Он залез в лодку, и оставшиеся фурии последовали за ним.
— Готовы к путешествию? — спросил Никодим, берясь за весла.
— Всегда готовы! — ответили фурии. Это звучало как насмешка.
Никодим вздохнул и начал грести, направляя лодку вглубь затопленного города. Впереди их ждали сырость и туман. Но Никодим был полон решимости. Он должен спасти Айсен и остановить Ксаар’Тула. Ведь от этого зависело будущее всего змеиного мира. Впрочем, сейчас Никодим был близок к тому, чтобы послать все и исчезнуть. Однако фурии, сидящие в лодке, смотрели на Никодима с уважением и доверием. Они знали, что он не подведет. Ведь он был их командиром. И он был героем растерзавшим дракула.
С тихим плеском три утлые лодки, каждая с десятком фурий на борту, скользили по темным водам затопленного города. Никодим держал в руках планшет, на экране которого транслировалось изображение с дронов Габ. Город, словно проклятое царство мертвых, тянулся вдаль мрачными руинами.
— Всюду защитные заклинания демонов, — сообщила Габ с экрана. — Но не волнуйся, Никодим. Я помню, Макака рассказывал тебе о них. Фурии могут их снимать.
— Снимать заклинания? — переспросил Никодим, глядя на Фурий. — И как это происходит?
— Сейчас увидишь, — ответила Габ.
Одна из Фурий, сидевшая на носу лодки, вытянула вперед руку, и из ее ладони вырвался луч яркого света. Луч коснулся невидимого барьера, окружавшего одно из затопленных зданий, и на мгновение барьер засветился багровым цветом.
— Вот здесь. Я знаю где. Прямо за этой стеной, — шептала фурия.
Сатир был уверен, что она просто стоит и закрыла глаза, но внезапно фурия вскрикнула от боли и начала рассыпаться в пепел. Ее тело обратилось в прах, а на месте, где она только что сидела, остался лишь небольшой дымок и шлем. Заклинание спало. Здание стало доступно. Никодим ошеломленно уставился на пепел, не понимая, что произошло.
— Что это было? — наконец спросил он, его голос дрожал.
— Обычный процесс, — ответила Габ с экрана. — Снятие демонического заклинания требует огромного количества энергии. Не все фурии могут это выдержать. Но не волнуйся, они знают на что идут. Они выведены специально для этого.
— Обычный процесс? — Никодим был в ужасе. — Она просто… рассыпалась в пепел! И ты называешь это обычным?
— Они солдаты, мастер Никодим, — ответила Габ, ее голос стал жестким. — Они выведены для войны. Они знают, что могут погибнуть. Но они готовы пожертвовать собой ради победы. Это же твари. Как и я.
— Это феи — хмыкнул сатир — как и я. Вот ведь, они — солдаты — прошептал Никодим. — Они не солдаты, Габ. Они живые, так то. У них есть чувства, есть мечты, иначе они бы сожрали сами себя. У вас по-этому ничего и не выходит в ваших экспериментах, потому что вы вечно о таком забываете.
Габ промолчала.
— У нас нет времени на сантименты, Никодим, — неожиданно сказала одна из фурий, глядя на Никодима с презрением. — Мы знаем, на что идем. И мы готовы выполнить свой долг.
— Долг? — Никодим усмехнулся. — Кто вам его навязал? Кто вас вывел для войны? Кто решил, что ваша жизнь ничего не стоит? Вы хоть знаете?
— Неважно, — ответила фурия. — Важно то, что мы можем помочь. И мы это сделаем.
Никодим замолчал. Он понимал, что ничего не сможет изменить. Фурии были запрограммированы на смерть, и они были готовы к ней. Понятно, почему Габ дала ему так много воительниц.
— Ладно, — сказал Никодим, вздыхая. — Поехали дальше. Габ, где следующее заклинание?
— Следующее заклинание находится в центре города, — ответила Габ. — На главном соборе. Там вас ждут самые серьезные испытания.
Лодки двинулись дальше, скользя по темным водам затопленного города. Никодим смотрел на фурий, пил ром, и его сердце сжималось от боли. Он видел в их глазах решимость и готовность к смерти. Но он также видел в них страх. Сатир знал, что ничего не может сделать, чтобы их спасти. Хотя бы себя оставить в живых, что уж там.
— Эй, командир, — сказала серая фурия, сидящая рядом с Никодимом. — Ты какой-то грустный. Что случилось?
Она совсем не понимала чем расстроен командир. Вот это тревожило Никодима сильнее чего бы то ни было. Идеальные солдаты. Похоже повелитель и вправду создал себе такое войско.
