Я не верил. Даже когда мне было три, пять, семь лет — не верил и не ждал.
Потому что очень хорошо знал своего папашу. И то, что он ни за что не передумает и не вытащит меня из этой тюрьмы — во-первых, обычного человеческого тела, во-вторых, находящегося в мире, лишённом магии. И это меня — того, кто единственный умел ходить по всем трём мирам, не зная границ! Но даже этого оказалось мало моему отцу, заносчиво считающему себя создателем всего сущего. Тому, кого люди всех миров называют Первобогом, Илу, Пта, Ураном, Паньгу и ещё сотней различных имён. В наказание за то, что я стибрил небесные стада правителя Верхнего мира и его жёнушку — на редкость, кстати, скучную домохозяйку, которую я прихватил исключительно для комплекта, чтобы позлить брата, — папашка ещё и запечатал мои уста! Якобы, чтобы они не произносили больше лжи. На самом деле, он просто мстительный ублюдок, конечно. Ну, достал я его, и что⁈ Подумаешь — хотел стать самым богатым в мире. Мне для этого только небесных стад и не хватало. С каких пор родители выступают против честолюбивых планов своих чад и шарашат их мечты серпом по яйцам⁈
Как по мне, всё было честно. Братишка сам проворонил свои облака и бабу. Ну, а то, что урожаи на земле стали сохнуть без дождя… Да, тут мой косяк. Но я же всё вернул! Правда, не сразу и не добровольно… Ну, да что прошлое поминать? Суть в том, что отец здорово на меня взъелся из-за всего этого. Плюс остальное, конечно, накопилось. Не зря меня прозвали змееустом. Не только потому что я умел этой тварью оборачиваться, но и потому что уболтать мог любого, заставив делать, что мне нужно.
Теперь, конечно, всё по-другому. Я нем, а срок моего изгнания не обозначен, так что, может, мне вообще никогда не вернуться домой. О, если бы только папашка передумал! Уж я бы прикинулся таким паинькой. На первое время. А потом всех их, своих недоброжелателей, заставил бы пожалеть о том, что жаловались на меня!
Но нет, я вынужден влачить существование в теле никому не всравшегося сиротки, да ещё в мире без чудес! И кем мне тут становиться? А главное — зачем? Чтобы через шестьдесят лет помереть, оказаться в теле ещё одного немого и начать всё сначала? Даже если я каким-то чудом стану миллионером, всё равно это ерунда по сравнению с тем, чем я обладал прежде. Жалкие крохи, не стоящие усилий.
Отец лишил меня не просто богатств, способности путешествовать по трём мирам и моего дара убеждения, без которого особо ничего и не добьёшься. Он отнял у меня самое главное — цель! Не слишком ли жестокое наказание? В мире людей родителей за такие вещи нещадно дрючат комитеты по опеке, между прочим.
Но только не в случае, если ты сиротка в детском доме. Тогда на тебя всем насрать. Скажи спасибо, что вообще жив до сих пор.
Здесь у меня даже кота Василия не было — моего верного слуги, помощника и проводника в Нижний мир. Где ты, мой Баюнчик, что с тобой стало? Кто о тебе позаботится без папусика?
Короче, одно сплошное одиночество, приправленное сраной безнадёгой. Мрак и тоска. А ведь, пусть и на краткое время, но я владел всем!
И вот теперь такая гнусь… Нет, несправедливо!
Но обсудить этот вопрос с папашей Родом я возможности не имел. Да и не стал бы он слушать. Слишком уж часто я испытывал его терпение.
Всё это я обдумывал, сидя в кабинете Аделины Сергеевны, которую дети в приюте называли между собой просто Адель. Я думал, она будет меня распекать, но оказалось, что воспитательница позвала меня, чтобы сообщить, что мне неожиданно «повезло»: пожилая богатая пара решила скрасить свои будни или просто обзавестись наследником. Несколько месяцев хорошо одетые и дорого пахнувшие муж с женой приезжали, общались с детьми и почему-то выбрали меня — бессловесного и двенадцатилетнего. Почему? Не хотели возиться с пелёнками? Пожалели убогого? Любили тишину в доме? Или учли все эти факторы? Этого я не знал. И мне было совершенно наплевать. Да, это лучше, чем просто достичь совершеннолетия в детдоме и оказаться предоставленным самому себе, не имея практически ничего. Богатая пара — это хоть какой-то старт. Но, как я уже сказал, человеческая жизнь слишком коротка. Она не стоит того, чтобы к чему-то стремиться. Всё равно толком ничего не успеешь. Ну, будет у тебя самый большой могильный камень на кладбище. И то, если наследники не зажопят твои же гробовые.
