выступила в защиту Польши, небольшая британская эскадра самозатопилась, сберегая личный состав, который перебросили на Атлантический театр, а вот немцы свой «Данциг» топить не стали и ночью ринулись в океан, держа курс на российский Гавайский архипелаг, дабы преследователей сбить со следа. Командир «Данцига» капитан первого ранга Шеер рассчитывал оторваться от патрульных судов Константинополь-Тихоокеанской эскадры и забункеровавшись со встреченных пароходов, уйти на юг.
