"Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ) - Шиленко Сергей

Я резко втянул воздух, что-то крошечное и очень болезненное закопошилось в груди, когда он произнес эти слова.

Сколько бессонных ночей было проведено в таких же токсичных, выматывающих мыслях, когда меня передавали из одной семьи в другую?

Каждый раз, попадая в новую, я тратил все силы днем на то, чтобы приспособиться и адаптироваться в новом окружении, но как только наступала ночь, наружу лезли все страхи и сомнения, они не давали мне спокойно спать, догоняли даже в сновидениях.

Не стоило мне доставлять им хлопоты, нужно было промолчать, нельзя было делать этого, меня снова вернут и придется начинать все заново. Одни и те же мысли по кругу.

Я ненавидел свою жизнь. У меня никогда не было дома, только временные жилища. Меня забирали из детдома, возвращали обратно, снова забирали, как телевизор, которым попользовались, поняли, что не нравится и сдали обратно в магазин. И только увидев в Грэге отражение того обиженного мальчика, понял, что у меня даже шанса не было исправить это.

Но я мог постараться сделать так, чтобы эти страхии не съели изнутри Грэга так, как они сожрали меня. Эта мысль стала спасением для нас обоих.

— Когда я был в твоем возрасте… — начал и почувствовал, как он все свое внимание сосредоточил на моем рассказе. — Меня точно так же передавали из рук в руки. Ни в одной семье не задерживался надолго, меня пинали из дома в дом, как футбольный мяч.

— Ты правда так жил? — прошептал он прижимаясь еще крепче, как будто это мне нужна была его поддержка.

Хотя так оно и было.

— Да, правда, — кивнул и сглотнул ком в горле. Никогда ни с кем не обсуждал это, оказывается, говорить о таких вещах чертовски больно. — Я понимаю, что ты чувствуешь, намного лучше, чем тебе кажется. Грэг, твое место здесь. Может, тебя и отдали мне, но главное, что сейчас ты с нами, и здесь ты останешься, несмотря ни на что.

— Правда? — он посмотрел мне в глаза впервые за наш разговор. Лицо было заплаканным и слишком, на мой взгляд, бледным, но больше всего беспокоили сомнение и недоверие, притаившиеся в его чертах. Дети не должны испытывать таких чувств.

Дальше я сделал еще одну вещь, о которой всегда втайне мечтал, будучи ребенком. Тогда у меня еще хватало надежды и фантазии, чтобы мечтать о том, что в один прекрасный день кто-то придет и предложит мне свой дом.

— Посмотри на меня, — он уже отвел глаза, но мне хотелось видеть их, когда скажу ему то, что собирался. — Неважно, как ты сюда попал, теперь ты — моя семья, понимаешь? Ты мой близкий человек, и я не собираюсь отказываться от тебя, независимо от того плохой ты или хороший.

— Но… но… — заикался мальчик, пытаясь осознать, что до него хотят донести. — Я не…

Не хотелось его торопить и подгонять, чтобы он поскорее облек свои хаотичные мысли в слова. Он выглядел так, будто вот-вот пар из ушей повалит, раскраснелся от напряжения и заерзал на месте.

— Ты не кто? Не мой сын? — решил идти ва-банк и не прогадал. Он смутился и спрятал лицо у меня на груди.

— Я вообще ничей. У меня нет родителей, — прошептал он и выглядел при этом таким несчастным, что я решил приобнять его, чтобы снова не расплакался.

— У меня тоже, и это уже не исправить. Но, может быть, ты можешь быть моим, если захочешь? — сказал и снова стал ждать, пока он осознает мои слова.

— Ты хочешь, чтобы я был твоим сыном? — наконец набрался он смелости, чтобы спросить.

— Только если тебе самому это нужно, — решил оставить выбор за ним.

— Нужно, конечно, нужно, — выпалил он и закивал головой, как китайский болванчик. — Я знаю, что могу быть хорошим сыном, я справлюсь, обещаю, только дай мне этот шанс, Макс, пожалуйста!

— Это не я даю тебе шанс, бестолочь, а ты — мне, — сказал, заглядывая ему в глаза. Это было самое важное, что мне хотелось ему донести. Иначе в глубине души у него всегда оставались бы сомнения, что я в любой момент выставлю его из дома пинком под зад. — Грэг, согласишься ты или нет, это никогда не изменит моего отношения к тебе. Ты покинешь медвежий угол только в том случае, если сам этого захочешь. И если это когда-нибудь произойдет, мы вместе подумаем, куда тебе пойти и как лучше устроить жизнь. Так что хочу спросить, окажешь ли ты мне честь быть твоим приемным отцом?

