– А ну сел!!! Сел и рот закрыл! Откроешь, когда я скажу! – рявкнул я, давая понять, что беседы вокруг да около закончились еще в первый наш визит. – Ты не знаешь, в чем твоя вина? Я тебе охотно растолкую. Но запомни, каждое мое очередное слово – для тебя месяц работы на каменоломнях. Итак, загибай пальцы, пока тебе не заломали руки!
– Это как? – побледнел допрашиваемый, явно не привыкший к подобному обхождению.
– Каком кверху! Не знаешь, как на дыбе руки заламывают?! Узнаешь! На сегодняшний день имеем: злостное препятствование особливой следственной группе – раз; покушение на убийство сотрудника этой следственной группы – два!
– Дык ведь!
– Молчать! Я же сказал, говорить будешь только тогда, когда я позволю! Не согласен – выставишь своего кампиона. Только не этого. Этот будет проходить по твоему делу в качестве соучастника. Так, палец загнул? – Мэр молча кивнул в ответ. – Вот и отлично. Считай дальше! Укрытие от следствия вещественных доказательств. Посягательство на государево имущество – это еще две статьи. И на мизинчик, роднуля ты мой дорогой, ты что же это, подстрекатель гнусный, мятеж в городе устроил? Против короля отца-надежи руку поднял?! У-у, да ты, сдается мне, ордынский шпион. Вышак тебе ломится, милый! Склеп семейный имеешь?
– Имею, – в ужасе выдохнул городничий.
– Вот и славно! Вот у родственничков и поселишься.
Глаза городского головы остекленели, и длительное свидание с усопшей родней стало вдруг планироваться значительно ранее, чем я предполагал. Такой поворот событий нас явно не устраивал. И поскольку нашатыря под рукой не было, возникла необходимость прибегнуть к иному химическому соединению, оказывающему на представителей торгового люда поистине чудодейственное влияние.
– Да! И чтобы ты не думал, что у нас может быть что-то не по закону… Делли, дочь Иларьева, на сколько потянет штраф за угон муниципального транспорта?
– С учетом того, что мы его возвращаем обратно, не более пятидесяти убитых енотов, – отчеканила фея.
– Перечисли в городскую казну этих самых енотов. А лучше передай мэру, а он нам сейчас накропает расписку.
Услыхав о монетах, градоначальник несколько просветлел лицом и начал дышать куда ритмичнее, чем за минуту до этого.
– Ну что, уважаемый, – задушевно заговорил я, когда сосчитавший полусотню енотов верховный городской самоуправец вновь обрел дар речи, – следствию помогать будем? Или вызвать сюда славного витязя Вадима, сына Ратникова? Как ты думаешь, мил-человек, за что его прозвали Злой Бодун?
– Буду помогать, – должно быть, воскрешая в памяти вчерашнее нашествие Вадюни, взмолился бургомистр. – Вот как есть, пред ясным светом говорю, буду!
– Ну и славно, – похлопал я по плечу саврасовозасадца, – так бы и сразу.
* * *
До городских ворот глава магистрата сопровождал нас сильным отрядом стражи. В Саврасовом Засаде еще было неспокойно. То там, то тут разбушевавшиеся лавочники грабили соседские лабазы, норовя утащить в свои подвалы побольше чужого товара. Стражники излавливали их и били морду, восстанавливая законный порядок. Когда ворота перед нами отворились и копыта Ниссана коснулись королевской земли, мэр облегченно вздохнул и на радостях замахал рукой, желая незваным гостям доброго пути.
– На следующую неделю ничего не планируйте, – повернулся я в седле синебокого скакуна и сердечно обнадежил мэра: – Вас вызовут.
Пара стражников последовала за нами, чтобы вернуть городу унесенную магическим ветром муниципальную собственность.
Я опускаю долгожданный момент встречи и освобождение героев «сопротивления» из цепей «вероломных сатрапов». Все эти объятия, хлопанья по плечам мало что прибавляют к моему повествованию. Единственное, что действительно заслуживало внимания, – это ответ Злого Бодуна на вопрос, мучивший меня уже несколько часов кряду.
– Вадим, ответь, ради всего святого, какого хрена ты избил мэрский кондиционер?
– Ага! – по-детски возмутился Вадюня. – Прикинь, в натуре этот козлище приказал своей подвесной морде выдуть меня из кабинета. Ни фига себе пурга! И что я типа должен был делать?! У-у, болт моржовый, я тебя еще поймаю! – Ратников пригрозил стенам Саврасова Засада, для верности отмерив ровно половину руки. – Да, кстати, – без всякого перехода продолжил он, – я тут с хлопцем чисто по понятиям перетер. Кажется, он в натуре ни в дугу по нашему делу.
