Я побледнел. Мне еще ни разу не хотелось убить человека, так, чтобы это не заполонило меня полностью. Случай в предгорье я не считал — там все произошло спонтанно, и я почти не отдавал отчет в собственных действиях. Но сейчас я начинал чувствовать именно такое желание…
— Достаточно! — я едва сдерживал бешенство… — А второй?
— Он просто один из них — а они все хороши!
— Что вы сами решили? Сами? — я едва не сорвался на крик, вглядываясь в лица испуганных и забитых зэками женщин. Мужчин среди них не было — по-видимому, Сыч не решился предоставить им полную свободу и оставил как заложников, в поселке. А может — их и вовсе нет…
— Не хотите отвечать?
Одна из собирательниц тихо произнесла:
— А что ты хочешь услышать? Они — у нас… Их много. Все здоровые, крепкие, морды злые, чуть что — бьют… Или — убивают. Желаешь нам его отдать? А потом? Потом, что?
— Если вы сами не станете себя защищать — вас никто не защитит. Если сами не будете резать им шеи, спящим — они будут их резать вам. Вас насилуют и избивают — но никто не сбежал… не ударил в ответ. Хотите свободы, и жить, как жили до их прихода? Заслужите это!
Череп бросал слова, почти не разжимая изувеченных губ, но его слышали все — даже лежавшие зэки. И их торжествующие лица говорили о многом…
— Они не станут сопротивляться. — Женщина приблизилась к Черепу. — Мы не солдаты, мы — женщины. Если сильные не защитили — не требуйте героизма от более слабых.
— Умно. — Я не сдержался. — Правильно даже… Как по-книжному. Только вам жить с ними, не как в женских романах, где все хорошо кончается. Хотите собирать корни, раздвигать ноги по первому требованию — да, пожалуйста! Только нас потом не зовите!
— Не придешь? — Она склонила голову.
— Не приду! — Я бесился, понимая, что не прав — они были запуганы куда сильнее, чем мы представляли… — Услышу, что хоть одного на тот свет спровадили — появлюсь! Но, до этих пор — нет!
— Не опоздай… — она отошла прочь.
Я, вне себя от ярости и разочарования, склонился над уголовниками и внятно произнес, обращаясь к рядовому охраннику:
— Если хочешь остаться в живых после всего, то будешь молчать… Или же, при встрече, я сделаю с тобой так, как сейчас мы поступим с твоим приятелем. А вы! — я оглянулся на кучкующихся женщин — Идите в поселок и скажите Сычу, что его люди подверглись нападению диких собак. Понятно? Идите… и не оглядывайтесь.
Женщины, испугано смотря на Черепа, достающего нож из-за пояса, быстро собрались и пошли по тропинке, ведущей к поселку.
Я снял с шеи ожерелье — Ната зачем-то повесила его мне перед выходом из форта.
— Дай свою руку.
Пленник, не понимая, что к чему, протянул ладонь. Я ухватил его за пальцы и резким ударом вонзил в кисть клык. Тот закричал и отдернул руку назад.
— Это — след от укуса… Или, ты желаешь иного? А двоих твоих дружков псы убили и утащили с собой. И ты это видел. Ведь видел?
— Видел…
Я кивнул.
— Понятливый… Тогда — иди. И тоже, не оглядывайся… Придет время — я тебя найду. И… не трогай никого больше. Не надо.
Череп посмотрел мне в глаза и рывком поднял зэка на ноги. Он увел отчаянно брыкающегося главаря этой троицы в кустарник. Мы с Ульдэ переглянулись. Раздался приглушенный крик, и он вернулся назад, вытирая окровавленный нож о траву.
— Я вспорол ему живот и подсек сухожилия под коленями. Не харакири, но тоже ничего… Песка здесь нет. Ползти он не сможет. Мне показалось, что ты хотел именно этого… нет? Смерть его будет мучительной и страшной, как и у той девушки. — Череп хладнокровно подвязал к своему поясу кусочек кожи с коротким ежиком волос. На мой немой вопрос он невозмутимо кивнул:
— Скальп, снятый с живого врага — особый трофей! Теперь мой счет открыт.
