Размазывая ягоды подошвой ботинок, мы уверенно двигались вперёд. Здесь не было кустов высотой по грудь. Не было кустов даже по колено. Единственная опасность, которая нам встретилась на пути, — раскидистые корни деревьев, подло прятавшиеся в зарослях земляники. Регулярно кто-нибудь из наших наступал в куст, цеплялся, и валился с ног, обрушиваясь на землю с гулким грохотом. Борис злился после каждой нелепой оплошности. Нам предстоит встреча с неведомыми существами, чья кожа покрыта застывшим гноем и пробить её может только специальный меч и зелье, а мы уже падает на колени перед могуществом леса.
Я видел в глазах Бориса, как у того так и чешутся руки схватить за шкирку каждого упавшего новобранца, хорошенько встряхнуть бедолагу и только потом поставить на ноги. Но он держится молодцом. Не позволяет распускать руки; еще не известно, как его агрессия может сказаться на моральном состоянии отряда. Здесь лучше не рисковать, держать эмоции под контролем. Но хороший пинок под зад никто не отменял. На третий день все шагали уверенно — смотря под ноги, а не в зубы своим товарищам.
— Запах смерти становится гуще, — говорит Альфа. Мы шли вместе, прокладываю дорогу отряду.
Поняв намёк, я остановился, дождался Бориса. Новость его не обрадовала, но услышать другое он и не рассчитывал.
Стая волков рассредоточилась вокруг нас, держась друг от друга на коротком расстоянии. Наш отряд был окружён волчьим кольцом, вынюхивающих каждое дерево, каждый куст. Словно мы были под защитным куполом. Но «словно» не значит «точно».
Опасности никто не отменял, и защититься мы могли лишь своими руками.
По левую руку от нас, вдалеке, раздался топот. Борис и все воины обнажили мечи. Мы уставились вглубь леса, напоминающий ночные улицы разрушенного города. Мы пытаемся разглядеть, что там происходит. Кто там?
Нечто огромное и тяжелое неслось на нас, перемалывая своими копытами валяющиеся на земле ветки в щепки.
Альфа дал команду. Двое волков скользнули вглубь леса на разведку. Каждый меч, что твёрдо лежал в мужских ладонях, сейчас был готов к бою.
— За деревья! — скомандовал Борис.
Парами — волк и человек — мы разбираем деревья, выглядываем, всматриваемся вглубь леса. Неужели сейчас мы увидим «Труперсов»? Неужели этот момент настал…
Я сжимаю рукоять меча. Здесь, возле дерева очень тесно. Альфа выглядывает вместе со мной, а Пич крутиться в ногах, явно чувствую приближающуюся опасность.
Топот нарастал, быстро приближался.
Звериное рычание долетает до нас. Разобрать в нём волчье было практически невозможно. А потом и вовсе рычание резко оборвалось глухим ударом, похожим на тот, что звучит при лобовом столкновении машины о толстенное дерево, только без скрежета металла и запаха разливающегося бензина. А потом визг. Короткий, полный боли. И тишина.
Альфа оборачивается. Белая морда уставилась совсем в другую сторону. Я спрашиваю его:
— Что нам делать?
— То, чему вас учили всё это время.
— Инга! — кричит Борис совсем недалеко, практически за моей спиной. — Кто там, в дали?
— Это не важно, — отвечаю я, — готовимся к битве!
Там, вдали, два волка бросились в схватку. Мы ничего не видели. Только слух мог нам хоть что-то обрисовать, а внутренний страх рисовал картинки, представляя которые хотелось только одного — бежать прочь.
Надвигающийся топот сменился тяжёлым топтанием на месте. Раздалось фырчанье. Впереди началась серьёзная суета. Там началась драка. Украдкой выглядывая из-за дерева, я виду двух волков, чья шерсть блестит в лучах солнца. Вижу вспаханную землю, ошмётки которой взлетают в воздух вместе с ветками и листвой. Вижу напавшего. Волки мешают разглядеть его в деталях, но размеры впечатляют! Словно медведь схлестнулся с собаками, забравшимися к нему в нору. И если мы сейчас не вмешаемся, у нас будут первые потери…
— К ним! — командует Борис, бросаясь в сторону драки.
Вот это я понимаю — мужик! За таким хоть на край света.