— Приемный отец? — ну конечно, откуда ему знать, что это значит.

— Ммм, так говорят, когда человек берет на себя ответственность за чужого ребенка. Это его собственный выбор, а не обязанность.

— Значит, это как бы… даже лучше, чем обычный отец, потому что ты сам выбрал меня? — его глаза снова заблестели от слез, но они больше не были такими горькими и болючими.

— Что тут сказать? — пожал плечами и взъерошил его волосы. Ты уже прирос ко мне, как грибок. Фу, да от тебя так и пахнет.

Мои поддразнивания возымели желаемый эффект, мальчик рассмеялся и снова прижался ко мне головой.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты стал моим приемным отцом, Макс, — сказал он. Напряжение как будто в одну секунду вылилось из него, уставшее тело начало расслабляться и обмякать. — Мне называть тебя папой?

— Ты можешь звать меня, как тебе удобно, дружище, — провел рукой по его спутанным волосам и осторожно уложил его на подушку.

Он лежал и обдумывал, что вообще произошло. Конечно, ему потребуется еще много времени, чтобы понять и принять это, поверить всему, что я говорю, и это только придавала большей решимости делать все, чтобы он был уверен: я отвечаю за каждое свое слово.

Когда он наконец уснул, я осторожно, чтобы не разбудить, встал с кровати и подоткнул одеяло.

Получилась такая уютная, тепленькая шаурма. Позволил себе несколько минут постоять и полюбоваться этой умиротворяющей картиной, пока в моем сердце происходили перестановка, чтобы освободить побольше места для этого мальчика.

Мне показалось вполне естественным откинуть челку с его лица и чмокнуть его в лоб, чтобы завершить эту трансформацию.

Если эти чувства хоть немного похожи на отцовство, то беспокоиться о будущем точно не стоило. Мне даже захотелось, чтобы у нас с Ритой и Шелли поскорее появились свои дети.

Выбравшись наконец в коридор, удивился, увидев, что там не так пустынно, как могло бы быть в такой час.

— Что вы здесь делаете? — спросил обеих своих жен, они стояли за дверью в спальню Грэга, прислонившись к стене.

— Я проснулась, чувствуя себя намного лучше, и захотела найти вас, тихо сказала Шелли. — Вышла из комнаты как раз в тот момент, когда Рита хотела в нее войти. И поскольку моя лодыжка уже почти не болит, решили прогуляться и подождать тебя.

— О, — довольно улыбнулся. — Рад слышать, что тебе лучше.

— Макс… — выдохнула вторая жена, внезапно обхватив мое лицо обеими руками и пристально посмотрев в глаза. — Мы слышали, что ты сказал Грэгу.

— О… — я не нашел, что сказать, только потер грудь ладонью, там зарождалось какое-то ранее неведомое тепло.

Да никаких слов и не требовалось, улыбнулся шире, несмотря на то, что щипало глаза от подступающих слез, которые зажгли глаза только сильнее, когда в моих объятиях оказались обе любимые женщины.

— Позволь нам позаботиться о тебе, муж, — жарко прошептала Шелли, и мы втроем пошли в нашу спальню этажом выше, где разделись, помогая друг другу при необходимости.

Приятно было ощущать прикосновения обнаженной кожи к коже, поэтому никто из нас не потрудился одеться, мы просто забрались под одно одеяло и отключились.

Той ночью меня посещали странные сны и ощущения. Постоянно казалось, что тону и пытаюсь бороться с каким-то неумолимым течением.

Я изо всех сил греб руками, чтобы вынырнуть на поверхность и наполнить легкие драгоценным воздухом и свободой, которые казались невыносимо далекими и недоступными. Всякий раз, когда мне удавалось вырваться на поверхность, яркие вспышки света и оглушающие звуки швыряли меня обратно под воду, в тишину и черноту.

Что-то в этом, сводящем с ума калейдоскопическом вихре, было цепляющим, в какой-то момент я начал замечать фрагменты знакомых лиц, которые исчезали из поля зрения так же быстро, как появлялись. Сон был похож на безумную карусель.