Глава 10
Стара
Я рассчитывал на здравый смысл Наты. Моя маленькая мудрая женщина, хоть и могла разнести Стопаря по кочкам, услышав, что ее муж втайне от всех направился на поиски бандитов, но должна — и сделает все, от нее зависящее! — чтобы вернуть наших людей в форт. То есть, поступит так, как я и велел кузнецу на прощанье.
Разведка — если это можно разведкой? — не дала ответов на все вопросы. Череп был прав — мы так и не узнали о точном количестве боевиков в банде, их особом вооружении, а главное — планах. Что собирался и что уже предпринял Сыч? И, если на первые два вопроса имели хоть какие-то представления, то о последнем — ровным счетом ничего. Главарь покорял долину, оставляя нас на закуску? Глупо — «вести прерий» работали не хуже самой совершенной радиостанции, и все, случайные бродяги, попадавшиеся на нашем пути, очень даже были наслышаны об отпоре, полученном зэками в Черном лесу. А ведь свидетелей никто не видел! Не иначе, Сова…
Я криво усмехнулся — индеец, как оказалось, всячески превозносил эту стычку, буквально делая из «мухи» слона. Иным словом — работал на публику, убеждая слушателей в стойкости и решительности партизанского движения. Все правильно. Только было ли оно — это движение? Еще один из вопросов, на который, к сожалению, ответ мы получили… Не в свою пользу.
А вокруг простирались те самые земли, на которых возрождалась жизнь. Недавно — территория страны. Вчера — ничьи, или наши. Завтра — возможно, Сыча. Такое не следовало допустить…
Мы возвращались. Ульдэ решила провести наш небольшой отряд через овражистые степи, прилегающие своим краем к южной оконечности Низин. Там повсеместно встречались собаки, волки, и скитающиеся группы крыс-трупоедов, иногда — большие кошки, уничтожавшие последних, где придется, а также стайки кролов, джейров и косуль — основное питание, как для тех, так и других. Практически все, кто промышлял охотой, искали себе добычу именно здесь — не так страшно, как в Низинах, много ям где легко устроить ловушку, мест для ночлега и вообще — возможность затеряться. В данном случае — от ищеек Сыча.
Может, долина и не очень велика… Но, найти среди разнотравья тех, кто не хочет попадаться на излишне любопытный взгляд — не просто. У главаря много людей, куда больше, чем мужчин в самом озерном поселке, да и всех иных, располагавшихся поблизости. Но маловато — для тщательного прочесывания всех прерий! Мы это понимали и спокойно выбрали для отдыха один из оврагов. На его краях густо разросся барбарис — колючие ветви и нас-то, пропустили с ущербом для одежды! Кто бы, не попытался подкрасться к нему в ночной тьме — услышим. Было в новом мире кое-что, что Сыч явно не принимал в расчет: устоявшаяся привычка бродяг долины полагаться на собственные силы и знание местности. А также — отсутствие страха перед власть предержащими. Теперь каждый, кто носил оружие и убивал животных, мог без раздумий пустить это оружие против человека. Оставалось лишь убедить людей сопротивляться…
— Ты уверена? — Череп неприязненно осматривал место для ночлега. Ульдэ привела нас к одной из расщелин, примерно около десяти метров ширину и более ста — в длину. Глубина оврага достигала где-то до двух человеческих ростов, почти отвесных. Мне тоже не понравилось — все как на ладони, если кто-то нападет, мы рискуем быть расстрелянными в упор. Но охотница упрямо кивнула:
— Здесь. Другие овраги глубже, там стоит вода. Сыро и много мошки.
— И что? Не привыкла, у себя дома? Там, поди, комарья выше крыши?
— Пусть решает вождь! — Она демонстративно отвернулась. Я еще раз осмотрел овраг — вроде, везде сухо. Более того — дно устлано песком. Если и была, когда вода — давно высохла. А всю ночь страдать от нападок гнуса, то еще удовольствие… Да, спрятаться особо негде. Но ведь мы и не ждем погони? Кроме того — ночью кому-то придется остаться наверху, до той поры, пока его сменят. Это уже не оспаривается — и, если что, оставшиеся будут вовремя предупреждены.
— Остаемся.
— Послушал девчонку?
— У нее опыта больше нас с тобой вместе взятых.
— С чего вдруг? — Череп язвительно усмехнулся. Вид у него был крайне недовольный.