– В каком это смысле? – Я мрачно уставился на подростка, настороженно оглядывающего окрестности, с единственной, похоже, мыслью, крупными буквами написанной на его челе: «А не дать ли мне деру?»
Очевидно, время, проведенное в тесном общении с могутным витязем, мешало ему реализовать эту идею. Но все же она Пилась в его мозгу неотступно.
– В несознанку решил с нами поиграть?
– Да не то чтобы, – пожал плечами Вадим. – Похоже, пацан конкретно не при делах.
– Не при делах, говоришь? – Я криво усмехнулся, отчего колени мальчишки слегка напружинились, переводя его в позицию высокого старта. – Остыньте, юноша, – предупредил я его попытку к бегству. – Вы что, с феей наперегонки решили посоревноваться? Делли, а где там у нас зеркальце?
Сотрудница Волшебной Службы Охраны без промедления достала из седельной сумки средство мобильной связи в вычурной серебряной оправе.
– Вам знаком этот предмет?
Малец был нем, безучастно глядя на пускающую солнечные зайчики улику.
– Запираться здесь не надо, – почти ласково начал я. – Мне и без вас известно, что знаком. Выбор у вас, молодой человек, невелик. Либо вы сотрудничаете с нами и начистоту выкладываете: как к вам попало волшебное зеркало, что вы делали в гостинице «Граф Инненталь», кто ваши сообщники? Либо мы возвращаемся в этот славный город, – я указал на простиравшийся перед нами Саврасов Засад, – и передаем вас, мой юный друг, в суровые руки местного правосудия. Как заверял нас тамошний мэр, за попытку продажи вот этого самого магического артефакта в черте города вам грозило пятьдесят плетей. – Юноша побледнел, отчего его шевелюра казалась еще более огненной. – Это до побега.
– Но я же не бежал! – собираясь с силами, выдохнул он. – Вы же сами!..
– Сами не сами, а налицо подготовленный, тщательно спланированный и проведенный побег в составе группы. Что само по себе является отягчающим вину обстоятельством. Впрочем, позицию свою вы вполне сможете высказать в последнем слове высокому суду, но у меня почему-то есть подозрение, что плетей будет раза в два больше. Делли, я правильно говорю?
– Верно, – кивнула фея. – Я сама прослежу.
– Вот так вот, – развел руками я. – Как вы думаете, молодой человек, вы сможете выдержать сотню плетей? Мне кажется – нет. Особенно принимая во внимание, что после сегодняшнего эффектного побега из-под стражи ждать снисхождения палача вам, пожалуй, не следует.
– Всех собак на меня вешаешь, – мрачно насупившись от бессилия, огрызнулся рыжий. – Зеркало я украл, было дело. А все, что вы мне шьете – гостиницы, помощники, – все туфта. Я ничего об этом не знаю.
– Решил по мелочи уйти? Я не я и хата не моя? Молодой человек, вас обвиняют в государственном преступлении, и только поэтому сейчас сохраняют жизнь. Рассчитывать вам не на что, здесь не городская стража, вывернуться не удастся. Единственный ваш шанс на спасение, повторяю, единственный – это полная откровенность на допросе.
– Знать ничего не знаю! – упрямо наклоняя голову, отрезал малец.
– Не знаешь. Ну ничего, мы память твою подновим. Вадим, скрути-ка своего сокамерника, чтобы он, не дай бог, на всем ходу с Ниссана не выпал. Устроим вам, молодой человек, очную ставку. Так что, ежели не желаете взойти на плаху с табличкой «Ордынский переветник» [157], подумайте по дороге о том, насколько правда может удлинить жизнь.
– Спорно, – с руками, заведенными назад, выдохнул парень. – Но я подумаю.
Глава 13. Сказ о том, как Виктор Клинский отворил потихоньку калитку
«Граф Инненталь» встречал непоседливых постояльцев все той же дворцовой роскошью, многочисленными поклонами хозяина и вышколенных слуг. Щек Небрит, вызванный немедленно после прибытия для очной ставки, примчался рысью, спеша выслужиться перед влиятельными гостями. И вот спустя несколько минут расторопный субурбанец и наш рыжий пленник сидели лицом к лицу перед «гражданином следователем», а могутный витязь был размещен чуть поодаль в качестве недюжинных сил очень быстрого реагирования.