Новобранцы медлили, неохотно высовываясь из-за деревьев, но рука Бориса железной хваткой хватает первого попавшегося за плечо, выдёргивает из укрытия и швыряет вперёд, да так, что тот бежит впереди своего командира, громко выкрикивая молитву. К ним быстро присоединились остальные. Я не стал дожидаться своей очереди. С Альфой и Пичем мы сорвались с места.
Все громко орали. Кричал и я. Адреналин быстро овладел нашими телами. Хотелось орать во всю глотку, кричать так, чтобы закладывало уши… Захотелось рубить. Рубить мечом. И убивать…
Вот он, неведомый зверь, стоит боком. Один волк взмывает в воздух, нацелившись на спину зверя. Второй — своим телом закрыл морду. Мы видим, как один из волков снова взмывает в воздух, сразу же после неудачной попытки оседлать зверюгу, и кружиться. Кружиться в воздухе, как бумеранг. Глухо валится на землю, встаёт! Он хочет зарычать, но только гавкает кровью, как собака, сбитая машиной.
Борис что-то кричит. Сквозь мужской ор мне ничего не слышно, спины загородили происходящее впереди.
Мы уже рядом.
Увиденное всех смутило, но и от части обрадовало. То, что мы идём верной дорогой, стало ясно, как только я смог протиснуться вперёд, растолкав новобранцев. Я вижу второго волка, того, что прыгнул на морду зверю. Воя от боли, он висит в воздухе. Завис над землёй, словно зацепился за что-то. Дёргает головой, разбрасывая густые кровавые слюни.
— Окружай! — кричит Борис.
Борис стоит в центре отряда. Он заносит меч над головой, не отрывая взгляд от происходящего, а окружающие его люди, словно мухи, брызнули в разные стороны, окружая врага.
Волк дёргал лапами, словно искал ими землю, почву, точку опоры, но лишь будоражил воздух. Я такого даже по телеку ни разу не видел. Такого даже в фильмах ужаса не показывали. Но я видел таких зверей. Видел их мёртвыми, лежащих в лесу, гниющих под раскалёнными лучами солнца. Кладбище лесных животных быстро разрастается возле населённого пункта, куда быстро пришла война.
Воины пробуют сомкнуть кольцо возле неведомого зверя, отчего волка вдруг резко начало дёргать из стороны в сторону. Зверь завыл, а потом камнем полетел в сторону. И страйк! Одного из новобранцев откинуло вместе с волком на землю.
Все замерли. Расступились. Борис двинул в центр, наши мечи были наготове.
Там, среди деревьев, утопая четырьмя копытами в рыхлой земле, стоял дикий кабан. Луч солнца бьёт ему в морду, залитую волчьей кровью. Другой луч отбрасывает тень в его огромные трещины на окаменелой коже, покрытую струпьями. Такую морду я уже встречал. Да-да, именно такая висит в бараке, в котором мы тренировали свои желудки.
— Гнилой кабан! — кричит Борис.
Его кожа — бетон, треснувший от удара кувалдой. Белые глаза часто скрываются за тяжёлыми веками, хлопающих с дикой скоростью. Он реально огромен! Эта зверюга своими огромными клыками, похожими на куски ломаного мела достанет мне до груди.
Кабан опускает голову к земле, скукоживается, и мы видим, как его грива — десяток толстенных игл как у дикобраза — расправляется наподобие ирокеза грязного панка.
Борис лезет в нагрудный подсумок.
— Приготовились! — командует седовласый мужчина, сжимая в ладони глиняный мячик.
В ответ на голос Бориса кабан громко фыркает. Струя воздуха, вырвавшаяся из огромных ноздрей, поднимает кусочки земли в воздух, отбрасывает щепки. Борис не стал ломиться лоб в лоб. Он ныряет в бок, к дереву. Начинает орать. Все начинают орать, сбивая зверя с толку.
Схватка лоб в лоб — поражение. Деревья — наша защита, средство манёвра. Этому нас учили. Этот урок мы хорошо запомнили.
— Гнилой кабан не охотится в одиночку! — лицо Бориса спокойно, но успело покраснеть, стать мокрым от пота. — Всем быть начеку!
Кабан определился с целью, мелкие пешки, типа нас ему не нужны. Борис ему сразу приглянулся. Зверюга срывается с места.
Я бегу к Борису. Новобранцы бегут в противоположную сторону, пробуя зайти со спины. Борис провоцирует кабана, бежит на него, и вот когда между ними пару метров, мужчина припадает на колено, перекатывается за дерево.
