Вместо того, чтобы покинуть этот мир, как и планировала, я весь день проторчала на изнанке, думая о том, что случилось.
Этой ночью я впервые нарушила столько правил, что узнай кто-нибудь об этом, мне бы не поздоровилось. К счастью, в этот мир я пришла одна. Он находился слишком далеко от остальных миров, и энергии на то, чтобы попасть сюда требовалось слишком много.
Но прежде чем уйти, я должна была убедиться, что никаких последствий от моей глупой выходки не было. Я не могла покинуть это подпространство в светлое время суток. Это было небезопасным. Лучи местного солнца вызывали серьезные колебания в структуре мыслеобраза. Местная особенность, которая доставила мне множество неудобств и усложнила работу.
Однако была еще одна причина, чтобы задержаться в этом мире… Причина, о которой я не признавалась даже самой себе… После того, как я увидела яркие краски нового мира, мне хотелось почувствовать это снова.
Стоило прикрыть глаза, и я оказывалась там, на берегу реки, где встречал рассвет местный парень, видела зеленую траву, синее небо и широкую стального цвета реку под обрывом. Желание ощутить все это снова было таким нестерпимым, что я решила остаться еще на одно утро.
А потом еще… И еще…
Я сама не заметила, как сроднилась с этим миром. Он проник в меня, захватив все мои мысли. Мир и парень, который помог мне увидеть его красоту. Он тоже каждое утро приходил на обрыв, и я так привыкла к этому, что начинала чувствовать беспокойство, если он задерживался.
Однажды, когда я пришла на берег, увидела, что он не один. Рядом с ним сидела девица из местных, которую звали Лиль. Я уже видела ее деревне, и она никогда мне не нравилась. Слишком часто причиной спор и драк были ее слова и поступки, хотя сама никогда не принимала в них участия, изображая из себя жертву. Меня удивляло, почему люди не замечают, что именно она, или ее длинный язык, причина многих проблем.
Вот и сейчас она не молчала, словно не понимая, что парню, которого я уже считала своим хорошим другом, совсем не до разговоров.
— Ирх, — Лиль бесстыже прильнула к нему всем телом, явно намекая с какой целью притащилась сюда в такую рань, — тебе не надоело сидеть и пялиться на небо?
— Нет, — мотнул головой мой друг Ирх, — скоро рассвет.
— Есть занятия поинтереснее, — мурлыкнула она, еще теснее прижимаясь к застывшему возле камня парню.
— Скоро рассвет, — повторил Ирх, — с солнцем приходит свет. И с солнцем приходят Боги…
Это было что-то новенькое. И я насторожилась. Мои исследования говорили о том, что религия местных — анимизм, присущий почти всем неразвитым человеческим сообществам. Люди считали, что вся природа вокруг живая. И каждый камень, каждое дерево и каждое животное имеют такую же душу, которая есть у людей. Они наделяли сознанием даже стихии, считая этих духов ветра, дождя и пламени самыми сильными. К ним-то они и обращались, используя слово «Бог», что на их языке означало «податель благ».
— Боги? — насмешливо фыркнула Лиль. — Все знают, что Боги ни откуда не приходят. Они просто есть.
— Это другие Боги, — нахмурился Ирх. И на мгновение задумавшись добавил, — я видел. Она появляется там, — кивнул он в мою сторону. — Иногда…
— Она?! — нахалка расхохоталась. А потом потерлась полуобнаженной грудью об парня и прошептала, — у тебя просто давно не было женщины, Ирх. Вот и мерещатся красотки…
— Нет, — снова мотнул головой Ирх, отстраняясь от назойливый приставаний, — она была другая… не такая, которую желаешь. Она была особенная, как мама…
— Твоя мама?
— Нет… не моя… — он нахмурился, пытаясь объяснить свои ощущения, а потом произнес, — она была всехняя мама… понимаешь? — девица помотала головой из стороны в сторону. — Она была такая… такая… Великая! Вот!
— Как небо? — в глаза Лиль появилось понимание.