— Да так, ничего, — ответил Никодим, пытаясь улыбнуться. — Просто задумался.
— Не бери в голову, — сказала фурия. — Мы все когда-нибудь умрем. Главное — умереть достойно.
— Достойно? — переспросил Никодим. — И что значит умереть достойно? Не обделавшись?
— Это значит умереть за то, во что веришь, — ответила серая. — За то, что считаешь правильным.
Никодим посмотрел на фурий, он не знал что думать.
— Если за правильную вещь надо умереть, она не така правильная — хмыкнул сатир — или не для тебя.
Он понял, что они действительно герои. Они готовы пожертвовать собой ради спасения мира. Но миру они не нужны. Даже ему не особо. Если нге умрут они, пострадает он сам. Сатир обхватил голову.
— Спасибо, — сказал Никодим сдавленно. — Спасибо за то, что вы делаете. Я вами горжусь.
Фурии улыбнулись.
— Плывем дальше, — сказала одна из них. — У нас еще много дел.
Лодки продолжили свой путь, направляясь к центру затопленного города, к главному собору, где их ждали самые серьезные испытания. Высокое здание чернеющей клетью высилось над водой. Полуразрушенный купол, растащенгый воронами, сверкал кое-где на закатном солнце. В боку стены зиял проход. Никодим знал, что многие из фурий не вернутся оттуда живыми. Однако они сделают все возможное, чтобы выполнить приказ. А он сделает все возможное, чтобы помочь им. Только если это не будет стоить ему жизни.
— Слушай, а ты знаешь анекдот про змею, которая пошла на вечеринку? — вдруг спросила одна из фурий, нарушив гнетущую тишину.
— Нет, расскажи, — ответил Никодим, улыбнувшись.
— Не стоит, он очень длинный, — ответила фурия, и все засмеялись.
В этом смехе, сквозь страх и отчаяние, звучала надежда. Надежда на то, что даже в этом проклятом месте, даже перед лицом смерти, можно сохранить нечто живое. И бороться против демонов.
Продвигаясь всё глубже в затопленный город, три утлые лодки достигли цели — мрачного, возвышающегося над водой главного собора. Пару раз Никодим был веслом по голове морского гада. Один раз завязалась нешуточная битва с отрядом гибридов. Судя по их примитивному оружию, они жили здесь на правах варваров. Наконец подплыли к собору. Разрушенные стены, зловещие горгульи и туман, стелющийся над водой, создавали гнетущую атмосферу.
— Воняет, как в сральнике..
Никодим, вглядываясь в изображение на планшете, полученное с дронов Габ, нахмурился.
— Собор — это проход к Ксаар’Тулу? — переспросил он.
— Именно так, — подтвердила Габ с экрана. — Но собор защищен мощным заклинанием, которое не так-то просто снять. Я вижу там сложную систему защиты, основанную на анунакском плетении. Снять ее, пожертвовав собой, не получится. Нужно что-то более тонкое.
— Что ты предлагаешь? — спросил Никодим.
— А что, феям нравится музыка, — ответила Габ. — И старинные сказания. Мне кажется, ты сможешь.
Никодим задумался.
— Фейская песнь… Это может сработать. Но я никогда не пел фейские песни сам. Только вместе — Никодим осекся.
— Не волнуйся, — ответила Габ. — Я закачала тебе в планшет несколько фейских мелодий. Выбери ту, которая тебе больше нравится, и начинай петь. Главное — петь от души. Как Лиза.
Вспомнив, как Лиза Вторая самозабвенно пела, Никодим, немного поколебавшись, выбрал одну из мелодий и, сделав глубокий вдох, начал петь. Его голос, обычно грубоватый, вдруг стал мягким и мелодичным. Он пел о любви и красоте, о свете и надежде, о весне и возрождении. Фейская музыка лилась, осветляя воду и заставляя растения подниматься кверху. Даже злое волшебство анунаков, пронизывающее насквозь весь змеиный мир, отступило.
Фурии, удивленные пением Никодима, затихли и начали слушать. Их змеиные глаза заблестели, а лица смягчились. Казалось, что даже сами воды затопленного города замерли, зачарованные фейской песней. Летающие твари расселись на ветках и неумело каркали, словно подпевая. Мелодия становилась все громче и громче, а голос Никодима звучал все увереннее и увереннее. Он пел не для Габ, не для фурий, а для себя. Он пел о том, что чувствовал, о том, что ценил, о том, во что верил. Что ни говори, своя шкура ценнее всего.