В общем, слушал я Адель безо всякого энтузиазма. Смешно было вообще, что мне рассказывают о каком-то везении! Мне, потерявшему всё — вместе с надеждой вернуть это в ближайшие тысячелетия. Род не отличается отходчивостью, так что на меньший срок рассчитывать не приходится. Эта канитель с бессмысленными перерождениями сто пудов надолго.
— Запомни, дружок, — говорила Аделина Сергеевна, положив ногу на ногу и покачивая наполовину снятой туфлей, — тебе просто несказанно повезло! — она никогда не называла приютских по именам, словно ни у кого их и не было — только «дружок». — Это всё равно что джек-пот выиграть. Тебе двенадцать лет — это раз, — указательный палец загнулся перед моим лицом. — Ты немой — это два, — загнулся средний палец. Аделина Сергеевна откинулась на спинку скрипнувшего стула и смерила меня серьёзным взглядом. — У тебя вообще не было шанса на усыновление, понимаешь? Так что благодари судьбу или Бога — уж не знаю, во что ты там веришь. Каждый день благодари!
Я верю, что жизнь складывается тремя способами.
Первый: ты пассивно плывёшь по течению, и хорошо, если река благосклонна и несёт, куда надо.
Второй: жизнь определена старой Мокошью и дочками её, Долей и Недолей, так что, чего ни делай, изменить судьбу невозможно.
Третий: ты сам себе хозяин, всё происходит по твоей воле.
Кому что достанется, тот так и живёт. Ну, или выбирает сам. Я вот большой поклонник третьего варианта. Не скажу, что хотел оказаться в теле немого сироты в захолустном мирке, конечно. Но привели к этому всё-таки мои решения. Вот за них и отвечаю. Хотя предпочёл бы не отвечать.
И теперь меня всё сильнее сворачивало в сторону того, чтобы плыть по течению. Я, конечно, к этому ещё не пришёл. До сих пор думал — каждый день, мать его, думал! — как выкрутиться из капкана, в который угодил. Но ничего в голову не приходило. И это меня буквально убивало. Да, Род знал, как меня наказать. Отдаю должное старому пердуну!
Адель внезапно привлекла моё внимание, пустившись в рассуждения о будущем, которое меня ждёт.
— Иногда происходит такое стечение обстоятельств, что судьба, случайность и желание человека совпадают, — сказала она. — И тут главное — не спасовать, не прощёлкать момент. Понимаешь? Как говорится, на Бога надейся, а сам не плошай!
Этот четвёртый способ мне прежде в голову не приходил, но я сразу добавил его к списку. Удивительно, но и людям порой в голову приходит что-то дельное. Видать, есть в них всё-таки какая-то божья искра. Совсем крошечная, но всё же теплится.
В прежние времена, услышав такое изречение, я непременно наградил бы его автора золотой монетой. Мои богатства были так велики, что одна или две погоды не сделали бы. Жадным я никогда не был, только — тщеславным. Здесь это называют юношеским максимализмом.
Увы, мои богатства остались далеко. И я не мог ничего подарить Адель, кроме признания наличия в ней зачатков разума. В принципе, не так уж мало и даже лестно, но уверен, ей на это было бы наплевать.
Адель встала, расправила халат, хотя на нём и так не было ни складочки.
— Ну, всё, — кивнула она. — Лекция окончена. Сегодня тебя заберут, так что воспитательную работу буду проводить уже не я, а твои родители. И все твои постоянные проказы и шалости, порой опасные для жизни окружающих, станут их проблемой, а не моей. Чему я, по правде сказать, не могу не радоваться. Надеюсь, у тебя хватит ума хотя бы приёмных родителей не доставать. Они терпеть твои выходки не обязаны. Могут и вернуть. Такие случаи не редкость. Конечно, хочется надеяться, что… — договорить Адель не успела: внезапно взвыла пожарная сирена. — О, Господи! — воспитательница аж подпрыгнула от неожиданности. — Учебная, что ли⁈