— Еще больше! — воскликнул Ирх. И помолчав добавил, — я так хочу, чтобы она появилась снова…
Я слушала их диалог и улыбалась. Мне вдруг стало так радостно от того, что я оставила в его сердце такой огромный след. И когда первые лучи солнца осветили этот мир, я, забыв о правиле, которое гласит, что вмешиваться в жизнь исследуемых миров категорически запрещено, снова на мгновение материализовала свой образ… Мне хотелось исполнить желание Ирха. И снова увидеть восторг в его глазах, когда он смотрит на меня.
Вечером я вынырнула из изнанки и первым делом помчалась в деревню. Я весь день наблюдала из теневого подпространства, за суетой, творившейся в селении. И, ругая себя на все лады, надеялась, что причина вовсе не в том, что одна глупая девица, возомнила себя богиней и устроила показательное выступление на глазах дикарей. Хотя считала себя разумной и цивилизованной.
Но нет… мои надежды не оправдались. Лиль, тоже увидевшая «явление Богини», вовсю несла «просветление» в люди. Причем выходило, что именно она призвала Богиню, которую окрестила Великой Матерью. Надо отдать ей должное, зажигать словом людей она умела очень хорошо.
На следующее утро несколько человек из деревни встречали рассвет на нашем берегу.
Ирх недовольно хмурился, ему не нравилось, что Лиль привела сюда всех этих людей. И его грусть передалась мне. Я скучала по тем рассветам, которые мы встретили вдвоем…
А когда солнце вновь поднялось над горизонтом, случилось ужасное… Правила, регламентирующие поведение в исследуемых мирах создавали не зря. И мне не стоило его нарушать. Но было уже поздно… С первыми лучами солнца я почувствовала, что теряю контроль над собой. Истовая вера этих людей изменила меня, и я снова на короткое мгновение стала видимой. На глазах у десятка зрителей.
Слаженный вздох…
— Великая Мать! Это Великая Мать! Богиня!
Истеричный вопль Лель разбил тишину. Ее крик подхватили остальные, падая на колени и воздевая руки в мою сторону.
Мне стало страшно. И я бы в тот же миг сбежала из этого мира навсегда, если бы за то короткое мгновение, когда я появилась в этом мире, не встретилась взглядом с Ирхом… И не поняла, что готова на все, чтобы еще раз увидеть точно такое же восхищение в его глазах.
О том, что это любовь я догадалась не сразу. Это архаичное чувство было мне не знакомо. А когда поняла, было уже поздно, встречать солнце на берег выходила вся деревня. Они воздавали мне почести, называли Великой матерью, пели какие-то гимны и кланялись. Но мне было все равно. Я приходила туда только для того, чтобы снова и снова ощутить восхищенный взгляд Ирха, обращенный на меня. И поначалу даже не обратила внимание на то, что Лиль постоянно крутится возле него.
Только когда у Ирха и Лиль родился сын, и я увидела как он смотрит на нее, догадалась, что это значит. Он смотрел на Лиль так же, как я смотрела на него. И от этого внезапно стало больно.
Так я узнала, что такое ревность.
Я хотела уйти, забыть его, но промучившись на изнанке весь день, всю ночь снова провела у их постели… Наблюдая. Только в этот раз не ради исследования старинных ритуалов зачатия. Я всегда считала, что местные делают это просто для продолжения рода, но теперь поняла эта близость и есть проявление той любви, того притяжения, что я чувствую к Ирху.
Впервые в жизни я так сильно завидовала дикарке. И никак не могла справится с этой завистью. Через несколько мучительных ночей, проведенных у постели влюбленных, я решилась.
Если за вмешательство в развитие местной цивилизации меня никто по головке не погладил бы, то за то, что я собиралась сделать, меня ожидало самое страшное наказание — лишение возможности видеть другие миры. Но сейчас это казалось мне такой мелочью… Зачем мне другие миры, если Ирх никогда не посмотрит на меня, так, как на Лиль?!
И одной самой прекрасной ночью я сделала это — вселилась в человеческое тело, заменив ее душу своей. Душа девушки растворилась в небытие и исчезла навсегда. Но я ни единого мгновения не пожалела о том, что сделала. Теперь Ирх смотрел на меня с таким же восхищением, как я на него…
А потом у нас один за другим родилось еще трое ребятишек: Абрегор, Грилор и мое рыжее солнышко — Аддия. Я была абсолютно счастлива и ничего не хотела менять. До поры до времени…
